— Я не знаю деталей. Мне дали понять, что по твоему делу отбой. Никто не будет искать тех долбодятлов, которые изуродовали твою бабу. И все!.. — отрезал Стас.

Судя по тону, он был готов оборвать разговор, и Александр взмолился:

— Послушай, я заплачу. Только спроси, сколько надо!

— Дело не в бабках, дятел. У них свои правила. Сечешь? Тут дело репутации. Авторитета. Я вообще сильно жалею, что решился помочь тебе. Не так надо вопросы решать. Выпутывайся сам.

— Стас!..

— Этот базар закончен. И вот еще что. — В голосе уголовника засквозил ледяной холод. — Если я узнаю, что вы с моим братцем что-то замутили, то шкуры с вас спущу. Понял? — Не дожидаясь ответа, Стас выключил телефон.

Саша прислонился к стене. Его била крупная дрожь. Он трясущимися руками совал мобильник в карман и уронил его на пол.

«Выпутывайся сам».

Плохие новости. А ведь он так рассчитывал на Стаса!..

Это означало очень серьезные проблемы для него и Тани. Намного страшней, чем убийство Игоря и похищение любимой женщины.

Еле передвигая ноги, он поплелся в спальню. У него снова разболелась голова. В последнее время это происходило все чаще и чаще.

Да, эти проблемы наступят, но не скоро. У него еще было в запасе три-четыре дня. А вот Стас мог прибыть сюда в любое время.

Саша нисколько не сомневался в том, что этот хмурый зэк захочет лично обследовать дом Игоря.

Александр проснулся в пять утра. Головная боль не ушла. Она, словно тварь, задремавшая вместе с ним, выползла из норы и продолжала вгрызаться в его мозг.

Никаких лекарств в доме Игоря он не нашел.

«Да и зачем они ему были нужны? — с тоскливой улыбкой подумал Денин. — На все случаи жизни у моего покойного друга было единственно верное и универсальное лекарство — пузырь беленькой».

Впрочем, кое-какие таблетки у Саши имелись. Но они предназначались для Тани в том случае, если она начнет буйствовать. Несколько упаковок тиоридазина наверняка помогут утихомирить ее. Хотя бы на некоторое время.

Александр вернулся в спальню и долгое время смотрел на распластавшееся тело любимой женщины. Она была похожа на мертвую.

Сегодня много дел. Помыть таз, в который вчера Таня справляла нужду. Съездить в магазин и все-таки оббить комнату одеялами. Хотя бы со стороны окна.

Он вооружился молотком, картонной коробкой с гвоздями и принялся за дело. Это оказалось не так просто, как выглядело на первый взгляд. На работу ушло не менее двух часов. Несколько раз Саша попадал молотком себе по пальцам, матерился сквозь зубы и клял усиливающийся тремор.

Когда все было готово, он поставил чайник на плиту, затем подошел к Тане, сел рядом на матрас и сказал:

— Просыпайся, родная. Уже утро.

Женщина не отреагировала.

Саша слегка толкнул и проговорил:

— Я знаю, что ты не спишь. Ты обиделась на меня?

Татьяна повернулась на спину.

— Мне снилось, что мы все умерли, — сказала она, разлепив рот.

— Ты хочешь пить? — спросил Денин, участливо склонившись над ней.

— Я хочу, чтобы этот сон исполнился.

— Нет! — Саша покрутил нечесаной головой. — Так быстро нельзя сдаваться. Ты будешь чай?

Молчание.

Из горла Александра вырвался болезненный вздох. Она все-таки обиделась.

Малышка надула губки. Ничего. Он не только заботливый, но еще и терпеливый, самый справедливый родитель.

— Мне надо уехать ненадолго. Я вернусь часа через два, три — это максимум, — сказал Денин, надевая туфли, и понюхал подмышку у рубашки.

Она уже начала попахивать потом.

«Нужно постирать шмотки, иначе скоро от меня люди будут шарахаться, — подумал он. — Вдобавок это может не понравиться Танюше. Да. Значит, нужно еще купить стиральный порошок и мыло. — Саша озабоченно потер лоб. — Сплошные расходы!»

— Я хочу поговорить с дочерью, — услышал он голос Тани.

На его лице появилось скорбное выражение. Ему приходилось сознательно причинять любимой зло во избежание куда более ужасных последствий.

— Пока это нельзя сделать, котенок. Я вернусь, и мы обговорим это.

— Ты вернешься? — Таня усмехнулась. — А если тебя собьет машина? С тобой случится приступ? Что будет со мной?

Саша уставился на нее покрасневшими от бессонницы глазами.

— С какого хрена у меня может случиться приступ?

— Ты стонал всю ночь, да и сейчас кряхтишь как умирающий старик. Что с тобой, Денин? Твоя опухоль все же оказалась настоящей?

Саша стиснул зубы так сильно, что услышал легкий хруст.

Он решил, что не будет отвечать ей. Ведь родители не опускаются на один уровень с детьми, которые провоцируют их на ссору, правильно?

— Со мной ничего не случится. Поверь.

Он критически оглядел результаты своей утренней работы. Старые одеяла, кое-как прибитые гвоздями к стенам, вряд ли смогут в полной мере поглотить звуки, если Таня вдруг начнет кричать. Более того, теперь спальня приняла вид психиатрической палаты для буйнопомешанных, и это ему не нравилось.

Нет, нужно применить самое надежное и проверенное средство.

Поискав глазами скотч, Александр обнаружил его на стуле у выхода.

— Извини, родная. Но так будет лучше для тебя. — С этими словами он принялся заматывать кисти и лодыжки женщины липкой лентой.

Татьяна попыталась было сопротивляться, но Денин ударил ее в живот. Она закашлялась.

Саша молча ждал, пока она придет в себя. Вскоре дыхание Ковалевой выровнялось. Он не стал дожидаться, когда ее легкие наполнятся воздухом, она закричит или снова начнет несправедливо обвинять его во всевозможных грехах. Денин заклеил ей рот, немного подождал, убедился в том, что Татьяна свободно дышит носом, после чего принес ее сумочку, извлек оттуда тюбик с противоожоговым кремом.

— Я позабочусь о тебе, — сказал Александр, старательно намазывая липкой субстанцией корявое, в рытвинах лицо Тани.

Она что-то нечленораздельно мычала, крутила головой. Саша обратил внимание, как сильно воспалена и исцарапана шея у его любимой.

— Тебе нельзя делать резких движений. У тебя может быть заражение, — сказал он строго, как и подобало справедливому отцу. — Я куплю йод и вату. Но ты должна лежать тихо.

Тело женщины обмякло.

Денин поцеловал ее в лоб и почувствовал на губах неприятный вкус геля. Пора ехать. Чем раньше он отправится, тем быстрее вернется.

— Ничего не бойся. Помни, что я никому тебя не отдам.

Прошло менее часа после ухода Денина, когда у ворот дома остановилась потрепанная «девятка». Из машины, щурясь на солнце, степенно вышел широкоплечий мужчина с угрюмым лицом. Это был Станислав, брат Игоря.