— Это лучше, чем быть одному. Быть среди людей куда лучше.

— Я хочу быть одна.

— Что?

— Хочу быть одна.

— Почему?

— Или хотя бы с кем-то, кто не обязан быть рядом по долгу службы и не уверен, что одна я не справлюсь.

— Но ведь все просто заботятся о тебе.

— Неужели я прошу слишком многого? Побыть одной. Одной отправиться в другую страну, куда я захочу. Или, по меньшей мере, вдвоем с кем-то.

— О, снова…

— Как много пролетело ангелов… Наверняка они подслушивают нас — точь-в-точь как моя мама дома.

Люди по природе своей греховны. С самого своего рождения человек приходит в этот мир с грузом грехов. Поэтому всю жизнь он проводит в покаянии. Слушай внимательно.

Этот мир полон страданий, насилия и кровопролития. Что, если не грех, рождаться в этом мире? Что, как не доказательство людской греховности? Радость мимолетна. Как слабый луч света в бесконечном море страдания.

Покайся. Ибо с самого своего прихода в этот мир ты греховна. Ты должна нести ответственность за свои грехи, признаться в них. Помолись! Кто-то всегда смотрит за тобой, он непременно увидит все твои прегрешения, не сомневайся! Все твои скверные мысли, все дурные поступки.

Кто-то всегда увидит, стоит тебе оступиться.

— Ты слышал об Утопии?

— Да.

— Говорят, это райский уголок, как Шангри-Ла в Китае. Идеальная страна, куда все хотят попасть.

— А, как Утопия Томаса Мора…

— Томас Мор? Кто это?

— Английский философ и политик шестнадцатого века. Он был обвинен в государственной измене и казнен, когда выступил против развода Генриха Восьмого. Вдохновленный идеями Ренессанса, он придумал идеальное общество, свободное от религии и политики, где все равны, и назвал его Утопия.

— Ничего себе…

— Для людей того времени это было что-то вроде фантастики, как научно-фантастические романы сейчас.

— Надо же, совсем не так, как я думала. Я представляла что-то красивое, похожее на рай.

— Вот как? Но религия в западной культуре тоже играет важную роль.

— Я так хотела туда попасть, но теперь передумала. Выберу другую страну.

— Другую страну?

— Я даже название уже придумала. Страна только для нас двоих. Ах, кто-то идет…

— Это дети.

— Хисако-тян, Хисако-тян!.. Хисако-тян, а кто это?.. Да, кто?

— Это — мой юудзин[85].

— Юудзин?.. Его так зовут?.. Юудзин?

— Да.

— Юудзин, Юудзин, давай поиграем, Юудзин!.. Поиграем вместе, Юудзин!

— Хорошо. Давайте поиграем там, в саду у церкви.

Жил-был одинокий старик.

Он долго жил совсем один. Тело его было слабым, а разум охвачен дремотой, и видел он сны о своем детстве.

— Странно, — говорил он, — когда так долго живешь один, то детство помнишь так, словно это было вчера. Например, дайте подумать… помните, как мама раздала нам печенье в прошлом году? Как здорово оно пахло! Печенье в форме медвежат, с кусочками чайных листьев… Ну что, стоило мне заговорить о запахе, как вы сразу вспомнили? Замечательный аромат. Радостное предвкушение перед Рождеством. Словно это было вчера.

Вот так старик мог легко вспомнить свое детство — как ловил рыбу на реке, надев соломенную шляпу, как весело запускал фейерверки на побережье… Эти яркие воспоминания детства были куда приятнее долгих лет, проведенных в страданиях из-за болезни.

Он очень любил фейерверки. С приходом лета радостно запускал их с дядей или с детьми по соседству. Стоило ему услышать о фестивале или конкурсе салютов, он непременно направлялся туда, как бы далеко они ни проводились. Ему ничуть не надоедало внимательно следить, не моргая, за взрывающимися в ночном небе красочными огнями.

Бум, бум! Звук забавно отдавался у него в животе. Ему нравилось, как разноцветные лучи от рассыпающегося в небе фейерверка, казалось, падали ему на лицо. Все такое замечали? Как лица ваших друзей, смотрящих фейерверки, вдруг становятся черно-белыми…

Но этот старик был очень одинок. У него не было друзей, с которыми он мог поиграть, как у вас. Он мог лишь дремать каждый день и вспоминать, как в детстве запускал фейерверки. Грустно, правда? У вас есть друзья, с которыми вы можете играть, а у него никого не было.

Давайте это будет нашим секретом? Может, сходим к нему поиграть? Можем взять его любимые фейерверки и поиграть вместе. Хорошо я придумала? Но мы никому не расскажем. Тайком проберемся и удивим его! Представь, как он обрадуется! Он точно будет вне себя от счастья.

2 августа, суббота

Дождь. Жара все-таки добралась до меня. Надо поскорее купить шляпу.

Без предупреждения посетили 2, 3 и 5. К. почти втянулся, и все идет гладко. Я рада. С каждым беседовали в среднем полтора часа, в основном вспоминали. Ничего стоящего. Однако все хорошо помнят то время, даже вспоминают с ностальгией, забавно…

В гостевом доме нет кондиционера. Жарко. Надеюсь, пленки не испортятся. Работаем в поту.

Вечером одна пошла в М., но было закрыто. Висело объявление. Похоже, выходной был незапланированный.

3 августа, воскресенье

Переменчивая погода. Очень душно, не могу спать.

Посетили 1, 7, 8. 1 уже скончался, 7 была в больнице. Разрешили навестить. Попрошу предупредить о моем визите. С 8 закончили буквально за двадцать минут. Расшифровывать записи ужасно долго, сегодня сосредоточимся на этом.

Вечером гроза. После стало немного прохладнее.

4 августа, понедельник

Неожиданно прояснилось. Жара в разгар лета. Тяжело ходить. Пью одну колу. Много рефлексирую.

Поговорили с 7 в городской больнице К. Нахлынули воспоминания. Вспомнила меня. Удачно представили номеру 21. Воспользовалась шансом договориться о встрече.

Забежала в М., снова закрыто. Спросила у соседей — у владельца умер кто-то из родственников. Заглянула в С. и Т. Нашла много старых номеров журнала Г.

Вечером — расшифровка. Продвигаемся медленно. Запись пятиминутной беседы требует огромного количества времени. Стоило бы обучиться стенографии.