Была середина утра, когда патрульный поднялся наверх и постучался, чтобы убедиться, что Фольц у себя в комнате. Это случилось бы гораздо раньше, если бы не сумасбродное поведение Вольфрама де Руде, который мог бы, например, поделиться с ним своими опасениями, когда покидал Берчхевен без двадцати одиннадцать. Но тот, судя по его действиям, видимо, пришел к выводу, что патрульный ему ничем не поможет, во всяком случае, де Руде не сказал ни слова, когда спустился вниз, сделал крюк, чтобы заскочить в студию и переговорить с миссис Сторс, затем миновал прихожую и вышел через парадную дверь. Патрульный хотел было задержать его, но передумал и позволил уйти. Время, потраченное де Руде, пока он спешно пробирался по тропинке через лес, оказалось вынужденной отсрочкой, так как он торопился быстрее добраться до машины.

Впервые о Руде услышали в штаб-квартире полиции в 11.20, когда позвонили Мэгвайру из Бриджпорта. Совещание затянулось, и пришлось Мэгвайру тащиться в офис, чтобы там поговорить. Звонил заместитель начальника охраны окружной тюрьмы:

— Шеф, это Каммингс. Тут явилась горилла, хочет увидеть парня по имени Мартин Фольц. Да еще как хочет, боже мой! Говорит, Фольц в моем «отеле», а я отнекиваюсь. Я уже намеревался выставить его подобру-поздорову, да припомнил, что названное им имя — одно из тех, которые видел в газете в связи с убийством в Берчхевене, вот и решил, что следует позвонить вам. Эта птичка маячит у меня перед глазами и клянется и божится, что знает о том, что Фольц здесь и желает видеть его. Прямо зациклился на этом.

— Как его имя?

— Диируди или что-то вроде этого.

— Будьте на проводе.

Мэгвайр оставил трубку на столе, а сам вернулся в комнату, где шло совещание. Через несколько минут он снова был у телефона:

— Каммингс? Слушайте, нам этот человек позарез нужен здесь, в штаб-квартире. Вы его не могли бы сюда отправить?

— Да у него свой автомобиль. Он спрашивает, где Фольц.

— Наплевать, что он там спрашивает. А вот что у него автомобиль — это хорошо. Только пошлите с ним своего человека, чтобы он никуда не делся по дороге.

В 11.50 они приехали. В комнате, где совещались, было не продохнуть от табачного дыма — у всех находящихся там глаза были измученными и воспаленными. Решено было уже устроить перерыв, когда раздался этот звонок из тюрьмы. Де Руде вошел в сопровождении охранника, окинул комнату быстрым взглядом и остановился у стола.

Шервуд потребовал у него:

— Ну, что вы забыли в тюрьме и зачем вам Фольц?

Губы у де Руде зашевелились, но слов не было слышно.

— Язык у вас есть? — рявкнул Брисенден.

Де Руде сказал:

— Я хочу его видеть. Где он?

— Спит в постельке. Полагаю, там. А с чего вы взяли, что он в тюрьме? Что за дурацкая мысль?

Де Руде сказал:

— Он у вас здесь. И я хочу его видеть.

Брисенден встал:

— Черт вас возьми, отвечайте на вопрос!

Судя по всему, тот и не собирался. Во всяком случае, пока не ответят ему. Он хотел знать, где Фольц, и рычание Брисендена, похоже, было де Руде до лампочки. Наконец Шервуд сказал ему с отчаянием в голосе:

— Послушайте, вам ясно говорят, что спит ваш Фольц, в своей постели в Берчхевене, насколько это нам известно. Когда мы уехали, он оставался там. Может, его и стоило посадить под замок, только мы не стали этого делать. С чего вдруг вы решили, что он у нас? Кто вам сказал?

— Никто мне не говорил. — Массивная грудь де Руде вздымалась от дыхания, как у борца-тяжеловеса. — Я приехал в Берчхевен в шесть часов, привез ему кое-какие вещи. Он рассказал мне про перчатки. Тогда я понял, почему вы расспрашивали меня, что я делал днем, о его пиджаке и перчатках в нем. Но вы не правы. — Он обвел всех присутствующих взглядом. — Вы все ошибаетесь, мистер Мартин этого не делал.

— Чего он не делал?

— Не убивал мистера Сторса.

— Верно. Ну и что?

— Вот и все. Но я видел, что он встревожен, чего-то ждет. Я поехал домой. Но в десять решил перед сном увидеться с ним. Вы, понимаете, он вырос у меня на руках. Поехал назад в Берчхевен. Патрульный сказал мне, что все поднялись наверх, кроме мистера Рэнта и миссис Сторс, они были в студии. Я поднялся в его комнату и постучал, но ответа не получил, вошел, но его там не было. Тогда я заглянул в комнату мистера Циммермана, но мистера Мартина не было и там. Я спустился в студию, спросил миссис Сторс, но она тоже не знала. Поэтому я решил, что вы забрали его, из-за перчаток. Подумал, вы отвезли его в тюрьму, поехал туда. — Де Руде распрямил свои могучие плечи. — Где он?

— Святой Михаил и все угодники. — Шервуда трясло от негодования. — Он такой же человек, как все. Возможно, в ванной.

— Нет, я там смотрел.

— Ну, значит, где-нибудь еще. Какой вы тупой. Я думаю, может быть… Впрочем, какое вам дело, что я думаю… — Шервуд повернулся к патрульному и сказал: — Позвоните в Берчхевен. Скажите нашему человеку, чтобы он проверил, куда делся Фольц. И пусть немедленно даст нам знать.

Патрульный вышел. Шервуд встал, потянулся и широко зевнул:

— Поедете со мной, инспектор? Это лучше, чем трястись обратно в Нью-Йорк. Тогда вам и поспать удастся всего три часа, в восемь надо быть здесь.

Все задвигались, стали разбирать свои шляпы.

Мэгвайр шептался с человеком из тюрьмы. Генеральный прокурор что-то мрачно внушал Брисендену, а тот уныло соглашался. Инспектор Кремер подошел к столу и помогал Шервуду собрать бумаги в его необъятный портфель. Про де Руде все забыли. Громко переговариваясь, собравшиеся потянулись к выходу.

Зазвонил телефон, патрульный снял трубку. С минуту поговорил и повернулся к начальникам:

— Харли докладывает, что Фольц у себя в комнате, в постели.

— Он входил к нему? Видел его?

— Да, сэр. Он вошел, и Фольц рассердился, что его будят.

— Угу. Где этот проклятый дурак? — Шервуд повернулся и увидел де Руде. — Вы все слышали? Он спит в своей постели. И нам бы всем не мешало соснуть. Кроме вас, таким толковым парням самое место в тюрьме, она давно по вас плачет. Поехали, инспектор?

Сильвия заснула. Она не собиралась этого делать, хотя и не спала всю ночь в субботу. А теперь, в десять вечера в воскресенье, в голове у нее царила большая суматоха, чем сутки назад, и было трудно дышать. Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как нашли перчатки, которые она сама и купила. Стив Циммерман сделал свое экстравагантное предложение… его глаза она не могла забыть. Нарочитая невозмутимость Мартина, когда она рассказала ему о Стиве и его предложении, была тоже необъяснима.

Да еще эта выходка Дол, которую она не могла понять. Хотя Сильвия и пошла в комнату рано, как все остальные, но ее страшила длинная темная ночь впереди, в плену долгих и печальных раздумий о событиях, невольным участником которых она оказалась.