Большинство работников жили в ашваийят – поселениях на окраине города. Когда-то отдельные граждане незаконным образом захватили находившиеся там сельскохозяйственные земли и построили жилые дома без лицензии. Правительство нарочно не стало проводить в эти районы жизненно важные коммуникации, например электричество. Владельцы зданий начали воровать электроэнергию из соседних поселений или использовать собственные генераторы. Через некоторое время, когда стало ясно, что эти районы уже все равно никуда не денутся, правительство неохотно смирилось с их существованием. Жители и бюрократы как бы признали эту землю нейтральной территорией: эти районы не получили полного признания и права на государственные услуги, но людям перестало угрожать выселение. И так они и продолжали существовать: сбитые в кучу коммуны с многомиллионным населением, живущим в нечеловеческих условиях.

– Чистота сродни вере, – продолжала Нихал. Мужчины согласно закивали. – Мы все знаем, как жарко у нас бывает, как много народу в автобусах, как долго приходится стоять в пробках. Когда вы приезжаете на работу, вы уже в таком состоянии, как будто пробежали марафон. Diwan – это наш оазис, у нас есть свои правила, и мы держим свою планку вне зависимости от того, что происходит во внешнем мире.

Этот знакомый текст и возможность выслушать его в составе аудитории принесли мне чувство облегчения. Взгляд Нихал встретился с моим.

– Хочу обратить ваше внимание еще на некоторые моменты в «Руководстве для персонала Diwan», – сказала она, доставая из сумочки маникюрные ножницы. – В Diwan нельзя ходить с длинным ногтями, потому что это не соответствует нашему имиджу – особенно это касается ногтя на мизинце.

Раздалось недовольное нытье. Большинство мужчин, принадлежащих к рабочему классу, отращивали ноготь на мизинце, чтобы отличаться от чернорабочих: так они показывали, что не занимаются физическим трудом. Раздалось шарканье. Нихал почувствовала надвигающийся мятеж:

– Вы представляете Diwan. У нас свои порядки. Мы учимся друг у друга. Мы никого не заставляем, мы только направляем.

Она говорила тоном матери, убеждающей детей. Ножницы пошли по рукам. Под сухой хруст отрезаемых ногтей Нихал продолжила перечислять другие наши требования.

Подошла моя очередь. Нихал вызвала меня для завершающей части инструктажа. Под конец своего монолога она указала мужчинам на меня. Я прочистила горло и представилась: «Я Надя, партнер Нихал, я отвечаю за финансы, маркетинг и закупку англоязычных книг, я горда тем, что вхожу в семью Diwan».

– Как учит нас ислам, работа – одна из чистейших форм служения Богу, – сказала я. – По этой причине мы не разрешаем молиться на территории Diwan. Если вы хотите помолиться, вы можете найти мечеть, но помните, что время, потраченное на молитву, будет вычитаться из ваших перерывов на отдых. Компания платит вам за ваше время и ваши старания. Растрачивать их впустую – значит красть у той руки, что вас кормит. А воровство будет наказано.

Повисла тяжелая тишина. Мужчины, как растерянные дети, повернули головы к Нихал.

– Добро пожаловать в семью, – улыбнулась она.

Не все книги создаются равными – некоторые из них равнее других. Хотя отдел книг о самосовершенствовании был самым быстрорастущим сегментом Diwan, я их не читала. Я всегда искала в литературе что-то невероятное; нечто такое, что позволит мне глубже понять себя и окружающий мир. А книги о самосовершенствовании делали прямо противоположное: они давали сложным вещам простые объяснения. Во всяком случае именно так мне тогда казалось.

До тех пор пока мы с Хинд не познакомились с Нихал и не открыли Diwan, я не то что не читала, но даже не держала в руках ни одной книги по самосовершенствованию.

Я помню, как торговалась с Нихал, когда она аккуратно выложила на стол и пододвинула ко мне «Селестинские пророчества» Джеймса Редфилда:

– Если я выпью ту дрянь, которую ты накапала мне в стакан, ты пообещаешь, что не будешь больше приставать ко мне с этой хренью?

– Откуда тебе знать, что это хрень, если ты еще даже не читала? – с полуулыбкой спросила она.

– Я и так это чую.

– Зачем идти по жизни ослепленной собственным высокомерием?

– А почему бы и нет? Ты сама так же делаешь. Поводы у нас, может, и разные, но уровень высокомерия одинаковый.

– Чем же ты питаешь душу? – спросила Нихал сострадательным тоном.

– Своим трудом.

– Я сделала на ланч салат из шпината, яблока и изюма с соусом карри. Будешь? – радушно спросила она, протягивая мне миску.

– Нет, спасибо. Я на диете, – едва сказав это, я почувствовала, как моя уверенность предательски дрогнула. Я посмотрела на салат – блестящий слой соуса на нем выглядел заманчиво.

– Поменьше думай о диете. Только вес наберешь.

– Заткнись! Разговариваешь как эти чертовы книжки о самосовершенствовании. – Я знала, что веду себя как сволочь. У Нихал на все случаи жизни были свои средства и решения – даже не знаю, где она их находила. Флаконы с гомеопатией. Гадальные карты с магическими посланиями ангелов. Многочисленные книги о самосовершенствовании, которые она настойчиво предлагала закупить для Diwan. У нас с ней уже был своего рода ритуал. Она то и дело рекомендовала мне заказать для нашего магазина какую-нибудь очередную нашумевшую книгу о самосовершенствовании: «Силу позитивного мышления», «Силу настоящего», «Разбуди в себе исполина», «Исцели свою жизнь», «Нехоженую дорогу», «Куриный бульон для души» – все в таком духе. Я поднимала ее на смех. Она продолжала с регулярными интервалами спрашивать меня, заказала ли я то, что она просила. Наконец я сдавалась. А потом эта книга всегда чрезвычайно хорошо продавалась. Скромная Нихал никогда прямо не заявляла о своей победе.

– Нужно заказать все остальные книги этих авторов. У них такая лояльная аудитория, – с невинным видом предлагала она.

– Не значит ли это, что они не выполняют своих обещаний? Если первая книга не решила проблему, как можно заявлять, что это сделает следующая?

– Преданные читатели не перестают учиться, даже если для этого нужно рассмотреть тот же вопрос под другим углом.

– Неужели тебе не кажется, что все эти книжки просто мошенничество? Может, все это врачевание душ всего лишь эффект плацебо?

– Я знаю, почему они мне нравятся. А ты знаешь, почему ты их так ненавидишь?

Одно из лучших качеств Нихал – ее умение работать спокойно, без напряжения и нервозности. Я еще долго думала над этим вопросом, который был, конечно, скорее вызовом, замаскированным под вопрос. Наши магазины на Замалеке, в Гелиополисе, Маади, Мохандисине, Александрийской библиотеке, даже новый филиал в Sun City Mall – все казались этакими святилищами самосовершенствования, что лишний раз доказывало правоту Нихал. В стороне от этого водоворота книг о самосовершенствовании оказалась только Diwan в зоне Duty Free Каирского аэропорта, и лишь по той причине, что там продавались в основном ориентированные на туристов книги из отдела «Основы Египта». Как бы мы ни расширяли отделы о самосовершенствовании, вычленяя в них подкатегории на темы отношений между людьми, диет, личностного роста, исцеления и духовности, спрос всегда был еще больше. Нихал раньше нас знала о любой новой книге или серии книг. Хинд предпочитала не высказывать собственного отношения и просто тихонько добывала все существующие арабские переводы.