– Вздор. Мы можем танцевать, когда хотим. В этом заключается преимущество пиратов.

Он нежно обнял ее, и они стали молча покачиваться вместе.

В голове Даньелл зазвучали тяжелые, тревожные колокола. Одно дело – перестать грубить и злиться. И совсем другое – оказаться так близко к нему, сознавать, что он обнимает ее за талию, и вдыхать его мускусный запах. Ничего, кроме…

– Сейчас я тебя поцелую, – хрипло пробормотал он.

Она со вздохом откинула голову:

– Почему ты ждал так долго?

Сначала его руки занялись ее волосами. Он стянул ее кепи и бросил в угол. Даньелл пыталась не рассмеяться. Ладно, возможно, она немного пьяна.

Кейд зарылся пальцами в темные пряди и разбросал их по плечам девушки. Она откинула голову, чтобы ему было легче.

– Знаешь, как давно я хотел зарыться руками в твои волосы? – спросил он, касаясь губами ее губ.

– Так же давно, как я хотела сделать то же самое с твоими волосами?

Она притянула его голову к своей и слегка дернула за волосы на его затылке.

Он стал целовать ее висок, щеку, уголок губ, после чего припал к ним. Сжимая ладонями ее лицо, он проводил губами по ее губам, проникал языком в рот и снова проводил губами по губам… и это повторялось, пока Даньелл не обезумела. Она прижала ладони к его рубашке, ощущая сквозь ткань его мускулистую грудь.

– Знаешь, как давно я хотела коснуться тебя? – спрашивала она между поцелуями.

– Уверена, что не опьянела? – прошептал он с улыбкой.

– М-м-м, – промурлыкала она. – Увидев тебя прошлой ночью без рубашки, я едва не легла с тобой в постель.

– Почему же не легла?

Он отступил, быстро размотал галстук, стянул рубашку через голову и уронил ее на пол. Даньелл инстинктивно потянулась за ней.

– Оставь.

Девушка жадно уставилась на великолепную мускулатуру его груди, провела по ней пальцами, восхищаясь, наблюдая, как перекатываются его мышцы, реагируя на ее прикосновение.

– Ты словно вырезан из камня.

– А это хорошо?

Он снова поцеловал ее. Колени Даньелл подогнулись.

– Словно ты ненастоящий. Статуя.

– Статуя не сможет снять сапоги, – пробормотал он. – Поможешь мне?

Она кивнула.

Он сел на край кровати, и она тут же скользнула ему на колени. Хм… Вот сейчас она почувствовала действие выпитого виски. Пусть она не пьяна, но голова стала восхитительно легкой. А сидя на коленях Кейда, она ощущала величину его возбуждения и тепло, исходившее от его голой груди. Жар скапливался между ее ногами вместе с приятной болью. Девушка наклонилась, чтобы стянуть его сапог, как в ту ночь, когда они только встретились.

Первый сапог снялся легко. Со вторым было труднее, и она отлетела назад, прямо на него.

– Еще один фокус с сапогами, чтобы затащить меня в постель?

Он быстро сменил позу и подмял ее под себя. Скользнул вниз и стянул с нее башмаки.

– Да. Теперь рубашку.

Даньелл снова кивнула. Это пьянящее чувство разливалось по венам кипучим вином. Она не девственница. Первый и единственный ее раз был ужасен. Она отдалась не мужчине, а почти мальчишке. Роберту. Но даже поцелуи Кейда были абсолютно другими, и она знала, что если ляжет с ним в постель, никогда не забудет эту ночь. Но сначала нужно сделать все, чтобы они оба поняли, что это такое, и что между ними есть, и чего нет. Она не хотела повторения того, что было когда-то.

– Подожди.

Его рука замерла на первой пуговице ее рубашки:

– Что? С тобой все в порядке?

– Да, просто… я должна кое-что сказать тебе.

– Что, любимая? – спросил он, целуя ее шею. Она не могла думать, а тем более говорить, когда он это делал, и поэтому заставила себя его отстранить.

Он замер и вгляделся в ее лицо:

– О чем ты?

– Нужно, чтобы ты меня выслушал.

– Слушаю.

Она перекинула волосы за плечи:

– Прежде чем мы сделаем это, мне нужно, чтобы ты согласился со мной по двум пунктам.

– Милая, прямо сейчас я бы согласился с тобой, даже если бы ты попросила меня перебраться в Россию.

– Ну, я не требую столь решительных мер, – рассмеялась Даньелл.

– Прекрасно, потому что я не знаю русского. Хотя Дафна знает.

– Знает?!

– Любимая, пожалуйста, сосредоточься.

– Верно. Первое: я хочу, чтобы ты принял меры предосторожности. Не хочу, чтобы потом появился ребенок.

Кейд кивнул:

– Понимаю. И знаю, что делать. Насколько я в курсе, внебрачных детей у меня нет.

Она сразу почувствовала себя гораздо лучше:

– Спасибо.

– А второй?

– Мы оба должны согласиться… что это ничего не значит.

– Ничего не значит? – нахмурился Кейд. – Боюсь, я не совсем…

– Просто мы оба должны понять, что это… это просто для забавы. Что мы ничего друг другу не обещаем. Это не клятва в верности.

– Если настаиваешь, – небрежно бросил он, но лицо у него было расстроенным. – Теперь я могу снять с тебя рубашку?

– Да, – выдохнула она, радуясь, что он так легко согласился на ее требования. Возможно, это окажется приятным времяпрепровождением и они не станут тревожиться насчет совместной работы (если таков план Гримальди), после того, как проведут ночь вдвоем. А вдруг они смогут разделить две вещи – работу и удовольствие?! Осталось только попытаться.

После проведенной с женщиной ночи мужчины зачастую уходят. Им больше неинтересны женщины, которых они познали. Она не хотела, чтобы это помешало Кейду помочь Гримальди. Устанавливая подобную границу, она хотела, чтобы утром между ними не было неловкости. Чтобы осталось только общее дело. Теперь она со спокойной совестью может наслаждаться.

Кейд, не торопясь, расстегивал ее рубашку. Не дергал за пуговицы, не подгонял ее. Никакого хватанья потными руками, никакого запаха застарелого перегара, только пряный аромат одеколона и легкая дрожь его руки, скользившей от пуговицы к пуговице. Сознание того, что его рука дрожит, давало Даньелл хмельное ощущение собственной власти. Хочет ли она этого? Но и она тоже дрожала. Найдет ли он ее обнаженное тело прекрасным? Он сказал, что она прекрасна, но подумает ли то же самое, когда на ней не останется одежды? Кейд был с женщинами воистину роскошными, такими, как Аманда Джоунз. Разве может сравниться с ней маленькая, почти безгрудая Даньелл?

– Ты великолепна, – прошептал он, словно прочитав ее мысли.