Он порылся в карманах мятых штанов и извлёк откуда-то такую же мятую бумажку.

– Вот! Повестка тебе! В милицию, семнадцатый кабинет. Я решил сразу принести, без задержки. Ты же дома теперь не бываешь, в кооператоры подался. Продуктами торгуешь…

Ворон развернул протянутую бумажку, посмотрел…

– Без задержки, говоришь? Она же на сегодняшнее число!

– Так сегодня участковый и принес! Срочно, сказал!

– Ладно, спасибо!

Взамен помятой повестки Ворон сунул дяде Пете почти новую пятерку.

– И тебе спасибо! Если что, я всегда готов, так что… Ну всё, я побежал!

Дядя Петя проворно захромал прочь, а Ворон начал собираться. Времени до назначенного времени оставалось немного.

В райотделе пахло карболкой, табачным дымом и тревогой. Ворон не любил бывать здесь, а отец и вовсе обходил старинное здание за квартал. Ворон знал, где находится уголовный розыск и сразу поднялся по стесанным мраморным ступеням на третий этаж с узкими, как коробки карандашей кабинетами, разделенными тонкими, фанерными стенами.

У двери с цифрой «17» и табличкой «Оперуполномоченные Тонков Е. В., Симаков П. Г.» на выстроенных в шеренгу продавленных, скрипучих стульях томились в ожидании двое: бомжеватый мужчина с одутловатым лицом и подбитым глазом, и приличного вида женщина, севшая подальше от бомжа, чьё соседство её явно тяготило.

– Закурить есть, брателла? – спросил бомж.

– Отвыкай, в камере не дадут, – буркнул Ворон и опустился на свободное место, теперь справа воняло перегаром и немытым телом, а слева сквозь запах карболки и табака пробивался приятный аромат хороших духов. Он скосил глаза влево: шатенка, лет сорока пяти, синее платье с широким черным поясом, серебряные серёжки, неброский макияж, чёрные туфли на среднем каблуке… На коленях школьная папка с завязками и надписью черным фломастером «Никитина Алина». Аккуратная, интеллигентная, не похожа на обычных посетителей уголовного розыска.

– Вы тоже в семнадцатый? – спросил Ворон. – Это же отдел особо тяжких.

– Дежурный послал. Сюда же об убийствах сообщают? – Шатенка посмотрела с надеждой и доверием: в трудной ситуации требуется собеседник, а Ворон всё-таки был полной противоположностью подвыпившему и плохо пахнущему бомжу. – У меня дочка пропала. Боюсь, её тоже убили…

– Ну почему сразу убили?

Мужик с фингалом понимающе закивал головой.

– Ха, мало ли, кто домой ночевать не приходит! Загуляла, а когда бухнешь – время быстро летит, – изрёк он и обратился к Ворону. – А я, брателла, здесь не по теме, я просто так…

Ворон отмахнулся. Шатенка тоже скривилась и отвернулась в сторону. Ворон придвинулся к ней, загораживая собой от неприятного и навязчивого соседа.

– В этом он прав. К сожалению, многие молодые люди забывают предупредить семью…

Женщина взглянула с благодарностью.

– У меня очень хорошая дочь, она не такая. Серьезная, ответственная… Учится в мединституте, хочет ещё и на юриста поступить… И друзья у нее хорошие: Валентин, и Сергей – тоже студенты. Они вместе проводят время, на танцы ходят, в театр, в кино… Рыбалкой увлекаются, походами…

– Девушки разве рыбалят? – удивился Ворон.

– Да, еще как! – оживилась шатенка. – В любую погоду ходят. Вот накануне, когда гроза была – сапоги резиновые надела, куртку из плащевки с капюшоном: говорит – в грозу самый клев! И ушла. А домой не вернулась…

Женщина открыла папку с какими-то документами, похвальными грамотами, фотографиями, достала большой цветной снимок и протянула Ворону.

– Вот она, моя девочка!

Ворон машинально взял снимок. С него улыбалась стройная красотка в коротком черном платье, с маленькой черной сумочкой под мышкой и в красных лодочках на шпильках. Фотка явно постановочная: голова в полуобороте, распущенные по открытым плечам волосы… Черты лица угловаты, но пропорциональны: узкий тонкий нос, большие глаза, вскинутые брови, дерзкий взгляд, пухлые губы… Киноактриса, или модель…

Наверное, он слишком увлекся, долго рассматривая фотографию.

– Вы знаете Алину? – спросила заявительница. – Может, где-то ее встречали? Или видели?

Ворон вышел из оцепенения. Конечно, видел, когда в упор стрелял ей в лоб! Правда, при лунном свете она выглядела совсем по-другому… И взгляд у нее был совсем другой… Ему показалось, что фотография выцветает, жизнерадостное лицо молодой девушки приобретает мертвенную бледность, а вокруг него проступают зловещие красные пятна…

– Нет, не видел. – Ворону стало неприятно. Он быстро сунул фото обратно. Почему-то хотелось вымыть руки.

– Ну, как вы думаете, она найдётся? Найдётся она? – беспокойно говорила мать убитой.

– Конечно, найдётся, тут даже и думать нечего! – Бомж даже встал и вытянул шею, чтобы рассмотреть снимок.

Теперь скривился Ворон.

– Но ведь и друзья ее пропали, – взволнованно тарахтела заявительница. – Я к ним домой бегала, родители не знают, где они… Тоже на рыбалку пошли и не вернулись… А ведь у нас банда завелась, они на людей нападают, убивают, грабят, насилуют… Вот я и боюсь, что дети на эту банду нарвались!

Она старалась заглянуть Ворону в глаза, ожидая ободряющего ответа. Но вместо него ответил бомж.

– Где банда и где они! Забухали ребята, скоро вернутся…

«Это вряд ли», – подумал Ворон и, пожав плечами, подошел к окну и стал смотреть во внутренний двор, где трое милиционеров в форме заводили двух задержанных в железную калитку изолятора временного содержания. За его спиной мать Алины уже благосклонно беседовала с успокаивающим ее бомжом. Приятная ложь располагает к человеку куда больше, чем неприятная правда.

Через несколько минут дверь семнадцатого кабинета распахнулась и оттуда вывалился человек, как две капли воды похожий на воркующего с матерью Алины мужика. Даже лицо у него тоже было побито, только вместо синяка под глазом – свежие ссадины на скуле и подбородке. И вышел он странно – скорей вылетел, словно получил пинок под зад. Скорей всего, так оно и было.

– Воронов пришел? – спросил появившийся на пороге высокий, дерганый, будто на пружинках, оперативник. Это и был капитан Тонков, именно он опрашивал Ворона после убийства Коляшки.

– Да. Я это.

– Давай, заходи! А остальные ждите, я вызову!

Ворон зашел в маленький кабинетик. Напарника Тонкова на месте не было, поэтому можно было хоть как-то развернуть стоящий между двумя столами стул. Но как они допрашивают в этом пенале одновременно двух подозреваемых, представить было сложно.

– Напустил ты тумана, Воронов, – сказал капитан, доставая из сейфа тонкую папку и перебирая в ней страницы. – А мне за это жопу дерут!

– Какого тумана? Вы спрашивали, я отвечал…