Последняя пуговица выскочила из петли, и он спустил рубашку с ее плеч. За ней последовала туника, которую девушка носила под рубашкой, чтобы спрятать груди. Он стянул ее через голову Даньелл и бросил на пол, в груду остальной одежды. Кейд смотрел на ее груди почти с благоговением.

– Они… Они приемлемы? – пролепетала она.

– Приемлемы? – ужаснулся он, но тут же хищно улыбнулся. – Милая, они великолепны!

Она невольно улыбнулась.

Его рука легла на ее талию и стала расстегивать штаны. Но она остановила его:

– Ты первый.

– С удовольствием, – подмигнул он.

Даньелл покачала головой. Следовало бы знать, что он будет счастлив первым выставить напоказ свои… э… достоинства. Этот человек – сплошная самоуверенность. Судя по тому, что она успела увидеть, ему есть из-за чего быть самоуверенным. Очевидно, он сложен, как Давид работы Микеланджело, а такого слова, как «смущение», в его словаре нет. Даже его ноги идеальны.

Она осмелилась взглянуть на них. Ступни длинные, с высоким подъемом и красивыми вытянутыми пальцами. Какая несправедливость! Ее ступни можно назвать всего лишь обыкновенными.

Он лег на спину, расстегнул и стащил штаны, после чего свернул их в комок и швырнул в угол, к разбросанной одежде. Даньелл потрясло, насколько быстро он это сделал. Она поежилась.

О-ла-ла!

Вид абсолютно голого Кейда был чем-то, к чему она просто не была готова. Узкие бедра, стройные мускулистые ноги и мужское достоинство, которому позавидовали бы многие моряки. Размер члена был чрезвычайно важен для мужчин. Естество Кейда было толстым, длинным и сильным и поднималось из островка темно-золотистых волос между мускулистыми бедрами. Она зачарованно смотрела на него. И очень хотела коснуться. Даже протянула руку, но тут же отдернула.

– Не стесняйся, – приободрил ее Кейд.

Он лежал на спине, подложив руки под голову, гордый и спокойный, не заботясь о том, что его обнаженное тело целиком у нее на виду.

Все еще оставаясь в штанах, Даньелл прокралась поближе и легла рядом. Протянула руку и стала ласкать его член. Кейд застонал. Она повернула голову и всмотрелась в его лицо. Глаза Кейда были закрыты. Лицо выражало чистейшее наслаждение. Рот слегка приоткрыт. Дыхание тяжелое.

Она тоже наслаждалась властью над ним. С каждым движением ее руки его бедра выгибались, и выражение экстаза, смешанного с болью, усиливалось.

– Я могла бы дать тебе наслаждение, – прошептала она. – Своей рукой. Я слышала о таком.

Она слышала об этом на кораблях, среди ночи, и даже бывала этому свидетельницей.

– Могла бы, – согласился Кейд, по-прежнему тяжело дыша. Он открыл глаза и повернулся на бок, чтобы лучше ее видеть. – Но я хочу взять тебя. А когда мы соединимся, это будет невероятным счастьем. И я не получу удовольствия, пока ты почти не обезумеешь от своего.

– Почти не обезумею… – ахнула она, ощутив пульсацию между бедрами.

Кейд уже стоял над ней на коленях. Он толкнул ее на спину и, глядя ей в глаза, с мучительной медлительностью стал расстегивать ее штаны.

– Думаю, мужчина не должен получать наслаждения, пока его женщина не удовлетворена полностью.

– Скорее, – умоляла она, отчаянно желая почувствовать его в себе.

– Нет, – дразнил он. Выражение его лица было невероятно нежным. – Я отказываюсь спешить.

Третья пуговица выскочила из петли, и его пальцы коснулись треугольника ее волос. Даньелл вздрогнула, но он уже принялся расстегивать четвертую пуговицу. На пятой пуговице она попыталась сделать это сама, но Кейд оттолкнул ее руки и погрозил пальцем:

– Не пытайся торопить меня. Я так долго ждал этого.

Она стала извиваться под ним. Боже! Он в самом деле сводит ее с ума!

Наконец он справился с последней пуговицей и перебрался в конец кровати, где осторожно стащил с нее штаны. Они, как по волшебству, слетели с ее ног.

– Похоже, ты здорово наловчился в этом, – заметила она. Он снова подмигнул.

– Я куда лучше справляюсь с платьями, но на собственном опыте научился в два счета управляться и со штанами.

Но в этот момент ей было все равно, что он сделает с ее одеждой. Даньелл куда больше интересовало то, что он знал о ее обнаженном теле.

Кейд долго разглядывал ее. Начал с головы. Потом взгляд скользнул к ее плечам, груди, животу, остановился на развилке бедер. Его пальцы следовали вслед за взглядом, и пока он осторожно гладил ее бедро и ногу, переполненная новыми ощущениями девушка едва сдерживала рвущиеся из груди стоны.

Он сжал ее колено.

– Так прекрасна, – прошептал он. – Даньелл.

– Коснись меня, – взмолилась она, пытаясь подвести его руку туда, где хотела ее ощутить.

Но он не поддался ей. Его ладонь двигалась вверх по ноге. Медленно, слишком медленно! Окончательно сводя ее с ума, он быстро коснулся ее в сокровенном месте перед тем, как его губы сомкнулись на ее соске. Девушка ахнула и запустила пальцы в его волосы, прижимая его белокурую голову к своей груди.

– Кейд!

– О, дорогая, ты еще будешь выкрикивать мое имя! Мы едва начали. Позволь мне сделать что-то, чтобы действительно это заслужить.

Ее учащенное дыхание было единственным ответом на это невероятное заявление. Он спускался все ниже, осыпая поцелуями ее живот, островок волос и остановился только над ее лоном. Раздвинул ее колени сильными руками, открывая ее своему взору.

Кейд жадно вдыхал женский запах Даньелл. Его плоть настолько затвердела, что он чувствовал настоящую боль. Он стиснул челюсти. Никогда в жизни он не хотел женщину так сильно, как хотел Даньелл. Никогда в жизни не тратил столько времени и не прилагал столько усилий, чтобы подготовить женщину к своему вторжению. Но раньше это не имело особого значения. Он, конечно, хотел, чтобы его любовницы наслаждались, но особо не старался им помочь. Но сейчас он желал, чтобы Даньелл была вне себя от экстаза. Почему? Сейчас не время отвечать на такие вопросы. Он знал одно: сегодня ее наслаждение станет его наслаждением и он сделает все, чтобы она никогда не забыла эту ночь.

Его язык нырнул в ее лоно. Она моментально сжала бедрами его голову. Он улыбнулся и раздвинул их.

– Тихо, – прошептал он, дунув на нежные складки. Девушка охнула. Его язык погрузился в нее во второй раз, и она застонала – это был самый чувственный звук, который он когда-либо слышал. У него кружилась голова от издаваемых Даньелл звуков, от ее запаха и вкуса. Он провел языком между розовыми лепестками. Нашел горошинку наслаждения. Ноги девушки уперлись в матрац, а бедра поднялись в воздух.

– Ш-ш-ш. Нет.

Он прижал ее бедра к матрацу.

– Не могу.

Ее голова упала на подушку. Она снова принялась метаться.