— И кто из нас говорун?.. — начала насмешливо я, наслаждаясь долгожданным состоянием легкости и вседозволенности, отсутствием всяких условностей и ограничений.

Осеклась, когда одним движением Верден выскользнул из-под меня и навис, наклонившись, одна его ладонь упиралась в спинку кровати, вторая — в матрас рядом с моим бедром. И хотя я полулежала, а он был практически сверху, напряга не возникло. Почти. Так, сердце чуть екнуло, но тут же ухнуло в желудок — от радостного предвкушения и нетерпения, от зашкалившего, до звезд перед глазами, желания. Больше мы не разговаривали, не тратя зря время. Тим подался вперед, накрыв мой рот губами, и одновременно подхватил под колени, войдя плавным, сильным движением, и от ощущения заполненности меня снова тряхнуло. Обняв его за шею, подалась вперед, глухо застонав в губы альбиносу, и — остальное перестало существовать. Это не любовь, это что-то запредельно большее, не имеющее границ и определений. Это есть, и от этого никуда не деться, что бы я ни делала, как бы ни вела себя. Отрицать бессмысленно, сопротивляться бесполезно. Я не знаю, как будет дальше, во что все это выльется, но… не хочу отказываться. Пока, по крайней мере. И да, я буду рядом. Как и он. Об остальном подумаю потом, утром…

Как всегда, утро подкралось незаметно, но на сей раз я не была похожа на настороженного ежика, выставившего все колючки и готового до последнего сражаться с врагами. Не то чтобы махнула рукой, но вроде как смирилась, тем более что сейчас другие насущные вопросы волновали больше. Пока Верден не переходит неких границ в наших странных отношениях, приму все как есть. Однако страх никуда не исчез, он просто затаился глубоко-глубоко внутри, и, кажется, я поняла, откуда у него растут ноги. От понимания, что такое не рвется просто так, не исчезает и не вышибается клином. Это… на всю жизнь. Пугала именно крепость и нерушимость связи, и смутное понимание, что, несмотря на все мои взбрыки и возмущенные вопли, к Вердену меня тянет ничуть не меньше, чем его ко мне.

Даже если дело не касается секса, последнее время я ловила себя на том, что уже привыкаю к его незримому присутствию где-то поблизости и чисто на автомате периодически проверяю компас — где красноглазого носит? Да и он старался далеко не отходить от меня. И при этом никакой ревности, никакого страха потерять, ибо разлюбит-разочаруется-надоем и далее по списку было неприменимо ни к одному из нас. Странное, но, пожалуй, скорее комфортное ощущение, как и уверенность в том, что с каждым разом мне все легче будет преодолевать остатки застенчивости и не прятаться за щитом из ехидства и иронии, с головой ныряя в наслаждение. Верден медленно, но верно снимал с меня многочисленную шелуху, в которую я замоталась, но снимал исключительно для себя. Точнее, только начал снимать. Лишь он видел меня настоящей и знал, откуда растут ноги у моих тараканов. И вот это-то и пугало, такое глубокое понимание, проникновение буквально под кожу. Где-то на периферии тревожным звоночком звенел вопрос: «А что дальше?..»

— Эй, Соня, в прямом и переносном смысле. — Чьи-то пальцы взлохматили волосы, и я недовольно заворчала, глубже забравшись под одеяло. — Вылезай, знаю, что не спишь.

— Зачем? — буркнула, упрямо мотнув головой. — Мне и тут хорошо… — Я сладко зевнула и потянулась зажмурившись.

Не соврала, между прочим, вставать не хотелось ужасно, а под одеялом тепло и уютно.

— Ну как скажешь. — Я пискнуть не успела, как меня завернули в это самое одеяло, подняли в вертикальное положение и усадили на колени.

— Шозанах?! — возмутилась я, пытаясь выбраться из кокона, естественно, безуспешно.

— Чтоб не отвлекала. — Красные глаза весело блеснули, и я заметила, что Верден успел натянуть джинсы, хотя сверху щеголял голым торсом. Как только не мерзнет?! — Прояснить кое-что надо, Сонька.

Я тут же насторожилась, затихнув, и покосилась на него. Что еще? Выражение лица альбиноса стало серьезным.

— Вопрос номер раз. В гордую недотрогу будешь еще играть?

Вспомнила, как колбасило вчера и какой шквал эмоций унес меня ночью, да и Тима тоже. Усмехнулась, вздернула подбородок.

— Разве что иногда, — невозмутимо ответила я, и внутри удивленно-радостно порхнула мысль: как легко-то стало, а… По крайней мере, сейчас, в данный момент. Надеюсь, это состояние продлится как можно дольше. — Мне понравился… эффект, — добавила, чувствуя хулиганское настроение.

Верден хмыкнул, но никак не прокомментировал.

— Хорошо, — кивнул он. — Вопрос номер два. Согласна вместе работать?

Мелькнуло воспоминание о его же собственных словах, что все равно вместе после выпуска жить будем, и по спине пробежал холодок. Ну да, ячейке выделялась отдельная квартира в Питере…

— Работать — согласна, — пристально посмотрела на него, тоже перестав улыбаться. — Верден, я не обещаю сразу стать послушной паинькой, учти, — честно предупредила его, чтобы потом не жаловался и не обижался. — Мне сейчас учиться надо, а всякие заморочки только мешать будут. И я не рассматриваю наше… взаимодействие как даже намек на отношения, — твердо добавила я, не отводя взгляда.

— Вот же ж втемяшилось тебе, а! — Он поморщился. — Уйми свою паранойю, на хрен мне те отношения сдались в принципе. Но если вдруг тебя потянет налево, имей в виду, запрещать не буду, — ухмыльнулся этот гад.

— Мозг есть? — Я выразительно посмотрела на него.

— Могу задать тот же вопрос, — получила невозмутимый ответ. — Так что, точки расставили?

Поколебавшись, кивнула.

— По крайней мере, доживем до конца учебы, а там посмотрим, — сказала я вполголоса, посмотрев за окно: там тихо падал снег.

Легкость легкостью, но все то, что цвело махровым цветом последние недели по отношению ко мне и Вердену, никуда не ушло. Оно собралось в компактную кучку, закатилось в дальнюю кладовку и сказало, что подождет пока там, а я могу наслаждаться жизнью. Некоторое время.

— Договорились. — Тим положил подбородок мне на плечо, и наши щеки соприкоснулись.

На один краткий миг пронзило то же острое чувство единения, одной души на двоих, как было ночью, и я замерла в растерянности, не зная, что с этим делать.

— Тогда — хавать будешь? — легко улыбнувшись, Тим ссадил меня с колен и встал, глядя сверху вниз.

— Буду, — задумчиво ответила, подобрав ноги обратно под одеяло и подтянув колени к подбородку.

Почему-то не давало покоя странное ощущение, будто я что-то упустила из виду, чего-то не учла, принимая решение, но пытаться понять, что же именно, сейчас не имело смысла. Может, пробыв дольше рядом с Верденом, пойму, а может, и нет. Страх не ушел, он затаился, позволив мне выиграть этот раунд и спокойно заняться учебой.

— Не грузись, Сонька, все в норме. — Потрепав меня по волосам, Тим натянул футболку и утопал на кухню.

Желудок тут же радостно известил, что это правильное решение, ибо в противном случае он начнет переваривать сам себя. Пока Верден готовил, я решила быстренько одеться, и тут вспомнила, в чем пришла сюда — в тонкой ночнушке. Светить перед альбиносом голыми ногами не хотелось, мало ли что ему в башню взбредет, маньяку озабоченному. Натянула белье, ночнушку и тихонько фыркнула под нос, вспоминая наши ночные упражнения: угу, и кто еще из нас маньяк… Давясь смешками, рысью направилась к себе в комнату, проигнорировала большие круглые глаза Ольги, быстренько переоделась в джинсы и свитер и метнулась обратно. Вердена еще не было. Подумав, застелила кровать, забралась с ногами, да и решила еще почитать про экраны. Интуиция подсказывала, что есть более легкое решение с аурами, а мы же вчера только начали изучать и сразу бросились с места в карьер.