За всех, включая отца де Карлюса. Особенно за него. Но как только на лестнице стихли шаги настоятеля, он решил, что с него довольно, торопливо перекрестился и поднялся с колен.

Вооружившись мощным карманным фонарем цилиндрической формы, который одолжил ему аббат, Бенжамен приступил к обследованию. Начав с решетки, он повернул направо и осмотрел южную стену за алтарем. Послушник двигался вперед, освещая поверхность стен и внимательно присматриваясь к попадавшимся неровностям, и очень скоро добрался до юго-восточного угла крипты, не обнаружив ничего особенного. Оттуда он прошел вдоль восточной стены, на первый взгляд такой же нетронутой, как и южная, и свернул налево, дабы обследовать северную.

Вернувшись в исходную точку, пройдя вдоль западной стены, Бенжамен вынужден был признать очевидное. Обольщаться не стоило: поиск подземного хода, если таковой существовал, потребует гораздо больше стараний и внимания, чем он проявил при первом осмотре. И много терпения. Быстрый и бесплодный обход свидетельствовал об этом.

Но первая неудача его не слишком огорчила. Бенжамен двинулся по тому же маршруту снова, гораздо медленнее, с твердым намерением на этот раз ничего не упустить.

Минут двадцать спустя, тщательно изучая восточную стену, он услышал шаги у себя за спиной и обернулся.

Яркий свет ударил ему прямо в лицо, так что Бенжамен не сразу смог разглядеть приближавшуюся к нему фигуру. Он запаниковал и не сообразил осветить пришельца своим собственным фонарем, а удовольствовался тем, что рукой попытался защититься от слепящего света.

«Неужели настоятель вернулся?» — испугался послушник.

— Что это вы там делаете? — спросил незнакомец властным и твердым голосом.

Этот голос он сразу узнал.

— Ну… Я…

— Что вы здесь ищете? — удивленно продолжал голос.

— Подземный ход, отец мой!

— Теперь вы называете меня «отец мой»! — воскликнул большой монах, осветив фонарем свое лицо. — Вы что, меня не узнали?

— Узнал, узнал… Простите, брат мой… Это от волнения… Я просто испугался… Пока вы не заговорили, меня мучили глупые сомнения.

— Я тоже засомневался, друг мой! — согласился монах. — Мне показалось, что аббат собирается остаться с вами на всю ночь. Он только что вышел из своего кабинета. Я топтался минут сорок пять, следя за его дверью. Итак, не будем терять времени, — продолжил он с досадой. — Особенно разыскивая наш подземный ход на этой стене, как вы сейчас делали.

— Почему нет? — обиделся послушник.

— Поработайте немного головой, юноша! — сухо отозвался Бенедикт, выходя в центральный неф. — Посмотрим сначала там, где больше вероятности его обнаружить. Крипта расположена под церковью, следовательно… она занимает всё подземелье в западной части изначального монастыря. Согласны? Подземный ход — это прежде всего запасной выход, проход, который a priori[10]ведет за монастырскую ограду, как можно дальше, в какое-нибудь укромное место, например в лес… Неужели вы и вправду думаете, что вход в туннель, предназначавшийся для такой цели, мог быть проделан в восточной стене этого зала? И что туннель, предназначенный для побега, прежде чем повернуть в нужном направлении, должен обязательно пройти под остальными монастырскими постройками? Средневековые строители, согласен, иногда мыслили весьма витиевато, но позвольте вас уверить, что они умели быть прагматичными. — Выйдя на середину центрального нефа, монах осветил алтарь, стену позади него и продолжил свою лекцию: — То же относится и к южной стене… Подземный ход, берущий начало здесь, поведет в направлении главного входа! Не очень разумно, как вам кажется? Плюс еще пристройки пятнадцатого века, к этой стене примыкающие… Ваш туннель обязательно обнаружили бы во время проведения работ. Учитывая все сказанное, — продолжал он, развернувшись и двинувшись в глубь помещения, — остаются еще две возможности: запад и север. Что у нас за западной стеной? То же самое: новые здания, появившиеся здесь в девятнадцатом веке. Оставляю за вами право угадать самое разумное решение, учитывая, что лес расположен к северу от монастыря. Ну и?.. Я вас слушаю?

Бенжамена задел наставительный и высокомерный тон старшего товарища, и в знак согласия он предпочел промолчать. Раз десять он мог попытаться опровергнуть его гипотезы, доказывая, например, что подземелье могло вообще не иметь выхода и что, следовательно, все соображения, высказанные на этот счет, лишены смысла. Или предположить, что ход мог начинаться в самом неожиданном месте и лишь через несколько метров поворачивать в нужном направлении… Кроме того, не стоило забывать о том, где начиналась лестница в крипту. В этом тоже не было ничего практичного и логичного.

Но коль скоро все это были лишь предположения, как честно уточнил большой монах, возразить было нечего: северная сторона казалась наиболее подходящей.

И все равно для брата Бенедикта было бы лучше, чтобы он оказался прав, в противном случае… Бенжамен обязательно припомнил бы его тон и всласть посмеялся бы над ним.

Стоя лицом к дальней стене, брат Бенедикт потер поясницу, с досадой разглядывая кладку. В течение получаса он самым тщательным образом обследовал каждый камень северной стены, но, кажется, никак не мог решиться признать свою ошибку.

Несмотря на собственное разочарование, Бенжамен начал украдкой бросать в его сторону насмешливые взгляды. Брат Бенедикт очень скоро это заметил.

— Рано радуетесь, молодой человек! — бросил он ему сердито. — Я еще не сказал последнего слова.

«Слова, одни слова!» — подумал послушник, но не решился произнести это вслух. Время было не очень подходящее для того, чтобы обострять отношения, усиливая подозрительность напарника. Большой монах и сам мог упрекнуть себя за самоуверенность. В глубине души он, должно быть, все понял и, наверное, сам скоро посмеется над собой. Кроме того, хотя Бенжамену и не понравился тон напарника, но с его гипотезой он был согласен. И тоже не был готов оставить поиски.

— Я не радуюсь, брат мой, я думаю.

— Желаю удачи! — буркнул Бенедикт, все еще не склонный к самокритике.

Бенжамен продолжил, будучи уверенным, что догадка, промелькнувшая у него в голове, может быстро разрядить ситуацию. Большой монах слишком нервничал и поэтому вряд ли успел додуматься до этого раньше него.

— Послушайте! Не стоит зацикливаться на этой стене, которую, судя по всему, никто не трогал с момента ее сооружения. Но это не значит, что я ставлю под сомнение нашу первоначальную версию о северном направлении.

Он сознательно подчеркнул слово «нашу», и его сообщение было немедленно принято. Во взгляде брата Бенедикта христианской любви к ближнему определенно прибавилось.

— Ничто не мешает нам предположить, что этот подземный ход ведет вниз, что бывает по определению довольно часто! — продолжал молодой человек. — Точнее, он может начинаться под одной из плит. — И, не спуская взгляд с собеседника, осветил пол.