– Я хотела сказать, вы одеты?

– Нет, – отчетливо выговорил он.

– Нет? – переспросила она. Но прежде чем получила возможность осведомиться, собирается ли он оставаться раздетым всю ночь, он продолжил:

– Я сплю голым.

– Вы спите го…

С ее губ сорвался целый фонтан французских ругательств.

– Однако я накрыт простыней. И если вы тревожитесь именно об этом, могу снова откинуть простыню. Если пожелаете.

Все. Довольно. Хватит с нее этих словесных игр. Она многое видела на судах. Голый мужчина уж точно ее не испугает. Она не поведется на эту уловку!

Даньелл повернулась к нему лицом. Он лежал в постели, накрывшись простыней до пояса. А вот от пояса и выше этот человек был совершенно, восхитительно гол. Она невольно залюбовалась его широкой грудью. Мускулистые руки были заложены за голову. На губах играла лукавая улыбка.

Дэньелл и раньше видела немало обнаженных торсов. Работая на судах, сама она старалась не раздеваться, но повидала и слышала многое. В том числе и слова, которыми матросы описывали… свое достоинство.

Но ничто, даже долгий опыт, не приготовило ее к зрелищу голой груди Кейда Кавендиша. Широкой. Мускулистой. Твердой. Безволосой.

Она жаждала провести пальцами по гладкому островку кожи. У нее просто слюнки текли!

Девушка сжала губы и вынудила себя отвести глаза от его груди и встретить взгляд голубых глаз.

– Не хотите присоединиться?

Он похлопал по пустому месту рядом с собой.

Она проигнорировала приглашение и, пройдя мимо кровати, открыла гардероб и аккуратно положила туда штаны. Посмотрела на сброшенную рубашку, встряхнула ее и повесила в гардероб. Потом собрала сапоги, прошла к шкафчику, где лежали щетки, и принялась чистить обувь щеткой для волос.

Все это время он наблюдал за ней с нескрываемо коварной ухмылкой.

– Хм. Похоже, вам известны обязанности примерного юнги.

Даньелл едва не выпалила «я же говорила», но сдержалась. Наконец она закончила работу и снова повернулась к нему лицом:

– Где спит… спал Мартин?

– Здесь.

– Где? – выдавила она.

Да, похоже, он не собирается облегчать ей жизнь.

– Если спрашиваете о себе, могу предложить кровать.

Он с невинным видом моргнул и снова похлопал по месту рядом с собой.

– В постели вместе с вами?

– Конечно. Моя постель! – ответил он с неувядающей улыбкой. – Это куда удобнее места, где спал Мартин.

Она постучала башмаком о пол:

– И где это место?

– На тюфяке. На полу, – со вздохом ответил Кейд, показывая в угол.

Во время осмотра каюты она не видела никакого тюфяка.

– Где это?

– Послушайте, Даньелл, я не коснусь вас. Обещаю. Остальным необязательно знать, что мы делим постель. Все будут думать, что вы спите на полу.

– Где тюфяк? – спокойно спросила она.

Он снова вздохнул.

– В шкафу, рядом с книжной полкой.

Девушка промаршировала к шкафу, открыла дверь и вытащила тюфяк, набитый, судя по запаху, прелой соломой. Там же лежало грубое шерстяное одеяло. И никакой подушки.

Дэньелл вытащила все это из шкафчика и расстелила тут же, на полу. Вполне приемлемо. Она спала и в условиях похуже. Много раз.

Кейд встал, чтобы задуть свечи. Она отвернулась к стене и постаралась устроиться поудобнее. И тут подушка, на которой она спала в доме леди Дафны, пролетела по воздуху и приземлилась рядом с ней. У него меткий глаз.

Она улыбнулась, подтащила к себе подушку и положила на нее голову. Приятно вспоминать о времени, проведенном в услужении у леди Дафны. Сильно ли Мэри и миссис Хаклберри ненавидят ее сейчас? И что подумала леди Дафна?

Она надеялась, что бедная женщина не посчитает, будто ее деверь и камеристка сбежали вместе. Но ведь они и сбежали. Ну, что-то в этом роде. Все так сложно.

Она подумает об этом завтра.

Последними словами, которые она услышала перед тем, как заснуть, были:

– Доброй ночи, Кросс. Если передумаете, место в постели для вас найдется.

Наутро Даньелл проснулась от запаха моря и… ноющей боли в спине. Не просто ноющей – мучительно ноющей. Она так давно не спала на полу! Сколько же времени прошло?

Она выдержала качку и предположила, что все остальные привычки морской жизни немедленно к ней вернутся.

Даньелл села, оперлась ладонями о планки пола и застонала. В окна струился солнечный свет.

Она глянула на кровать. Кейд ушел. Постель была аккуратно застелена.

Даньелл медленно поднялась на ноги и снова застонала. Тюфяк был еще тоньше, чем она думала. Она потянулась и потерла поясницу. Подняла руки к небу. Все по порядку. Сначала нужно ответить на зов натуры.

На цыпочках, сама не зная, почему именно так, она подошла к тазику для умывания и заглянула в ночной горшок. Пустой.

Даньелл облегченно вздохнула. Благодарение богу и за малые милости. По крайней мере, Кейд не ожидал от нее выполнения и этой отвратительной обязанности юнги.

Она наскоро сделала свои дела, боясь, что он вот-вот вернется.

К счастью, этого не случилось. Закончив, она осталась с горшком, наполненным содержимым ее мочевого пузыря.

Девушка подкралась к окну, стараясь не расплескать жидкость. Вылить в окно невозможно, потому что борт корабля выдавался слишком далеко. Черт!

Придется найти другое место, чтобы все выплеснуть.

Она закрыла глаза. Почему у нее такое чувство, будто это не кончится ничем, кроме стыда и позора?

Убедившись, что волосы надежно спрятаны под кепи, она нерешительно приоткрыла дверь и выглянула. Никого. Она умудрилась, не облившись, подняться по трапу на ют. Молодец, Кросс!

Даньелл поспешила к подветренной стороне, чтобы ветер дул в спину, и как раз успела вылить горшок за борт, когда раздался мужской голос. Девушка вздрогнула.

– Кросс! Вот и ты! – жизнерадостно воскликнул О’Малли. – Как ты ухитрился за один вечер получить понижение?

Услышав его смех, Даньелл покрепче сжала горшок, повернулась лицом ко второму помощнику и вздернула подбородок. Она была готова к этому вопросу. Предвидела его.

– Капитан решил, что он не верит в мои способности помощника кока.

О’Малли снова рассмеялся и хлопнул себя по бедру:

– Вряд ли ты хуже Мартина! Бедняга не отличает ложки от вилки!

– Мне все равно, что делать, главное – быть подальше от Лондона, – пожала плечами Даньелл.