Они понимала, что эта тема в разговоре напрягала Дункана. Многое изменилось, но Юарты и Бирреллы остались близкими друзьями. Они редко ходили друг к другу в гости парами. Это случалось на Новый год или по особым случаям. Обычно они проводили вместе вечера на выходных, встречаясь в «Тартан-клубе» или каком-нибудь лаундж-баре.

Дункан не мог налюбоваться на ремонт, который Вулли сделал, выкупив квартиру у города. Замена дверей и оконный рам – шаг предсказуемый, но Вулли и Сандра приобрели стиль, который ассоциировался с людьми помоложе. На смену вагонке пришла глазированная штукатурка, деревянную мебель заменили функциональные металлоконструкции, но всё это странным образом казалось уместным и вполне подходило Бирреллам.

Вулли тянул с покупкой квартиры до последнего, пока его сопротивление не стало напрасной, безосновательной позой. Арендная плата повысилась, а льготные цены на приобретение съёмщиками снизилась настолько, что он, как многие уже говорили, обманывал железную дорогу: брал билет и не ехал. В итоге, утомившись от нескрываемых упрёков старых соседей, которые хотели отмежеваться от жителей блочных домов более поздней постройки, Вулли нехотя присоединился к празднику новых дверей и стеклопакетов.

Намекали даже, что им с Сандрой лучше было бы переселиться в картонку через дорогу, оставив место в старом крепком доме тем, кто хочет «удержаться на плаву». Вулли нравилось быть неуступчивым и сдерживать натиск, пока на него не насела Сандра, отдав свой голос большинству. Теперь Вулли радовался, что сдался. С тех пор как он решился погрузиться в ремонт с головой и потратить пособие по сокращению на дом и замену окон, Сандра снова стала засыпать без алкоголя и таблеток. Она стала лучше выглядеть. Она набрала в весе, но в её возрасте ей больше шла полнота, чем бесцветный, измученный вид и худоба. Сандра до сих пор оставалась дамой взвинченной, и теперь основной удар приходился на Вулли. Билли уже давно переехал из дома, остался только Роберт. Её мальчики… Всю жизнь она ставила их на пъедестал.

Бывало, Вулли становилось тяжело на сердце, когда он видел, что у Дункана и Марии всё по-другому. Как они смотрели друг на друга, они до сих пор были друг для друга центром вселенной. Карл всегда был любимым гостем на их празднике, но это был их праздник. Вулли же, со своей стороны, понимал, что его сыновья, только появившись на свет, немедленно заняли его место в сердце Сандры.

Теперь Вулли Биррелл всё чаще чувствовал свою бесполезность. Сокращение штатов – это словосочетание значило больше, чем просто потерю работы. Он научился готовить, чтоб кормить Сандру, когда она возвращалась из дома, где подрабатывала прислугой. Но этого было недостаточно. Вулли стал уединяться в собственном мирке, прочность которому придало его второе по важности приобретение – компьютер. И он с огромным удовольствием демонстрировал Дункану возможности машины.

Дункану, как и Вулли, без работы пришлось не сладко. Он с большим трудом выкраивал деньги, чтобы выплачивать ипотечный кредит за их маленький домик в Бабертон-Мейнс. Если б Дункану досталась квартира в таком крепком доме, как у Вулли с Сандрой, он бы остался здесь, выкупил её, сделал бы ремонт. Квартиры в блочных домах никуда не годились. Но бывало жестковато. Карл помогал, у него пошли дела и с клубом, и диджейством, но Дункан не любил, когда мальчик давал им деньги. У него была своя жизнь, своё место в городе. Однако его помощь однажды спасла их от выселения за неуплату. Но эта музыка! Проблема в том, что пластинки, которые он ставит, – это не музыка, в унитаз спустить. А ведь скоро люди снова захотят слушать настоящие вещи.

Это нельзя было назвать настоящей работой, и долго оно не протянется, но, с другой стороны, какую работу можно сегодня считать настоящей? В некотором смысле Вулли и Дункан оба соглашались, что в их сокращении есть и приятные моменты. Старый завод ещё боролся за существование, перестроившись в высокотехнологичное предприятие, на котором работала горстка операторов. Парадоксально, но условия заметно ухудшились, а главное, в чём соглашались те немногие из старых мастеров, что остались, работать стало ужасно скучно. Во всей организации сквозило высокомерие и самодовольствие, казалось, будто тебя снова отправили в школу.

На кухне Мария помогала Сандре с лазаньей. Матери делили свою тревогу за сыновей. Внешне мир стал много богаче, чем тот, в котором они выросли. Но что-то было утрачено. Стало больше жёсткости и грубости, а вот ценности понизились. Хуже того, молодые люди, несмотря на их природную порядочность, вынуждены были принимать образ мысли, при котором порок и предательство считались за должное.

Женщины поставили на стол еду, принесли бутылки вина, на что Дункан и Вулли переглянулись и, подбадривая друг друга, прильнули к красным банкам «экспортного». Все сели за стол.

– На этих рейвах, в клубах, везде наркотики, только и слышишь что о наркотиках, – закачала головой Мария.

Сандра сочувственно кивнула.

Дункан слышал уже эту песню. ЛСД и каннабис должны были разрушить мир ещё в 60-е, но вот же – всё на месте. Не ЛСД закрывало заводы, шахты, верфи. Не оно разрушало общины. Наркомания казалась скорее симптомом, нежели самой болезнью. Он, конечно, не сказал Марии, но Карл настойчиво предлагал ему попробовать экстази, и соблазн был куда больше, чем он дал понять своему сыну. Может, он ещё попробует. Но больше всего Дункана беспокоило то, что он считал низким уровнем современной музыки.

– Это не музыка, чушь какая-то. Они крадут тему и продают её тем, у кого украли. Воровская тэтчеровская музыка, вот что это такое. Сукины тэтчеровы дети, вот они кто, – ворчал он.

Сандра думала о Билли. Наркотики его не интересовали, но её малыш зарабатывает на жизнь кулаками. Она не хотела, чтоб он становился профессиональным боксёром, но уж слишком больших успехов он добился. Его последний бой показывали по Эс-ти-ви. Сокрушительная победа, сказал комментатор. И всё равно она беспокоилась. Невозможно постоянно укладывать соперника, потому что в конце концов тебя самого побьют.

– Даже если наркотики минуют, всё равно тревог не оберёшься. Вот Билли, например, с его боксом: его же могут убить одним ударом.

– Билли в хорошей форме, и наркотики ему ни к чему, – возразила Мария, – чего ещё сегодня желать.

– Да, наверное, – согласилась Сандра, – но я всё равно волнуюсь. Один удар… Она поёжилась, поднося ко рту вилку с едомй.

– На то они и матери, – весело сказал Вулли Дункану, и Сандра метнула на него ледяной взгляд.

Что это он городит? Он что, не видел его кумира, Мохаммеда Али? Не видел, до чего бокс довёл человека?

Мария возмущённо выпрямилась в кресле.

– Слышали, они все собирались в Мюнхен, с малышом Эндрю и… – она опустила глаза и понизила голос, – этим Терри Лоусоном.

– Терри – нормальный парень, – сказал Дункан, – у него теперь новая девушка, вроде даже милая. Я встретил их как-то в городе.

Дункан всегда заступался за Терри. Он, конечно, парнишка жуликоватый, спору нет, но и жизнь его не баловала, а сердце у него доброе.