– В том, что выдал Сару замуж против ее желания. В том, что отослал ее в Палестину. Его, очевидно, гложет чувство вины. Иначе почему он так разозлился?

Фарида не ответила.

– Я угадала? – Дейа придвинулась ближе. – Поэтому ты всегда готова расплакаться, стоит упомянуть Сару? Ты не хотела, чтобы она уезжала? Я же все понимаю. Скажи как есть.

– Хватит! – рявкнула Фарида. – Ты слышала, что сказал дед!

– Нет, не хватит! – резко возразила Дейа. – Почему ты не можешь просто сказать правду?

Фарида выпрямилась и сграбастала пульт:

– Ты действительно этого хочешь?

– Пожалуйста.

– Изволь. – Фарида осклабилась. – Вот тебе правда: я ни капельки не горевала, отослав дочь куда подальше, и уж точно не буду горевать, если придется отослать тебя! – Она вперила взгляд в экран. – А теперь сгинь с глаз моих. Убирайся!

Было студеное пятничное утро. Исра и Надин жарили на сковородке шакшуку, Сара заваривала чай, а Фарида мерила шагами кухню. После молитвы джума мужчины собирались заглянуть домой пообедать, а Фариде нечем было их накормить. Ни запечь ничего не выйдет – мяса нет, ни потушить – овощи тоже кончились, нигде не завалялось даже банки нута, из которого можно было бы сделать хумус. Фарида кружила по кухне, прижимая пальцы к губам и пытаясь успокоиться.

– Не понимаю, – сказала Сара, когда мать в очередной раз принялась шарить на полках. – Зачем ждать, когда баба в воскресенье сходит в магазин?

Фарида засунула голову в шкафчик. Сколько можно спрашивать об одном и том же? Обычно она просто отмахивалась, говорила, что не может разорваться и Халед тоже должен хоть что-то делать по хозяйству. Но тут по жилам вдруг разлилась злоба. Вот он, итог ее жизни, вот чего она добилась: все кому не лень раздают советы да указания.

– Ну правда, мам, – сказала Сара, наклоняясь вперед. – Супермаркет здесь поблизости. Почему ты сама не сбегаешь?

Фарида даже взглядом ее не удостоила. Достала из шкафчика коробку печенья и плюхнулась за стол.

– Потому что, – отрезала она и захрустела печеньем. Три девушки озадаченно смотрели на Фариду, дожидаясь, пока она перестанет жевать. Но она полезла за следующим печеньем и его тоже запихнула в рот.

– Потому что – что? – осведомилась Сара.

– Потому что не хочу, – ответила Фарида с набитым ртом.

– Ну не хочешь – как хочешь. – Сара тоже потянулась за печеньем. – Давай я схожу, мам!

Фарида огляделась. Надин грызла печенье, Исра смотрела прямо перед собой. Она сама не знала, какая невестка раздражает ее больше: Надин, которая отказалась назвать сына в честь Халеда и вообще делает что хочет, или Исра, которая выполняет все указания, словно зомби, но так и не смогла родить сына.

– Не говори ерунды.

– Я серьезно, – настаивала Сара. – Буду заходить в магазин после школы. И тебе не придется каждую неделю дожидаться воскресенья.

Фарида вдруг перестала жевать и сглотнула:

– Ты рехнулась?

Сара смешалась:

– Почему рехнулась-то?

– Да кем я себя выставлю, если отправлю незамужнюю дочь одну в магазин? Ты что, хочешь, чтобы пошли пересуды? Дескать, я абы как воспитываю дочь, вот она и шляется где ни попадя?

– Вот никогда бы не подумала… – пробормотала Сара.

– Конечно, не подумала! Ты от своих книжек головы не поднимаешь, где уж тебе знать, что и как в жизни делается!

Фариде хотелось взять да задать Саре хорошую трепку. Сколько ни долби девчонке, что предписывают их обычаи, – как об стенку горох. Как ни старалась Фарида этого не допустить, ее единственная дочь росла американкой. Фарида даже попросила Исру научить Сару готовить, надеясь, что кротость невестки передастся девчонке – но не тут-то было. Сара как была бунтаркой, так и осталась.

– Вот она, плата за жизнь в этой стране, – сказала Фарида, хватая сразу горсть печенья. – Лучше бы нас солдаты перестреляли! Ты хоть понимаешь, что это значит – быть палестинской девушкой, а? Или у меня в доме выросла паршивая американка?

Сара промолчала, но в глазах у нее сверкнуло что-то такое, чему мать и названия подобрать не смогла. Усмехнувшись, Фарида повернулась к Надин.

– Скажи-ка, – проговорила она, – ты хоть раз в жизни осмеливалась предлагать такое матери? Чтобы она отпустила тебя одну в магазин?

– Конечно нет, – с ухмылочкой ответила Надин.

– А ты? – Фарида повернулась к Исре. – Ты хоть раз была в Рамалле без матери?

Исра покачала головой.

– Вот видишь, – сказала Фарида. – Есть порядки. Спроси любую женщину – она тебе скажет.

Сара молча глазела в окно. Фариде хотелось, чтобы дочь наконец поняла: не мать этот мир придумала. Она просто пытается помочь дочери в нем не пропасть. Лучше бы спасибо сказала родителям, которые привезли ее в эту страну! Крышу над головой имеет, ест от пуза – живи не тужи!

И вот за кухонным столом собрались мужчины. Наслаждаясь этим зрелищем, Фарида скрестила пухлые лодыжки. Халед справа от нее, Омар и Али – слева. Все пышут силой и здоровьем, пусть даже Халед уже немолод. Только Адама, увы, нет – работает. Дел у него много – может, даже слишком много. По утрам он помогает Халеду: стоит у кассы на подхвате. Затем спешит в магазин к Омару: производит учет товара и отвозит в банк чеки. И только потом отправляется на свою собственную точку. Фарида была благодарна Адаму за помощь, хоть и произносила это вслух реже, чем надо бы. Она дала себе зарок, что непременно скажет ему спасибо сегодня вечером.

– Как твой магазин? – спросила Фарида Омара, беря теплую питу с тарелки, которую Надин только-только поставила на стол.

– Альхамдуллилах, приносит стабильный доход, – отозвался он и, поймав взгляд жены, ласково улыбнулся.

Фарида подняла брови. Потянулась к шакшуке – своему любимому блюду – и забросила в рот целую ложку яиц с помидорами. И сказала, не переставая жевать:

– Наверное, пора вам подумать о втором ребенке.

Украдкой она бросила взгляд на Надин – невестка при этих словах побагровела. Фарида знала, что говорить без толку, что Омар и Надин заведут второго ребенка, когда сами решат, но смолчать не могла. Подобные замечания досаждали Надин – уже хорошо. Омар – дурак. Сколько она ему говорила: поставь себя как следует – а он все равно оказался под каблуком у жены. Вот Адам к матери прислушивался, и пожалуйста – посмотрите на Исру. Тихая, что твоя мышка. Не нахалка, не болтушка, как Надин. «Еще посмотрим, чем это обернется для Омара», – подумала Фарида. И повернулась к Али:

– А ты что скажешь, сын? Как дела в колледже?

– Идут, – пробормотал Али.

Халед поднял голову: