– Это не генерализованный припадок, – сказала я медсестре, которая смотрела видеозапись, стоя у меня за спиной.

– Да. Выглядит странно, – согласилась она.

Мы ожидали генерализованного тонико-клонического припадка, характеризующегося заметным напряжением мышц и ритмичными конвульсиями. У Ленни не было ни того ни другого. Его тело не напряглось, а, наоборот, обмякло. Конвульсивных движений было лишь одно или два. Он спокойно лежал, периодически громко вдыхая.

Я уменьшила окно с видеозаписью, чтобы посмотреть на мозговые волны. Обычно во время припадка заметны ритмические электрические разряды, но на ЭЭГ Ленни не было никакого избытка электрической активности. Рисунок мозговых волн был практически плоским. Речь шла скорее о недостатке электрической активности.

– Куда делась ЭКГ?[4] – спросила я. – Технические неполадки?

Возможно, пишущее устройство сломалось или от него отсоединился провод.

Сердечная активность фиксируется параллельно с мозговыми волнами. Линия, которая отражала сердцебиение Ленни, стала почти ровной. Мозговые волны тоже практически исчезли.

Я отмотала назад до того момента, когда Ленни плохо себя почувствовал. Тогда ЭЭГ и ЭКГ выглядели нормально. Я нажала кнопку «Воспроизвести» и стала наблюдать за мозговыми волнами на экране. Когда Ленни помахал в камеру, все было по-прежнему нормально. За несколько секунд до потери сознания, пока Ленни гладил живот, мозговые волны изменились. Ритмический рисунок, характерный для припадка, возникающего в височной доле, явно проявился в правой височной области. Диагноз подтвердился. Однако через несколько секунд произошло нечто странное: сердечный ритм изменился. Сначала мозговые волны изменили форму, а затем замедлились. Пульс Ленни до припадка был восемьдесят пять ударов в минуту, а вскоре после начала приступа резко снизился до сорока. Когда Ленни упал на подушки и медсестра над ним нагнулась, пульс перестал прослеживаться. Совсем. Линия выровнялась.

Как обычно, я наблюдала за тем, что случилось вчера. На мониторе позади меня Ленни в реальном времени переключал каналы на телевизоре. Я знала, что на видео он придет в себя, но, ожидая возобновления сердцебиения, я не могла дышать от страха. В течение двадцати пяти секунд сердцебиение отсутствовало. У Ленни остановилось сердце, но медсестра, находившаяся рядом с ним, об этом не знала. Она привыкла реагировать на эпилептические припадки, а не на проблемы с сердцем. Если бы это было кардиологическое отделение, она уже делала бы ему непрямой массаж сердца. Вместо этого она перевернула Ленни на бок, чтобы тот не задохнулся, и ждала, когда он внезапно придет в себя. Он пришел.

Чувство тревоги и сердечная недостаточность были результатом возникновения электрического разряда в мозге. Затем, когда разряд переместился в центр контроля за автономной нервной системой, все изменилось. Сердцебиение замедлилось, а после прекратилось. Кровяное давление упало, и мозгу стало недоставать кислорода. Из-за этого мозговые волны Ленни выровнялись и практически исчезли. Странная эволюция его припадка объяснялась нехваткой кислорода в мозге. Достаточно лишь трех минут без кислорода, чтобы в мозге произошли необратимые изменения. К счастью, после пугающих тридцати секунд сердце Ленни забилось, и ток крови нормализовался. Ленни потерял сознание в результате сердечной недостаточности. У него не было проблем с сердцем как таковых. У него было заболевание мозга, чьи симптомы затрагивали сердце.

Автономная нервная система – это совокупность мозговых структур и периферических нервов, которые отвечают за внутренние органы, кровеносные сосуды, кожу, слезные протоки и зрачки. Нервы, идущие к сердцу, легким и кровеносным сосудам, помогают регулировать уровень кислорода и углекислого газа в крови, а следовательно, и количество кислорода, поступающего в мозг. Автономная нервная система ускоряет и замедляет сердце в ответ на физические нагрузки и эмоциональные стимулы. Она также отвечает за выделение слез из глаз и пота из потовых желез. Она контролирует кишечную перистальтику, опорожнение мочевого пузыря, частоту дыхания и сексуальное возбуждение. Автономная нервная система влияет на сердцебиение и кровяное давление. Гипоталамус – это мозговой центр контроля за автономной нервной системой. Он тесно связан с миндалевидным телом, гиппокампом и обонятельной областью коры мозга. Повреждение каждой из этих частей мозга может привести к возникновению приступов.

Вовлечение автономной нервной системы в припадок имеет два потенциально опасных последствия. Во-первых, сердце может остановиться. Во-вторых, дыхание рискует сильно нарушиться. В ответ на боль или нехватку кислорода центры автономной нервной системы могут ускорить или замедлить дыхание. Вы не задумываетесь о своем дыхании, потому что автономная нервная система делает это за вас. Если вы задержите дыхание, то она в какой-то момент пересилит ваше осознанное решение и заставит вас снова начать дышать. Во время припадка в системе может произойти сбой, что грозит либо гипервентиляцией (слишком частым дыханием), либо гиповентиляцией (слишком редким дыханием). Гиповентиляция и апноэ (полное прекращение дыхания) могут стать причиной опасного понижения уровня кислорода в крови, из-за чего они являются угрожающими жизни симптомами эпилепсии.

Любой электрический разряд может охватить центр контроля за автономной нервной системой, но это особенно характерно для припадков, начинающихся в лимбической системе и островковой доле. Во время нейростимуляции островковой доли сердечный ритм меняется. Электрический разряд, возникший в височной или лобной доле, может охватить островковую долю, а затем распространиться на миндалевидное тело и гиппокамп. Лимбическая система напрямую связана с гипоталамусом, что ускоряет ответную реакцию автономной нервной системы.

Изменение сердечного ритма, небольшое его ускорение или замедление, вполне характерно для припадков. К счастью, это крайне редко приводит к смерти пациента. Приступы обычно коротки, и сердце начинает нормально работать сразу после того, как это сделает мозг.

Припадок Ленни явно происходил из височной доли. У него были приступы тревожности, сопровождаемые страхом смерти и нерешительностью, а за ними следовали сбои в работе сердца. Проблема была в том, что я понятия не имела, при каждом ли припадке останавливалось сердце Ленни. Возможно, этот приступ был сильнее обычных, потому что я уменьшила дозировку его противоэпилептических препаратов, чтобы увеличить вероятность возникновения припадка в отделении видеотелеметрии. В конце концов, у Ленни эпилепсия была много лет, и до настоящего момента с ним все было в порядке. Он всегда приходил в себя. Если его сердце и до этого останавливалось, то оно снова начинало биться до того, как Ленни был бы причинен вред. Тем не менее я направила его к кардиологу, который установил Ленни электрокардиостимулятор. Он не положил бы конец припадкам и тревожной ауре, но гарантировал, что во время следующего приступа у Ленни не случится остановка сердца.