У меня по спине побежали мурашки, руки стали ледяными, а Гриша вещал дальше:

– Вульф возьми да и скажи: «Я тебе разрешаю меня разыграть. Сделай спектакль лучше того, что я поставил. И будем квиты». В моей голове мигом созрела идея агентства приколов! И я его создал! Потом открыл телеканал «Правдивый розыгрыш». Когда прибыль пошла, я Макса простил.

Присутствующие опять засмеялись.

– И сегодня, в день десятилетия, я хочу вручить Вульфу и лучшим представителям его команды, любимой жене Евлампии, верному другу Владимиру, приз! Но до того, как они получат эксклюзивную статуэтку, над которой трудились лучшие мастера… Макс! Ты предложил мне разыграть тебя. Да так, чтобы переплюнуть на этом поле тебя, Вульфа. Я принял вызов. Ты стал участником нашего розыгрыша. Мы готовили его очень долго. Больше года! И я горжусь тем, что не нанимал актеров. Ты бы сразу почуял профессионалов! Мы подготовили простых людей, самых обычных! Поверьте, они гениальны. Вульф, ты понял, что произошло? Дело Анастасии Егоровны Петровой. Все записано! Сейчас вы увидите. Я временно исчезну. Макс, наслаждайся.

Прожектор погас, зато вспыхнул экран. Я увидела Анастасию Егоровну, которая держала в руках коробку.

– Можем начинать? – спросил чей-то голос.

– Да, – кивнула моя соседка, – ох, боюсь! Вдруг не получится? Не смогу сделать все как надо?

– Вы умница, талант, – произнес тот же баритон, – хотели стать актрисой. Вы прекрасно справитесь! Ну! Вперед без страха. Вы и ваша семья потрясающие. Все у вас получится. Помните, сколько денег заработаете. Они вам нужны?

Анастасия кивнула и нажала на звонок.

– Кто там? – спросил женский голос.

– Я, впустите меня, – сказала моя соседка.

Диалог продолжился:

– Не вижу почему-то вашего лица.

– Ой, неужели не узнали свою подружку?

– Не вижу вас.

– Так по голосу ясно. Это же я. Моя Лаурочка на днях вашей Фире ухо расцарапала.

– Анастасия Егоровна?

– Ну, конечно, откройте, дорогая.

Дверь распахнулась. На пороге стояла… я.

Макс взял меня за руку. А действо стало разворачиваться…

Сколько времени длилось видео? Не знаю. Мне оно показалось бесконечным. Когда зажглись люстры, я шепнула Максу:

– Посмотри, я, наверное, краснее помидора?

Вульф поцеловал меня в щеку.

– Все отлично. Это просто месть. Сделай вид, что тебе смешно.

На сцену снова вышел Стеклов. Он улыбался во всю физиономию.

– Макс, ну как? – спросил он.

– Супер, – ответил Вульф, – мы здорово повеселились!

– Да, да, да, – добавил Костин, – правда смешно. Лампа, как мы назвали это дело?

Я встала.

– Можно мне на сцену?

– Солнышко, я тебе все разрешаю, – сказал Григорий.

Я поднялась по ступенькам и встала у микрофона.

– Мы назвали это дело «Компот из овощей и фруктов». То, что невозможно превратить во вкусный напиток. Из всех щелей торчали уши! Зачем Питирима-Татьяна рассказала мне про ключника, а? Какое отношение эта история имела к расследованию?

Стеклов махнул рукой, из кулисы вышла бабка, которая на ходу заговорила:

– Ну, про ключника в сценарии не было ни слова. Я сама про него сочинила.

– Зачем? – усмехнулась я.

– Интересная такая байка, – ответила старушка.

Я посмотрела на Григория.

– Режиссер неплохо поработал с артистами. Можно их всех позвать? Но ему следовало объяснить им: «Люди, давайте без отсебятины, а то получится капустник». Так и вышло.

– Да они только этого и ждут, – потер руки Стеклов, – искупайте наших ребят в аплодисментах.

Из-за бархатного занавеса потянулась вереница людей. Когда на сцене выстроились все участники розыгрыша, я их похвалила:

– Вы молодцы. А где Рваный Лис, который подсказал нашему сотруднику имя князя Нуаре?

Стеклов ударил себя кулаком в грудь.

– Оцените мой ум. Восхититесь подготовительной работой. Мы узнали все про друзей ваших сотрудников. Но его тут нет.

– Потрясающе, – согласилась я, – хотя это совсем не трудно, вы зашли в соцсеть и получили что надо. Князь Нуаре!

– Да, мой ангел, – улыбнулся Альберт Алексеевич, – я был честен с вами. Все, что мы с Лукрецией сообщили про наших родителей, – правда.

– Только приврали насчет украденной коллекции американца, – подчеркнула я. – Зачем?

– Да его память подводит, – объяснила Лукреция, – он забыл про большой куш нищей герцогини, зато вспомнил про коллекцию камней. Ее и правда украли, но давно. У него склероз: то, что сегодня утром случилось, как ластиком стерло, а события пятидесятилетней давности он помнит. Накосячил брат, но все равно здорово сыграл.

– О! Роман Шныркин, – обрадовалась я, – вы сейчас не будете плакать?

– Нет, – улыбнулся парень, – но ведь я был хорош!

– Очень, – похвалила я, – все талантливы. Но маленький косячок! Тетушка у двери в клинику, куда я приехала к Роману, не участвовала в розыгрыше, она сказала врачу, который прекрасно исполнил свою роль: «В третьей палате не наш мужик сидит». И это подтвердило наши сомнения. Признаюсь, мы сначала поверили Анастасии, но чем дольше занимались этим делом, тем отчетливее понимали – что-то тут не так. Во-первых, у дочери Питиримы Арины огромная разница в возрасте с мужем Игорем. Она родилась, когда ему исполнилось 15 лет. Везде нестыковки во времени. А с лагерем вообще ерунда. Откуда там взялись скелеты, которые видели Рома и Паша, если Алексей с братом были там около года назад? Игорь, что так быстро разложился до костей? И много чего еще. Ну да ладно. Это было увлекательно. Спасибо. Единственное, что мне не понравилось, – это снотворное, которым меня угостила Питирима-Татьяна.

– Крошечку всего подсыпала, кто же знал, что тебя так унесет? – вздохнула Молоканова.

Я дернула Стеклова за рукав.

– Ваши актеры слишком любят импровизацию. Зачем семью Петровой-то отравили? А? Эта линия к чему?

– Лампулечка, это мне в голову пришло, – защебетала моя соседка, – действие разыгрывалось вяло, тягомотно. Вот мы с Тиной и решили внести яркие краски.

Зал захохотал.

Я посмотрела на счастливого Стеклова и незаметно, но больно ущипнула себя за запястье. Давай, Евлампия Романова, ты справишься, ты лучше тех, кто стоит сейчас на этой же сцене. Не знаю, каким образом Гриша вынудил всех этих людей участвовать в своем спектакле. Понятия не имею, как он расплачивался с ними: деньгами или услугами? Или заставил участвовать шантажом? Да мне это и неинтересно. Но я сейчас имею возможность испортить Стеклову его торжество. Надо только убедительно сыграть свою роль. Так, чтобы все поверили. Давай, Лампа, ты справишься.