– Что это? – испуганно спросила Несса.

– А ты почитай.

Это были новости с севера. Куратор заключенных Виль с прискорбием извещал владыку о том, что во время бури государевы преступники Парфен Супесок и Андерс погибли, не успев оказаться в укрытии. Несса ахнула и выронила листок и конверт, успев подумать о том, не переигрывает ли. Впрочем, умение владеть лицом никогда не значилось среди ее талантов, Шани поднял письмо и положил на стол.

– Ну, дорогая? Где они?

Несса слышала, как пульсирует кровь в висках, и чувствовала, как ее подавляет чужая властная воля.

– На дне морском, скорее всего, – проронила она с максимальной горечью. Надо было заплакать – как-никак, она узнала о смерти отца, но Несса не могла выдавить ни слезинки. Шани удовлетворенно кивнул.

– Вместе с ними пропал местный уголовник и лодка. Служба безопасности при тамошних рудниках прошерстила окрестности и нашла очень интересные вещи. Тебе как больше нравится, дорогая? Слушать или рассказывать?

Несса молчала.

– Есть там неподалеку такое местечко, Совиный угол. Хуторок на три души. Прости за каламбур, но душу из них вытрясли, и они показали, что в самом начале сезона дождей сюда прибыл некий эфенди из сулифатов, богатый тип. Ну сама подумай, откуда там взяться сулифатскому принцу? Неужели ты не могла выбрать кого-то менее приметного, чем Кембери?

Сердце Нессы стучало так, что казалось, его удары слышны по всему дворцу. Слезы бессилия набухли в уголках глаз и медленно заструились по щекам. Шани достал из кармана кружевной платок и с неожиданной заботой протянул Нессе:

– Не плачь, не надо. Мне продолжать?

Несса всхлипнула.

– Что ты хочешь от меня услышать? – процедила она.

– Я хочу, чтобы ты понимала ситуацию, – совершенно спокойно произнес Шани. – И знала, что стоит на карте как для тебя, так и для всех остальных, – он отпил вина и продолжал: – На допросе свидетели показали, что беглецы получили изрядные суммы денег и документы на дом. Надо думать, что все это им передала ты, но откуда у тебя эти средства? У меня есть лишь один вариант: Кембери, пытаясь оправдаться перед своими хозяевами за провальную работу в Аальхарне, завербовал тебя. За человека твоего уровня владыка Хилери будет платить щедро, – Шани сладко прищурился, словно кот при виде свежей рыбины. – А ты, как достойная дочь, потратила все деньги, чтобы помочь отцу. Я прав?

Скрывать что-то дальше уже не имело смысла. Несса провела платком по глазам и коротко ответила:

– Да. Ты прав.

– Ну вот и умница, – ласково произнес Шани. – Что конкретно от тебя требуется? Способствовать принятию проамьенских законов? Поставлять сведения о внутренней и внешней политике?

– Да, – выдохнула Несса.

Шани опустил руку ей на плечо – вроде бы легко и небрежно, но, в случае надобности, нажатие на одну из болевых точек привело бы к временному параличу руки.

– Ну я не настолько глуп, чтобы посвящать женщину в такие вопросы. Даже тебя, дорогая. Даже тебя… – Он вздохнул и спросил: – И как этот хитрец вернулся с того света?

Несса вспомнила рассказ Кембери о том, как он пришел в себя в гробу, как выбирался из могилы и как сидел на кладбище самоубийц, не в силах сделать и шагу после пережитого ужаса. Волна дрожи пробежала по спине, словно это ее похоронили заживо.

– Доза фумта оказалась недостаточной, и он быстро пришел в себя, – прошептала Несса, стараясь взять себя в руки. Император понимающе кивнул.

– Так я и думал. Ладно, что теперь метаться… Что ж, государыня моя, делай дальше вид, словно этого разговора не было. Сотрудничай с Кембери. Бери у него деньги, чем больше, тем лучше. Все, о чем вы будете говорить, немедленно сообщай мне. Обещай, что все мы будем Хилери в задницу целовать и на руках носить. Что же касается Андрея, то пусть он сидит там, где поселился. А в письме передай от меня привет и добавь, что если он сделает хоть шаг в сторону столицы, то я убью тебя.

Он произнес это с такой простотой и легкостью, словно речь шла о заваривании чая. Впервые Нессе стало по-настоящему жутко – настолько, что в глазах потемнело, а внутри словно зазвенели туго натянутые струны. Она поймала себя на мысли, что никогда прежде не испытывала такого страха за свою жизнь – даже стоя на костре и готовясь сгореть заживо.

Казалось, сама Смерть ради шутки надела белый сюртук императора и небрежно присела рядом с ней.

– Я сегодня была у лейб-лекарника, – сказала Несса и почти не расслышала своих слов. – Знаешь… – Она сделала было испуганную паузу и выпалила: – У меня будет ребенок.

Шани даже в лице не изменился. Несса ожидала чего угодно – радости, брани, даже заушений, только не этого непробиваемого спокойствия.

– Что ж, дети – цветы жизни, – произнес он в конце концов довольно скучным тоном. – А ты не сиди. Сходи вот его отца обрадуй.

В ту же секунду он получил пощечину: Несса и сама изумилась тому, что ее рука отреагировала совершенно самостоятельно и еще до того, как разум смог бы вмешаться. Шани потер щеку, и в его глазах наконец-то появилось что-то живое – старое и горькое чувство, которое он сам от себя скрывал.

– Заслуженно, – сказал он и добавил: – Прости.

Тем же вечером вышли экстренные выпуски аальхарнских газет с известием о том, что в Аальхарне появится-таки законный престолонаследник.

* * *

Шани любил принимать особых гостей в Янтарном зале. Все убранство здесь действительно было сделано из разноцветного янтаря, им были облицованы стены и потолок, и в таинственном мерцании свечей огромный зал казался волшебным гротом, пещерой с сокровищами. Как правило, гости с раскрытым ртом замирали на пороге, не в силах оторвать глаз от этого великолепия, – так маленький Саша Торнвальд однажды застыл в Янтарной комнате Екатерининского дворца, кажется даже позабыв дышать, но в сравнении с его нынешним залом она показалась бы маленьким закутком, кладовкой.

Уильям Стивенсон знал толк в искусстве и предметах роскоши. Когда за ним закрылись двери, он некоторое время озирался по сторонам и восторженно ахал, бросая взгляд то на колонны, сделанные в виде тропических деревьев, что взметали рыже-золотые метелки листвы под самый потолок, то на изысканное обрамление бесчисленных зеркал, что, отражаясь одно в другом, увеличивали зал до невероятных размеров, то на картины, созданные, опять же, из янтаря. Потолок украшало огромное батальное полотно – богиня Победы, окруженная небесными духами, сбрасывала в грозовую бездну знамена побежденной амьенской армии. Шани терпеливо ждал, когда Виль налюбуется; наконец, тот опустил голову и восторженно выдохнул:

– It’s amazing, Your Majesty[3].

– Я практически забыл английский, – произнес Шани. – Так что предлагаю перейти на аальхарнский.