По словам доктора Чарльза Бабера, «одним из самых тяжелых испытаний для врача было наблюдать, как все его искусство не способно помочь, потому что Мать Природа не может сделать свою работу. Раны, которые демонстрировали заживление на протяжении нескольких дней, внезапно переставали затягиваться и начинали кровоточить при касании. Изможденные тела больше не имели сил справляться с ними»[116].

Еще одной проблемой стала эпидемия педикулеза в войсках. Невозможность сменить и постирать одежду и одеяла, а также недостаток регулярного мытья привели к быстрому распространению паразитов. Следом за вшами появился и переносимый ими тиф, массовые заболевания которым удалось предотвратить лишь благодаря своевременной и эффективной работе медицинских служб дивизии.

В условиях сокращающихся пайков быстро начала падать мораль. Единственным инструментом ее поднятия Таунсенд, все еще не появляющийся в окопах лично, выбрал написание коммюнике для солдат. В первые три недели января он в основном сообщал бойцам о скором снятии осады и продвижении частей генерала Эйлмера, спешащих им на помощь, но после 21 января тон его посланий вынужденно изменился.

26 января он написал следующее: «Подкрепление во главе с генералом Эйлмером не смогло отбросить окопавшихся турок на левом берегу реки примерно в 14 милях ниже Эс-Синна, где мы победили турок в сентябре, когда их силы были даже больше нынешних. Наши войска понесли тяжелые потери и столкнулись с очень плохой погодой. Они окопались около турецких позиций. Большое подкрепление сейчас идет вверх по реке, и я абсолютно уверен, что мы можем ожидать освобождения в течение первой половины февраля.

Я хочу, чтобы каждый боец знал, почему я решил обороняться в Куте во время нашего отхода от Ктесифона. Это было сделано потому, что, пока мы удерживаем Кут, турки не смогут провести по реке свои суда, баржи, припасы и боеприпасы мимо нас и поэтому не смогут атаковать Амару. Таким образом мы сдерживаем все турецкое наступление. Это также дает время нашим подкреплениям пойти вверх по реке из Басры и восстановить славу нашего оружия. Это дает время нашим союзникам — русским, которые сейчас идут через Персию, выдвинуться в направлении Багдада. Я недавно получил личное сообщение от генерала Баратова, командира русских экспедиционных сил в Персии, со словами восхищения относительно того, чего смогли добиться силы 6-й дивизии и приданных ей соединений в последние два месяца, также он сообщил мне о своем успешном продвижении из Керманшаха на Багдад.

Оставаясь в Куте, я сохраняю территорию, которую мы отбили ценой большой крови за последний год, начиная с нашей славной победы при Шейбе. Тем самым мы сохраняем славу наших побед вместо того, чтобы дать случиться катастрофе, если противник будет преследовать нас до Амары и, возможно, дальше.

У меня достаточно еды еще на 84 дня, без учета 3000 голов скота, который тоже может быть съеден. Когда я защищал Читрал два десятилетия назад, мы жили на одной муке и конине, но, повторю, я с уверенностью ожидаю подхода наших сил в первой половине февраля.

Наш долг ясен и прост. Наш долг перед Империей, перед нашими любимыми Королем и Страной, — держаться здесь и сдерживать наступление турок, чем мы сейчас и занимаемся, и с помощью и усилиями каждого мы сделаем так, что эта оборона останется в истории как наполненная великой славой. Вся Англия и Индия смотрят на нас и гордятся нашей выдающейся отвагой и преданностью, которую мы уже не раз продемонстрировали. Давайте все будем помнить о славной обороне Плевны, о которой я сейчас думаю.

Я абсолютно спокоен и уверен в конечном результате. Турок, который может быть хорош сидя в окопе, ни на что не годится в атаке. Они уже попробовали разок, и их потери за ночь попыток штурма форта превысили две тысячи. Они также понесли очень тяжелые потери от артиллерийского и ружейного огня войск генерала Эйлмера, и я не сомневаюсь, что с них уже хватит.

Я хочу сказать вам, что, когда я приказал наступать на Ктесифон, я официально потребовал армейский корпус или по крайней мере две дивизии, для того чтобы успешно выполнить задачу. Указав на смертельную опасность делать это всего одной дивизией, я выполнил свой долг. Вы знаете о результатах, и был я прав или нет, ваши имена навсегда останутся в истории как героев Ктесифона, так как вы подтвердили это звание в той битве. Возможно, мне не следовало рассказывать вам все это, но я чувствую необходимость говорить с вами прямо и открыто и уверить вас в той уверенности, в которой я пребываю сам. Бог свидетель, я скорблю из-за наших тяжелых потерь и тех страданий, которые испытывают мои бедные храбрые раненые, и я буду помнить об этом до конца своих дней. Я могу честно сказать, что ни один из тех генералов, кого я знаю, не знал той верности и послушания, как я, будучи командиром 6-й дивизии. Боюсь, что это послание может показаться довольно длинным, но я говорю прямо от сердца и отказавшись, как вы видите, от всякого официоза. Мы преуспеем, запомните мои слова. Берегите ваши патроны как золото»[117].

Это послание примечательно по многим причинам. Оно написано в типичном для Таунсенда образном стиле с явными аллюзиями на речи и письма Наполеона. Удивляет попытка принизить действия Эйлмера, который столкнулся с более подготовленным, лучше вооруженным и мотивированным противником, чем 6-я дивизия в начале осени. Совсем странным выглядит упоминание осады Плевны в русско-турецкую войну 1877 года. Британский генерал фактически превозносит действия противника против текущего союзника, о котором упоминает в этом же тексте. События осады Плевны не были знакомы большинству его подчиненных, за исключение разве что части британских офицеров. К тому же это принципиально не лучший пример, так как в итоге османский гарнизон вынужденно сдался, съев все припасы, а прорыв не удался. Вызывают определенные сомнения и попытки Таунсенда оправдать свое решение остаться в городе, и его рассказ о запросе дополнительных сил перед наступлением на Ктесифон. Обнародование подобной информации в напряженных условиях осады является довольно опрометчивым шагом. Не менее недальновидно выглядит и последняя фраза. Гарнизон Кута до самого конца не будет испытывать недостатка в боеприпасах. Продовольствие — вот о чем стоило беспокоиться в первую очередь!

Неудивительно, что ни это, ни прочие подобные послания не произвели нужного эффекта. Мораль продолжала падать. В 119-м батальоне один из индийских бойцов застрелил британского офицера и был за это расстрелян. В 66-м и 76-м пенджабских батальонах, а также в 120-м пехотном отмечались повторяющиеся с опасной частотой случаи