Вершинин был в сознании, но уже не о чём не спрашивал. Он просто смотрел в небо широко раскрытыми, почему-то чёрными глазами, и лицо его на глазах худело, заострялось.

– Только бы не в артерию! – простонал Минц, уже не обращая внимания на то, что его самого перевязывают. – В чём же дело, почему задержка? Ах, да, там же баррикады!..

– Надо было сразу реанимобиль вызывать, – проворчал Грачёв. Снова принимаясь за паспорт убитого боевика. – Так, сейчас попробуем стариной тряхнуть… Кажется, Сакварелидзе… Зураб его зовут. Родился тридцать первого октября сорок девятого года. Слышали про такого?

– Конечно! – Минц буквально вырвался из рук перевязывающего его лейтенанта. – Значит, он был здесь…

– Едут! – крикнул старшина, первым заметив фары и проблесковые маячки нескольких автомобилей. – А где тот, первый-то автобус? И рации молчат… Упустили, что ли?

– Ладно, там видно будет, – отмахнулся Всеволод. – Надо раненых отправить, а потом с покойником разобраться…

Минц осторожно опустил голову Владислава на руки врача, а потом вместе с Грачёвым поднялся в автобус. Сакварелидзе полусидел, привалившись головой к стеклу, и его автомат валялся рядом. На забрызганной кровью шее они оба увидели медальон с крестом, переглянулись и несколько секунд помолчали.

– Его бы талант – да на пользу обществу! – отдал должное покойнику Всеволод. – Хороший вояка был. Ладно, взорвать груз не успел, а то ведь мог. Дать очередь по ящику с гранатами – и готово дело…

Саша с непонятным трепетом заглянул в широко раскрытые глаза Зураба, и почувствовал, как под подошвами катаются стреляные гильзы.

– А что ты про него знаешь? – шёпотом, пока никто не слышал, спросил Грачёв. – Наверное, Андрей раскопал подробности?

– Его вдова помогла нам сегодня, – одними губами ответил Саша. – Вернее, тогда она ещё женой была. Больше ничего не могу пока сообщить…

– Вдова? – Всеволод ещё раз осмотрел убитого. – Да, он с кольцом. Ладно, пойдём, ребят проводим!

Выпрыгнув из автобуса, они помогли врачам и фельдшерам донести носилки с Вершининым до машины, потом затолкнули в другой транспорт агонизирующего Алмякаева. Двух гаишников и одного милиционера из отделения уже увезли в сторону города, и несколько одновременно воющих «ревунов» оглашали ночной пустырь.

Внезапно рядом с ними, испугав хорошенькую женщину-фельдшера, затормозили «Жигули», и оттуда чуть ли не кувырком вылетел Андрей Озирский. Не обращая внимания ни на своих коллег, ни на врачей, он сунул голову в кузов «рафика» и крепко пожал руку Владу. Тот с трудом открыл глаза и скосил глаза.

– Слушай, ты как, Влад? – Озирский отмахнулся от врача, который уже хотел ехать. – Ничего, всё будет хорошо. Где наша не пропадала, правда? Я Майе позвоню и всё ей объясню. Ты только не беспокойся, лечись…

– Вы ему и не даёте лечиться! – рассердился доктор – широкоплечий курносый бородач. – Если что – виноваты будете…

– Ладно, езжайте! – Андрей с неохотой выбрался из кузова. – Сашок, тебя тоже задело? Чего в больницу не едешь?

Снова хлынул дождь, но собравшиеся на Пулковском шоссе поняли это только по шороху травы. Разгорячённые, взволнованные люди жадно ловили губами струи и подставляли под них лица, чтобы смыть грязь, кровь и порох.

– Да это царапина! – с досадой сказал Минц. – Что вы все ко мне привязались? Тут другая печаль – Стеличек опять ушёл. В первом автобусе был, гаишники его по фотке опознали. Одного тяжело ранил, другого насмерть – и по газам. Теперь одна надежда, что ближе к аэропорту перехватят…

– Эх, не получилось у меня пораньше из прокуратуры вырваться! – с невыразимой болью сказал Андрей. – Может, и помог бы вам, ребята. А там какого-то нового свидетеля привезли, который даже не потрудился выучить свою роль до конца. Пока он что-то блеял и запинался на каждом слове, несколько часов прошло. Я сидел, как на иголках. Чувствовал, что тут у вас мочилово полное, но не имел права уйти, пока очняк не закончится.

– Думаешь, что мы просто без тебя не справились? – усмехнулся Грачёв. – Да нет, думаю, твоё присутствие мало что изменило бы. Ребята попались отчаянные, терять им было нечего. Сашка говорит, что одного из них ты, вроде, знаешь…

– Это ещё кого? – Андрей с сожалением оглядел куртку и брюки Минца, которые запомнил новыми и чистыми. – Ну, Сашок, ты бы хоть на задание одевался попроще. На тебя не напасёшься…

– Не твои деньги, Андрей, успокойся. – Минц не хотел, чтобы его запросто отчитывали при посторонних. – А рана у меня пустяковая – просто крови вылилось много. А ведь бывает, что её почти нет, но человек умирает.

– Всё бывает, но в клинику съездить нужно. – Андрей вцепился в него, как клещ. – Я тебя прямо отсюда провожу к хирургу. Не хватало, чтобы у тебя осложнение получилось.

Саша вдруг почувствовал сверлящую боль в плече и понял, что не так легко отделался, как думал. Но признаваться в этом не стал – наоборот, продолжал гнуть прежнюю линию.

– Да с этой царапиной и больничный брать неудобно… Погоди, Андрей, это твоя машина?

Всеволод уже осматривал вишнёвую «пятёрку», которую никто из них до этого никогда не видел.

– Да, пока только на такую наскрёб, – слегка смущённо сказал Озирский. – Да и то в долги влез. Ничтяк, потом поменяю колёса.

– Конечно, поменяешь, – согласился Всеволод. – С чего-то надо начинать…

Весь мокрый, с расцарапанной щекой, он смотрел в сторону аэропорта. Оттуда на бешеной скорости неслись машины, и лучи он их фар метались по покрытому трещинами асфальту шоссе. Это оказались две «Волги» и один «уазик» – мокрые, забрызганные грязью. Было похоже, что они только что выбрались из болота. «Скорые» уже уехали, и вновь прибывшие автомобили заняли их место. Капитан из местного отделения встретил вылезающих под дождик коллег весьма неласково.

– Как успехи, орлы?

– Ушли они! – Старший лейтенант, лицо которого то и дело дёргалось, придерживал ладонью правой руки свой левый локоть. – Чуть уже до Колпина не доехали…

Озирский, Минц и Грачёв подошли поближе. Саша, как и старлей, придерживал раненую руку. На его плечи была наброшена вконец испорченная куртка, которую теперь оставалось только выбросить.

Капитан в ярости сплюнул на обочину:

– Как они ушли-то от вас? Сколько их там всего было?

– Кажется, двое, – ответил угрюмый старлей.

– Кажется – креститься надо! – рыкнул капитан. – Они стреляли?

– А как же? – Старлей указал на раненую руку. – Ещё одного, Топилина, зацепило. Ладно, не убили никого…

– Их двое, а вас сколько? Что вам помешало их взять? Автобус-то – барахло, догнать – раз плюнуть!..

– Товарищ капитан, люди выскочили на дорогу и встали живой стеной, – огорошил всех старший лейтенант. – Сколько ни просили их, так и не разошлись. Ну, а тем временем автобус скрылся за поворотом – и был таков…