Внимания, я добилась: Ромка выразительно закатил глаза на мое «не нравится», Борис продемонстрировал свирепую гримасу, исказившую его и без того неприятное лицо.

– И да, я еще не сдохла, как ты желал, и даже привела с собой друга. Помнишь, я обещала, что он порежет тебя на куски? Обычно я против таких методов, но Ромка у меня тот еще психопат, если уж что надумает… Ромочка тащится от вида крови, что пугает даже меня, но победить его отклонение пока не получается. К твоему сожалению, Борис. Но не будем пока о плохом, ты же не собираешься выводить Ромочку из себя?

Судя по Ромкиной физиономии, с моим диагнозом он хотел поспорить, но мудро решил не обсуждать психические наклонности при посторонних. Терпение – его фишка, я уже говорила.

Бориса же опять перекосило от злости и он выплюнул:

– Что тебе надо?

– Ничего, как ни странно. Просто Ромочка хочет с тобой побеседовать, а я здесь исключительно для защиты. Твоей, конечно.

– Понятно, добрый коп – злой коп.

– Это вряд ли, – подал голос Ромка. – Скорее, плохой и еще хуже. Так что? Будем сотрудничать, или мне отправить Сеню за ножом? Ремни буду нарезать.

Змей промолчал и Ромка логично решил, что молчание – знак согласия.

– Слушай, я бы на самом деле предпочел покромсать тебя – и дело с концом, но Сенька вознамерилась восстановить справедливость в вашем паршивом городишке, так что у тебя есть шанс остаться в живых. Воспользуйся шансом, мужик. И для начала расскажи, кто убил Анну Журавлеву.

Борис беседовать явно не желал. Иногда чужое упрямство вызывало восхищение, но в данном случае оно граничило с глупостью и отсутствием чувства самосохранения.

– Принесу пару ножей, – решила я, поднимаясь. – А ты пока можешь прострелить ему колено.

Когда я вернулась, застала не самую радужную картину: Ромка прижимал пленника к стене одной рукой, что как раз неудивительно, силищи у него вагон. Пугало другое: Змей как-то странно посинел и закатил глаза.

– Ромка! – рявкнула я, выронила нож и кинулась – кто бы мог подумать – спасать Змея. – Да отпусти ты его, он весь синий! Мы даже с ним не поговорили, что ты творишь!

– Он рассказал…

– Да какая к черту разница, что он там рассказал!

– Большая! – вышел из себя друг, оттесняя меня в сторону. – Похоже, ты этого делать не собиралась… думаешь, я не заметил синяки на твоей шее? Или на руках? Да я его за такое…

– Отпусти его, черт тебя подери! – рявкнула я.

Ромка застыл и неохотно послушался. Змей свалился на пол, схватившись за горло, к его физиономии медленно возвращался нормальный цвет. А Ромашка, похоже, начал успокаиваться. Такие вот вспышки гнева для него редкость, но он всегда остро реагировал, когда дело касалось меня. Неприятно, что сцену он закатил перед пленником, весь план летел к чертям.

– А люди не врут, – прохрипел Змей. – Дружок у тебя и вправду псих. Головорез хренов. Как и твой папаша… или не так страшен черт, как его малютка?

А Борис умеет подлизаться, ничего не скажешь.

Но сердце мое не растаяло:

– На твоем месте я бы оставила комментарии при себе. Кто убил Анну?

– Откуда мне знать? – он выглядел удивленным моим вопросом.

– Кто убил Анну? – медленно повторила я.

– Да зачем она тебе нужна? Я даже не знал, что она мертва.

– Неужели? Расскажи мне об этом.

– Думал, она просто сбежала… хотя, если Токарев не искал ее все это время… значит, и впрямь Анька была мертва. Но тебе какое до нее дело?

– Анну убили чуть больше двух недель назад.

– Значит, он ее нашел, – просто ответил Змей.

– Не срастается, ведь именно твой начальник помог ей сбежать. От тебя, между прочим. Все еще настаиваешь на своей невиновности?

– Да я был уверен, что она уже полгода как труп! И с какой стати мне ее убивать?

В его словах был смысл, если подумать. Убрать девчонку логично для Токарева, но как раз он ее и отпустил. А вот Змей мог затаить на девушку большую обиду, мужчинами часто управляет их самолюбие. Опять же, Змей представлялся мне типом несдержанным, до и не только мне, под горячую руку он вполне мог и убить.

Десяток пуль, что застряли в груди Крокодильши как раз говорили об убийстве под горячую руку. Змей мог случайно узнать, что девушка жива и выйти из себя: любовные дела до добра редко доводят, а тут парня как-никак бросили. А Анна еще и замуж собиралась… все бы хорошо, но Змей не походил на Отелло, явно не его роль. Как говорится, что миновало, то забыть пора, и с сердца сразу свалится гора2.

Увидев мою задумчивость, Ромка продолжил допрос:

– Анна была твоей любовницей, вот ты ее и убил.

– И где тут логика? – возмутился осмелевший пленник. – Ты вот, к примеру, мочишь всех девок, с которыми спишь?

– Нет, но я ими и не торгую, – здраво рассудил Ромка.

– Девками – может и нет, а вот…

– На твоем месте я бы не продолжала, – перебила я Змея, – не хочу пачкать руки твоей кровью, ты этого не достоин. Вернемся лучше к Анне, зайдем с другой стороны: расскажи мне о ваших отношениях, что предшествовало ее побегу, и чем вообще Крокодильша занималась.

– Крокодильша? – опешил Борис.

– Не беси меня, дрищ! – замахнулся на него Ромка.

– Мне кажется, парень давно поглядывает на нож в моей руке. Как думаешь, Ромочка? Можно мне…

Змею это не особо понравилось, его в очередной раз перекосило (на самом деле его физиономию косило столько раз, что я уже привыкла), он вытянул руку перед собой, останавливая меня, но смотрел почему-то на Ромку:

– Понял, понял! Понятия не имею, как Анька попала к Токареву, но случилось это сто лет назад, то есть давно. Она еще девчонкой совсем была, все думали – его шалашовка, но потом поняли, что нет. То ли дальняя родственница, то ли еще кто. Но Анька Токарева слушала во всем и молчала, считалась надежной.

– А потом ты залез к ней в постель?

– И что? – возмутился Змей. – Залез, да. Только если ты опять пытаешься сделать из меня ревнивого придурка, то зря: кроме Аньки у меня еще пяток девок найдется. Уверен, у нее тоже.

– Пяток девок?

– Ты поняла, о чем я. Верностью между нами и не пахло, еще чего.

– А вот я слышала обратное: ты частенько ее приревновывал, да и рукоприкладством не брезговал, – приукрасила я.

– Что? Да с какой стати?! Анька адекватная была, в отличие от тебя, ей врезать не хотелось.

– Тогда какого черта она уехала? Неужели даже не подозреваешь?

– Нет!