В целом, «Ключик» оказался не так уж и плох, как я предполагала в начале: интересная обстановка, стандартный барный интерьер, чисто и довольно уютно. Пожалуй, вид портила только убогая облысевшая елка. Гирлянда ее ничуть не спасала, а даже наоборот. Вся эта композиция мозолила глаз и жутко раздражала.

– Можно и так, но у меня есть свой вариант.

– Дай угадаю: что-нибудь с элементами насилия и жестокости?

– Без этого сейчас никуда, – замотала я головой, не скрывая довольную улыбку. – Вот после разговора с охранником и займемся. А то мы совсем забросили убийство.

– Что-нибудь слышно от нашего общего недруга? – поинтересовался Ромка. Почему-то он избегал называть Андрея по имени или хотя бы по фамилии, как будто Вишневский вдруг лишился носа и превратился в Сами-Знаете-Кого.

– Ничего. Телефон не отвечает, где он сам – неизвестно.

– Ты не беспокоишься?

– За Вишневского? – хлопнула я ресницами.

– Вообще.

– Он способен за себя постоять, беспокоиться за него смысла не вижу. Но мне не нравится его пропажа: парень способен подложить нам ароматную кучу под дверь. Подождем до завтра, если не объявится – придется заняться еще и Ольгой Верховцевой.

– Хорошо, что у нас есть подмога, – вздохнул Ромка, а я скривилась: терпеть не могу его «подмогу». Сегодня днем, как только он узнал, что я бродила по городу в одиночестве, вызвонил своих парней. Теперь за мной всюду таскались точные копии так ненавистного мною Пашка и вроде как охраняли. Они и сейчас сидели за соседним столиком в компании все того же Пашка и глаз с нас не спускали.

Таким образом мы протомились еще с полчаса. Я заказала себе очередную порцию салата, Ромка – пива. К счастью, скоро я заметила знакомую пухлую фигуру у входа.

– А вот и твой тезка пожаловал, – кивнула я другу на Пончика. Последний как раз озирался по сторонам, явно меня выискивая. Чтобы не заставлять беднягу страдать понапрасну, я махнула рукой, привлекая внимание. Пончик меня заметил, заметно дернулся, но отправился в нашу сторону.

– Ну и где же твой друг? – строго поинтересовалась я, когда он наконец пробрался через весь зал к нам.

– Идет, – Пончик ткнул пальцем за спину, настороженно приглядываясь к моему Ромке, и увиденное его явно волновало. На всякий случай я тоже пригляделась к другу: выглядел он расслабленно и безопасно, как добрый медвежонок. Немного растрепанные волосы, добродушный взгляд (в душе Ромка добряк, борюсь с этим как могу, но пока тщетно), привлекательное открытое лицо… непонятно, что в нем может насторожить.

Пока я разглядывала Ромку, подоспел знаменитый Валера. Им оказался темноволосый хмырь с физиономией хорька, но хорька смышленого и продуманного. Я сразу решила, что мы договоримся.

– Привет, я Сентябрина, – сладко улыбнулась я. – Хотела с вами поговорить.

Валера без раздумий устроился напротив:

– Я узнал тебя.

– Полагаю, такую красоту трудно забыть, – скромно кивнула я. У нас, как известно, сам себя не похвалишь – никто не догадается.

– Слышал, ты еще более чудная, чем та рыжуля, Верховцева.

– А почему она чудная?

– Есть причины, – улыбнулся Валера, хитро на меня поглядывая.

– Ромочка, покажи парню, что у нас есть.

Ромка недовольно протянул Пончику конверт. Недовольствовал друг из-за уверенности: стоит чуть-чуть постараться, и можно получить информацию бесплатно. Спрашивается: к чему платить? В принципе, все верно, но я не хотела все усложнять, посему Ромка и тянул конверт. Пончик неспешно проверил содержимое и кивнул Валере.

– У нас есть еще один, побольше. Ну так как?

– Многое поговаривали, – с энтузиазмом начал Валера, вот что значит: стимул. – После гибели семьи девка оказалась большой наследницей, но слетела с катушек. Потом история с ее подругой и закрутилось.

– Тут не обошлось без Токарева, я права?

– Всякое болтали.

– За болтовню и плачу, – порадовала я, ничуть не слукавив.

– Без Токарева не обошлось, ты права. Но так получилось, что обвинили Ольгу эту. А она и так не в себе, там такое началось… в общем, каким-то образом она прознала о Токареве и его «торгах». Тот был в бешенстве, но девчонку не трогал, первое время. Внимание привлекать не хотел. Но все понимали, что рано или поздно он за нее возьмётся, тем более врагов у нее достаточно. А она давай масла в огонь подливать, носом землю рыла – лишь бы накопать чего, увлеклась. Видно, смерть подруги ее сильно задела.

– То есть, она копала под Токарева и теперь он помог ей исчезнуть… – протянула я. Рыжая не менее ценна, чем Нестеренко: наверняка ей есть что рассказать, за год улик можно нарыть предостаточно.

Валера пожал плечами.

– Хорошо, мое любопытство удовлетворено. Теперь расскажи про Анну Журавлеву.

– А что с ней?

– Ничего хорошего. Приступай к рассказу, и постарайся ничего не упустить.

Валера замялся, явно недоумевая по поводу моего интереса:

– Ну, терлась у нас деваха, Анька.

– Не томи: с кем терлась, чем занималась и все прочее.

– Честно говоря, я не знаю, чем именно она занималась, но каждую неделю неизменно обреталась в компании Токарева и его дружка, Бориса-Гадюки.

Ну вот, не одной мне показалось, что тип смахивает на змею.

– Почему она пропала?

– Многое поговаривали… наверняка сказать не могу, но парни болтали, что Анька эта спала с Борисом, а тот конченый псих, вот девчонка и… концы в воду, в общем.

– Что за Санта-Барбара? – разозлилась я, и повернулась к Пончику: – Ты же о Токареве рассказывал.

– Ну… – замялся тот. – Валера болтал о связях «наверху», вот я и решил…

– Значит, не Токарев, а Борис-Гадюка. И что в итоге? Он дал ей отставку или Анна сама решила, что с нее хватит?

Валера заерзал на месте, точно ему раскаленные угли под пятую точку подсунули:

– Я… ну ладно. Как-то раз я подслушал разговор, случайно, – парень неуверенно на меня глянул, но я кивнула, торопя с продолжением. – Токарев беседовал с Никитой, это его доверенное лицо.

– Разве это не Змей?

– Да, но Никита… в общем, что-то вроде охранника, выполняет частные поручения и все такое. Никто до конца не знает, чем он на самом деле занимается… так вот, Токарев поинтересовался, все ли сделано как надо? Никита ответил, что связался с Богом и он все сделает в лучшем виде, уж понятия не имею, что это значит. То есть… – Валера опять запнулся и предпочел не договаривать.

Богов, или Бог – бородатый тип, с которым я имела беседу несколько дней назад. Интересное прозвище, которое может легко запутать. Если не знаешь, что Бог занимается липовыми документами, можно подумать, что Анну отправили к праотцам, так что нежелание Валеры договаривать до конца абсолютно понятно. И такая версия представляется мне более стройной, раз на то пошло: с какой стати Токареву беспокоиться о какой-то девке? На доброго самаритянина он уж точно не похож… может, лже-Анна его шантажировала? Или «Бог» – это вовсе не бородатый шулер, и Валера все понял как раз правильно? Так же логичнее.