церемония приветствия. Почему он уже здесь? Зачем это странное приглашение? Встреча в каком-то ресторане…

— Надеюсь, мои люди вели себя пристойно? — поинтересовался император, садясь за стол. Аверин присел напротив.

— В целом, да. Но я успел понервничать. Почему бы сразу не сказать, что мне назначена высочайшая аудиенция?

— Секретность, куда ж без нее. Так положено, хотя лично я сомневаюсь, что вы бы стали кричать на весь Невский: «О, меня хочет видеть сам император!», ведь правда?

— Разумеется, нет. Но, признаюсь, я польщен. За что мне такая честь?

— Ох, Гермес Аркадьевич, право, не нужно прибедняться. За ваши дела вас нужно бы еще раз наградить, да вот только я не знаю, как. А тут еще я с очень деликатной просьбой.

— Готов служить всеми своими силами. А наград мне не нужно. Вы и так сделали всё, чтобы дело Рождественского не удалось замять. Вы ведь знаете, двадцать второго суд над ним и его подельниками?

— Конечно.

Основная дверь открылась, и вошел официант с подносом. И принялся молча расставлять по столу блюда. Закончив, так же молча удалился.

— Давайте так, по-простецки, — император подвинул к себе тарелку с ярко-красным борщом, — не стесняйтесь.

— Благодарю, — Аверин тоже взялся за приборы.

— Я очень рад, что получилось собрать много доказательств, — снова заговорил император, — и что бо́льшая часть виновных все же получит по заслугам. Они кормили дивов людьми, что же, будет справедливым, если теперь они разделят участь своих жертв.

— Полностью согласен, — подтвердил Аверин, — хотя… — он замялся.

— Что такое? Говорите же!

— Понимаете, те, кто пытал дивов и формально не имеют отношения к убийству людей, не будут наказаны. А то, что они делали, — отвратительно.

Император кивнул.

— Я слышал, что рассказывают дивы, подвергшиеся пыткам. И не только то, что показывают по телевизору, мне присылали материалы дела. Но у меня для вас есть хорошие новости. Благодаря вашим стараниям это дело оказалось весьма громким и вызвало возмущение среди народа. Поэтому я инициировал подготовку закона «Об ответственном обращении с дивами». Как только он вступит в силу, за жестокость в отношении дивов их хозяева будут отвечать в полной мере. Виновные понесут наказание вплоть до тюремного заключения. А див будет конфискован в пользу государства. А если это фамильяр — то в пользу наследников или ближайших родственников.

— О… — восхищенно протянул Аверин, — это потрясающая новость. Конечно, будут некоторые проблемы с доказательной базой и с тем, что именно считать жестокостью. Например, призвание к порядку вышедшего из-под контроля дива или захват демона не обходится без некоторого, порой довольно жесткого воздействия. Но, думаю, это будет предусмотрено.

— Разумеется. Над определением границ как раз и работает комиссия из колдунов. Не желаете ли войти в ее состав?

— А знаете, желаю, — не задумываясь, ответил Аверин, — но… ведь не за этим же вы меня сюда пригласили?

— Вы удивительно проницательны. Тогда, пожалуй, перейдем к делу. Я хочу нанять вас как сыщика.

— Меня?.. Но… к вашим услугам все спецслужбы нашего государства… и я? Почему?

— Еще раз прошу, не прибедняйтесь, Гермес Аркадьевич. Но вы правы, следует кое-что пояснить. Это дело государственной важности, и оно строго секретно. Никто, совершенно никто не знает о том, что я вам хочу поручить, и не должен узнать никогда. Ну и потом, вы — лучший. Так вы готовы принять мое поручение?

— Конечно. Служить вам — высочайшая честь. И, разумеется, я буду хранить эту тайну до самой смерти.

— Хорошо. Скажите, вы ведь знаете про меч Содзасамондзи? Его привез из Японии Александр Васильевич Колчак, ставший после победы в Гражданской войне его величеством Александром Четвертым?

— Разумеется, это одна из важнейших реликвий Российской Империи.

— Именно. И он похищен. Надеюсь, не нужно объяснять, от чего такая секретность?

Аверин даже не сразу сообразил, как на такую новость следует реагировать:

— И вы хотите поручить мне его поиски?

— Да, — император наклонил голову, — но, боюсь, вам придется действовать в одиночку. Пока о пропаже реликвии знают только трое: я, вы и похититель, кто бы он ни был. Не считая дивов-охранников, перевозивших меч.

— Кстати, об охранниках, меч ведь должны были хорошо охранять.

— Так и было. Давайте я расскажу, что именно произошло, а вы подумаете и выскажете свои соображения.

— Да-да, слушаю внимательно.

— Император Александр Четвертый завел традицию носить этот меч на манер сабли с парадным мундиром на торжественных мероприятиях. И я должен надеть его, принимая парад. Для этого были изготовлены особые ножны.

Аверин это знал.

— Меч вместе с остальными реликвиями и моей парадной одеждой отправили грузовым самолетом вчера днем. Но до Зимнего Дворца он не доехал. Не обнаружив его в вещах, ответственный тут же связался со мной. И я заверил, что меч при мне и я хочу сам привезти его. А сам немедленно вылетел в Санкт-Петербург. Дальше вы знаете. Как понимаете, дело непростое. Нельзя никого опрашивать в связи с пропажей, нельзя допустить, чтобы перед праздником поползли слухи.

— Это понятно. А кто знал, что меч перевозят именно этим самолетом?

— Очень малый круг. Приближенные и доверенные. Видите, какая ситуация? Список я вам дам. Но… вы не сможете поговорить с ними о пропаже.

— А просто поговорить смогу? — спросил Аверин. — Это можно устроить?

— Можно, — подтвердил император, — также я могу дать вам возможность осмотреть самолет и автомобиль, в котором перевозились реликвии.

— Отлично. Я готов немедленно приступить к делу. Но у меня есть несколько вопросов.

— Конечно, задавайте.

— Самое первый и главный — могу ли я использовать при расследовании своего дива? Он мне очень помогает в делах, да и в нынешних ограниченных условиях див с его чутьем просто незаменим.

Император задумался.

— Хорошо, — наконец сказал он, — можете его использовать. Однако вы должны отдать ему приказ, чтобы он ни при каких условиях никому не рассказывал про это дело.

— Разумеется. И еще. Мне необходимо завтра быть в моем родовом поместье, это недалеко, за городом. Я уже пообещал брату, что обязательно проведу с ним этот день. Дело в том, что завтра годовщина гибели наших родителей.

— Да-да, понимаю. Если я не ошибаюсь, они погибли во время одного из последних за войну воздушных налетов? Когда была уничтожена секретная база «Вектор К»? Столько талантливых колдунов погибло в тот день… И ваши родители?

Аверин вздохнул и опустил голову.

— А вы помните своих родителей? — с участием в голосе спросил император.

— Почти нет. Но помню, как набросился на нашего фамильяра, обвиняя, что он не смог их защитить. В детстве он казался мне всемогущим, — печально проговорил Аверин.

— Да, я понимаю. Он, наверное, много рассказывал