Я схватил Лаки, чтобы она не упала вперед.

– Чарли! – рявкнул я.

– Это типичный гонконгский стиль, Лаки, – сказал он менторским тоном. – Доставим тебя, куда захочешь. Быстро и надежно, – он одарил ее волчьей ухмылкой.

– Ради бога, – пробормотал я. – Эта фраза действует на всех девушек, которых ты цепляешь?

– А ты цепляешь многих, да? – спросила Лаки, блуждая взглядом по симпатичному мальчишескому лицу Чарли и замысловатой сети татуировок, которые выглядывали из-под ворота его рубашки и спускались по его мускулистым рукам.

«Плохой парень» во плоти. Эйва с ума сходила всякий раз, как навещала меня, не в силах смотреть ему в лицо, не краснея.

Я нахмурился.

– Полегче. Он ничто в сравнении со мной.

Они оба расхохотались.

В итоге мы остановились в популярном у эмигрантов месте, поскольку там делали лучшие в городе бургеры. Я хлопнул Чарли по плечу, когда он припарковался.

– Спасибо, чувак.

Он начал отстегивать ремень безопасности.

– Думаешь, я откажусь от бургера с Лаки?

Я открыл рот.

– Что? Ты идешь с нами?

– Что скажешь, Лаки? Могу ли я присоединиться к вам, чтобы перекусить?

Она улыбнулась.

– Мы будем рады.

Мне не нравилось это милое подшучивание.

– Разве ты не должен работать? – огрызнулся я.

– У меня свой график, приятель, – сказал он, хлопнув меня по спине, выходя из машины.

Мы вошли в крошечный ресторан, заполненный разноцветными стульями и украшенный муралами, и нашли себе угловую кабинку. Лаки, казалось, нервничала в ярко-освещенном месте и натянула кепку посильнее.

– Лак… то есть, Ферн. Взгляни на меня на секунду? – попросил я, скользнув на место рядом с ней. Она повернулась ко мне, и я заправил в кепи несколько выбившихся прядей волос. Затем я поднял капюшон повыше к подбородку.

Когда я закончил, она посмотрела мне в глаза.

– Хорошо? – нервно спросила она.

– Идеально, – ответил я с улыбкой.

– КХМ! – Чарли вытряхнул ламинированное меню из стопки на столике напротив.

Да, она была идеальна. Не потому, что это Лаки, богиня видеоклипов на убийственно-высоких каблуках. А потому, что так радовалась миру вокруг. Потому что заставила меня увидеть Гонконг своими глазами – город, хоть и крутой, но казавшийся мне чужим весь этот год. Все становилось вкуснее, когда я смотрел, как она это ест. Все казалось красивым, потому что она шла мимо.

Боже. Что мне делать?

Глава сорок седьмая

Лаки

Когда Джек смотрел на меня так, я хотела бросить все и остаться с ним в Гонконге. Отныне и во веки веков, аминь.

Желание позвонить Джозефу и Джи Йон, чтобы сказать: «Пока-пока», – было нереально сильным, когда я была рядом с ним. Я представляла, как я отсыпаюсь. Не имея никаких планов на выходные. Еще тысяча дней, подобных сегодняшнему, простирались передо мной – сверкающее море возможностей.

В груди буквально болело, когда я представляла это, настолько сильным и реальным было мое желание.

Принесли гамбургеры, и от их запаха у меня потекли слюнки, хотя всего полчаса назад мы ели мясное ассорти. С первым укусом я едва не умерла от райского блаженства, казалось, я попала на небеса, полные летающих гамбургеров. Поджаренная пышная булочка, клейкий сыр, карамелизированный лук и толстая говяжья котлета, идеально зажаренная.

– О. Боже, – сказала я, когда наконец смогла говорить. – Да. Да, это вывело меня из номера отеля.

Чарли улыбался, жуя картофель фри.

– Оно того стоило, да?

– Грандиозного скандала, который может стоить мне карьеры? Определенно.

Джек обеспокоенно взглянул на меня.

– Это ведь не так, да?

Я пожала плечами. Последние двадцать четыре часа я старалась не думать об этом. Я решила, пусть будет день бунта после четырехлетнего образцового поведения. Но теперь, когда появились наши с Джеком фото, я больше не была уверена, что выйду из этого без потерь.

– Разве ты не знаешь, на каком коротком поводке держат звезд K-Pop? – тихо спросил Чарли, склонившись над столом. – Это ведь правда? Что у вас, ребята, не должно быть никаких скандалов? И, не сочти меня сталкером, но я точно знаю, что до сих пор у тебя была безупречно чистая репутация.

Я улыбнулась.

– Да, ты не сталкер. Это знают все, кто любит K-Pop.

Джек состроил гримасу в стиле: «Виновен в том, что не фанат K-Pop». Чарли закатил глаза.

– Ну да, не ты со своим «Soundgarden».

– «Soundgarden»? – удивленно переспросила я. Я была готова бросить все ради какого-то парня, даже не зная, какую музыку он слушает.

– Да, я сейчас как бы застрял в ностальгии по гранжу девяностых, – сказал он с застенчивой улыбкой. – Очень оригинально, да?

– У Криса Корнелла феноменальный голос, – сказала я. – «Soundgarden» выделялись в эпоху гранжа, потому что были прямолинейны, без всяких глупостей, настоящий хард-рок.

Джек уставился на меня.

– Что?

Чарли рассмеялся так сильно, что несколько человек на нас оглянулись.

Я вжалась в кресло, но с улыбкой подняла на Джека взгляд.

– Тебя поражает, что у девушки может быть собственное мнение о музыке? Иди в ногу со временем.

Он покачал головой.

– Помнишь Лину? Она самый большой музыкальный сноб, которого я знаю. Полагаю, я удивился, что ты… что ты вдруг…

Несколько секунд я с наслаждением наблюдала, как он запинается.

– Хочешь сказать, что удивлен тем, как разбирается в музыке профессиональный исполнитель?

– Нет! Я хотел сказать…

– Ты не первый, кто предположил, что исполнители K-Pop на самом деле ничего не смыслят в музыке, – раздраженно сказала я. – Большинство из нас живут музыкой и дышат ею. Все наше обучение – это не дань моде. – Такое удивленное выражение лица нужно увидеть очень много раз, чтобы оно стало утомлять, даже появившись на лице симпатичного парня.

Чарли, ликуя, наблюдал за нами, потягивая содовую.

– Я не имел этого в виду! – запротестовал Джек, нервно поедая картофель фри. – Полагаю, я… не воспринимал тебя как фаната «Soundgarden».

Я кивнула.

– Ага, мне нравится «Soundgarden». И Мэрайя Кэри. И Карди Би. И «One Direction». И Макс Рихтер. И я могу продолжать и продолжать. Потому что я люблю музыку. Именно поэтому я занимаюсь ею.

Джек пристально посмотрел на меня, я уставилась на него в ответ.

– Что?

Если возможно было хмуриться и улыбаться одновременно, он это делал.

– Ничего. Это… до меня только дошло, как ты невероятно совершенна.

– До тебя только дошло? – поддразнила я, хотя что-то дрогнуло у меня в груди.

Меня хвалили почти всю мою жизнь, но слышать это от Джека – парня, который мне нравился, – было приятно. Это было иначе и ново.

Чарли кивнул подбородком на Джека.

– Эй, ты тоже совершенный, – он