Среди сомнительных домыслов особое умиление у меня вызывает тот, что во Франции проживает примерно столько же британцев, сколько в Британии французов. Забывают только добавить, что живущие во Франции британцы в подавляющем большинстве люди пожилые и отошедшие от дел, тогда как обосновавшиеся в Британии французы в основном молоды и работают. И это говорит о многом. Вполне допускаю, что во Франции (во всяком случае на юге) климат лучше, а образ жизни приятнее и даже притягательнее. Но для молодых и предприимчивых, кто жаждет начать свой бизнес, Франция – это страшный сон.

Франция сделала гигантскую ставку на сотрудничество с Германией в построении валютного союза. Пускай кто-то и объявляет евро триумфом французской дипломатии, но в экономике евро работает на пользу Германии. Она и породила эту подобную чудовищу Франкенштейна валюту, которая в один прекрасный день может обвалить экономику всей Европы.

И все же если еврозоне действительно суждено расколоться, то куда направит свои стопы Франция? Примкнет ли она к Германии, чтобы стать частью сильного северного ядра? Нынешние экономические показатели Франции бледновато выглядят по сравнению с немецкими. Дефицит бюджета составляет порядка 4 % ВВП, что значительно выше, чем у Германии, но ниже, чем у Великобритании. Зато соотношение государственного долга и ВВП у Франции чуть меньше, чем у Великобритании, и, чтобы снизить этот показатель, Франции придется очень сильно напрячься. При этом уровень безработицы в ней почти вдвое больше, чем в Германии.

Если Франция останется в связке с Германией и войдет в зону северного евро, то подозреваю, что показатели эффективности французской экономики придут в плачевное состояние. Северный евро под руководством Германии (если нравится, называйте эту валюту новой дойчемаркой) взлетит в цене на биржах, что сделает Францию еще менее конкурентоспособной, поскольку вызовет резкое падение ВВП и рост безработицы. Тогда-то и станет по-настоящему интересно посмотреть на французскую политику.

В противоположном случае, если Франция порвет с Германией, то ей открываются два пути: либо изобрести собственную валюту, либо войти в зону южного евро. Любой из этих исходов мог бы свести южные страны в экономический блок, который (если брать Италию и Испанию) сравняется размерами, а может, и превзойдет возглавляемый Германией северный союз. При любом из этих исходов, если Франция разорвет связь с Германией, ее экономика немедленно повысит конкурентоспособность, равно как и экономики прочих периферийных государств.

Подобный выбор Франция переживала в 1930-е гг., когда действовал разрушительный валютный режим под названием «золотой стандарт». Если Великобритания в 1931 г. покинула эту систему и вкушала плоды быстрого оздоровления экономики, то Франция осталась в «золотом стандарте» и проиграла.

Не сомневаюсь, что если подобный выбор встанет перед французским истеблишментом, то Франция останется с Германией. Выбор этот наобум. В том и заключается основная часть проблемы. Другой вопрос, захочет ли истеблишмент Германии пустить к себе в валютную зону Францию?

Предположим, что евро действительно распадется на северную и южную валюту или каким-нибудь другим образом. Как это отразится на европейских странах, не использующих евро, таких как Великобритания, Швеция или Швейцария?

Во-первых, их валютные курсы двинутся в противоположных направлениях по сравнению с курсами двух еврозон. Давайте для примера рассмотрим Великобританию. Фунт стерлингов повысится относительно южного евро и понизится относительно северного. Нам не дано знать заранее, какие результаты даст соотношение этих двух противоположно направленных сдвигов в конкурентоспособности.

Однако шанс увеличить совокупный спрос стран юга и вероятность более либеральной бюджетной и валютной политики в государствах севера (о чем мы подробнее поговорим чуть ниже) дают Великобритании основания рассчитывать на чистые выгоды. Говоря простым языком, интересам Великобритании и других европейских стран больше всего отвечает процветающая экономика государств еврозоны. И как я уже говорил, вернее всего такие условия создаст именно развал евро.

Чтобы внести ясность, подчеркну, что, когда утверждаю, что евро является одной из причин слабой эффективности экономики Европы, я не применяю понятие «Европа» огульно, как замену понятия «страны еврозоны». Слабые экономические показатели стран, запертых в тенетах евро, – существенный фактор, сдерживающий экономический рост других государств Европы, в том числе Великобритании, которая поддерживает тесные и обширные торговые отношения с еврозоной.

Какой бы ни была кончина евровалюты, но в случае, если она расколется, это подействует как стимул для улучшения экономических показателей, поскольку создаст два взаимосвязанных источника роста. Во-первых, периферийные страны (к ним, возможно, примкнет и Франция) восстановят конкурентоспособность, как только их валюты упадут. Импульс роста обеспечит экспорт. Оживление экономической активности увеличит поступления от сбора налогов, что снизит бюджетные дефициты. Соответственно, откроется возможность несколько смягчить кампанию за жесткую экономию. Если понадобится, ряд государств смогут воспользоваться случаем, чтобы запустить собственные программы количественного смягчения (то есть накачивать экономику деньгами), что позволило бы их центральным банкам опосредованно финансировать государственные займы.

Возможные выгоды достаточно ясны. Но давайте предположим, что по ряду разнообразных причин ослабить режим жесткой экономии невозможно. Тогда остается единственный источник выгод – изменения валютного курса. Но выигрыш от этого – игра с нулевым результатом. С точки зрения системы в целом заработанные «плюсы» будут нейтрализованы приобретенными «минусами». Если страны периферии получат преимущества от того, что их конкурентоспособность повышается по мере падения курса валют, оборотной стороной данного феномена станет то, что страны ядра из-за роста своих валют начнут терять в конкурентоспособности. Разве это обеспечит общее улучшение экономической ситуации?

Здесь рассуждения подводят нас ко второму фактору. Как говорилось выше, мы должны исходить из того, что после ухода из еврозоны какой-то из слабых стран или полной отмены евро курс немецкой валюты (и других северных стран ядра) резко возрастет. Это поведет к снижению экспорта Германии и увеличению импорта, от чего ВВП Германии начнет снижаться, а безработица пойдет в рост. В качестве побочного эффекта темпы инфляции замедлятся. Эти перемены нарушат баланс в экономике Германии. Из-за того что цены в магазинах снизятся, реальные доходы трудящихся Германии возрастут. В итоге немцы начнут тратить больше.

Здесь важно уяснить, что с момента создания евро в экономике Германии наблюдается серьезная разбалансировка. Она функционирует достаточно хорошо, однако своими успехами во многом обязана экспорту, как в другие страны еврозоны, так и в третьи государства. Такое сочетание, как ограничение заработных плат и искусственное занижение валютного курса за счет существования евро, переводит реальный доход из заработной платы в прибыль, то есть от трудящихся – в карманы компаниям. Компании имеют обыкновение не слишком тратить дополнительные доходы, а трудящиеся ограничивают себя в тратах.