— Ну я же не предлагаю просто так. А как награду, за подвиг.

Определенный резон в словах Кузи однозначно был.

— А если див совершит подвиг, получит свободу, а через несколько лет всё же решит, что неплохо будет сожрать пару человек, а?

Кузя пожал плечами:

— Люди тоже нарушают закон. Их ловят и сажают в тюрьму. Или казнят. Напал на человека — отправляйся в Пустошь. Ловим же мы демонов. Меня вот даже поймали.

— Это всё может напугать людей.

— Ага… — вздохнул Кузя, — в этом же и есть проблема, да? Люди нас боятся.

— Ничего, Кузя. Сейчас мы очень близки к тому, чтобы начались серьезные перемены. Да ты и сам знаешь.

Дело князя Рождественского удалось сделать громким и резонансным. О нем писали газеты, было снято и показано несколько репортажей по телевидению. Выступали жертвы: и девушки-люди, и дивы, подвергшиеся насилию. Причем кампанию проводили настоящие профессионалы, журналисты применили интересный ход — о том, кто выступал, человек или див, сообщалось только в самом конце передачи. В общем, шумиха поднялась знатная.

— Вот что, — сказал Аверин Кузе, — нам пора домой. Кстати, об Анонимусе. Ты ведь помнишь, что мы в воскресенье едем в поместье? Годовщина гибели наших с Василем родителей. Хочу в кои веки провести этот день с братом.

— Суд двадцать второго мая, — прямо с порога объявил Мончинский, улыбаясь до ушей. Виктор как раз забрал у Гермеса папку и вышел из кабинета. Отлично, значит на днях придет повестка.

— Выходит, князя признали полностью вменяемым, — Виктор убрал папку в портфель и пошел к столу, но его чуть не сбил с ног Кузя-кот, несущийся из кухни за отчаянно верещащим Дракулой. Они так играли уже минут пятнадцать, и Виктор всерьез опасался, что дивы разнесут гостиную. Но Гермес не волновался. Наоборот, смотрел на возню и улыбался.

Виктор тоже улыбнулся и вспомнил когда-то прочитанную другом лекцию о том, как хозяин может потерять себя, сильно привязавшись к диву. Похоже, Гермес уже считал Кузю сыном, по крайней мере сам Виктор примерно так же воспитывал своих оболтусов.

С ними Кузя тоже сдружился и, когда не был нужен на работе, частенько торчал у Виктора дома либо шлялся с мальчишками. И Виктор ловил себя на том, что чувствует себя гораздо спокойнее, когда с его сыновьями Кузя. Кто может навредить мальчишкам в компании дива первого класса?

Сам Виктор тоже привязался к Дракуле. Но, скорее, как люди привязываются к домашним животным. Питомец, конечно, ел едва ли не больше, чем средняя овчарка, но и не болел, а главное, не постареет и не умрет.

Скорее всего, даже переживет самого Виктора. И это как раз совсем не плохо. Мальчишки уж точно позаботятся о дракончике.

А вот Гермес о дальнейшей судьбе Кузи не особенно задумывался. Впрочем, это уже точно не его, Виктора, дело. Тем более, что Кузя с такой гордостью носил на ошейнике орла Управления. Наверняка даже расстроится, если придется его снять.

— Может, всё же перейдете на службу в Управление? — спросил Виктор.

Кузя, приняв человеческий облик, выскочил из ванной. В руке его пищал Дракула.

— Точно! А правда, давайте! — воскликнул он.

— Отличная мысль, — поддержал Мончинский, — заодно сможете Владимира к себе на год взять. А потом я опять на него прошение подам.

Виктор обернулся к Владимиру. Тот замер в дверях и посмотрел на Гермеса долгим внимательным взглядом.

— Это хорошая идея. Я бы настоятельно рекомендовал вам, ваше сиятельство, пойти на государственную службу.

Рекомендация прозвучала неожиданно, но Виктор уже привык к Владимиру и к тому, что иногда див разговаривал махровым канцелярским языком, а иногда — вел себя совершенно как человек. Но было что-то в его словах, что заставило Виктора нахмуриться. И Гермеса тоже.

Но друг тут же улыбнулся.

— Нет уж, благодарю. Боюсь, мы с князем Булгаковым на одной территории не уживемся. Так что там с судом? Кто еще пойдет с полной доказательной базой?

— Еще шестеро. Колдуны Рождественского, Скрепцов и Федотов, помните, распорядитель с арены. Против него свидетельствуют дивы, он приводил им жертв для пожирания. Еще десять человек пойдут как соучастники, есть доказательства, что они знали о том, что дивы для развлечения вызывались незаконно из Пустоши. Тут уже сам Рождественский постарался — брал с них подписи под договором «оказания услуг».

— О… а зачем? Чтобы их легче в тюрьму было посадить? — рассмеялся Кузя.

— Да, Кузя, вроде того, — пояснил Мончинский, — это было сделано специально, чтобы «замарать» их. Если бы они донесли на Рождественского, то вслед за ним сами пошли бы под суд. Что и случилось. Все их подписи он бережно хранил у себя в сейфе.

— А остальные? Те, кто мучил дивов? Им, значит, совсем ничего не будет? — в голосе Кузи появилась горечь.

— К сожалению… — опустил голову Мончинский.

— Да уж… — пробормотал Аверин, — вряд ли тебя утешит, что их больше не принимают в приличном обществе.

— Ага… и они теперь сидят с своих домах и вымещают злость на фамильярах…

Все замолчали.

— Мир меняется, — внезапно сказал Владимир, — людям стало неприятно слушать о том, что кто-то истязает дивов. А законы придумывают люди. Его императорское величество взял дело под личный контроль. Значит — законы тоже скоро изменятся.

— Здорово, — обрадовался Кузя, — а ты помнишь, кстати… — он посмотрел на хозяина и осекся. Тот приложил палец к губам.

— А давайте к столу?

— Отличная мысль.

Все расселись. Кузя сел рядом с Гермесом и тут же бросил недовольный взгляд на бутылку с коньяком. Виктора забавляло, как див следит за здоровьем друга, а нелюбовь Кузи к алкоголю давно уже стала предметом шуток. Все изрядно проголодались, поэтому первое время дружно отдавали дать мастерству Маргариты.

Потом Аверин откупорил коньяк. А Кузя — бутылку с вином, которое стояло на столе специально для Владимира. Аверин встал:

— Я бы хотел напомнить всем, что сегодня знаменательный день. День, который положил конец одной из самых страшных войн в нашей истории. И вы все знаете, что герой этой войны сейчас сидит с нами за одним столом. Поэтому предлагаю выпить за Владимира и его подвиг.

Он разлил коньяк. А Кузя плеснул вина Владимиру.

— Но это еще не все, — продолжил Аверин. — К сожалению, как верно заметил Кузя, у людей нет орденов для дивов. Но у меня есть кое-что другое. Прошу взять бокалы и выйти на улицу.

Все высыпали на веранду. Было прохладно, приятно и свежо. Откуда-то сильно пахло цветущей сливой.

Кузя вынес коробку и раздал всем по заряженной сигнальной ракетнице.

— Ну