– Но почему?! Как она могла так поступить?

Тётя Клер долго молчала, перемешивая фрагменты собачьего пазла на столе, потом сказала:

– Наверно, хотела, чтобы Джеффри достался ей одной. Чтобы не надо было ни с кем его делить.

– Но это же… страшно.

– Страшно, да.

Сейчас, продолжала тётя Клер, Алек всё ещё в Массачусетсе, в какой-то гостинице. Он сегодня слишком измучился, и вряд ли его хватит на то, чтобы провести ещё и ночь за рулём. Но всё равно, завтра он постарается приехать как можно раньше. За несколько минут до приезда позвонит. И он очень просит их, если можно, хранить пока его тайну: он хотел бы сам поговорить с Джеффри. Вот и всё. Дальше Алек повесил трубку.

К концу этого рассказа тётя и племянница одновременно почувствовали, что им совершенно расхотелось спать, зато захотелось есть, ведь плакать – вообще-то тяжёлая работа, от слёз у человека разгорается аппетит. Поэтому они достали себе по куску купленного в «Лосином» пирога с клубникой и ревенём, налили по кружке молока и начали подкреплять себя пирогом, молоком и тихой беседой. Беседовать тоже старались о приятных вещах: даже не коснулись темы жутких мам, а перешли сразу к хорошим мамам, и вскоре Скай уже слушала любимые истории про Элизабет Пендервик, или Лиззи – свою маму. Почти все истории были знакомые, но одну, про спаржу, Скай раньше не слышала. История случилась однажды за обедом, когда Скай было всего три года. Тётя Клер не могла сейчас припомнить, что там за недоразумение у них возникло со спаржей, но подозревала, что оно было каким-то образом связано с Джейн. Зато она хорошо помнила, как Скай визжала чуть не до посинения, и тогда Лиззи в отчаянии воткнула два стебля спаржи себе в нос, и Скай так удивилась, что перестала визжать и полюбила спаржу на всю жизнь.

– Неправда… никогда я так не визжала!.. – с трудом проговорила Скай, сгибаясь пополам от смеха. – И я… я не люблю спаржу!

– Всё правда, всё до единого слова, – уверила её тётя Клер. – Ты даже не представляешь, как ты визжала! И, кстати, спаржу ты обожаешь – я много раз видела, как ты её ела!

И они обе хохотали, и это было легко и приятно. Но когда на кухню зашёл разбуженный весельем Джеффри и когда Скай увидела его сонное бестревожное лицо, смеяться вдруг расхотелось, снова стало грустно, и она даже подумала: неизвестно, когда ещё выпадет случай вот так беззаботно похохотать.

– Чего это вы обе на меня так уставились? – спросил Джеффри. – Я что, забыл смыть зубную пасту?

– Нет, не забыл, всё в порядке, – ответила тётя Клер.

– Хорошо. – Он зевнул. – А пирог ещё остался, или вы весь съели?

– Съели весь. Иди спи, – сказала Скай и, проводив его глазами, обернулась. – Тётя Клер, я больше не могу. Силы кончились.

– Ничего. Найдутся новые. И у тебя, и у меня. – Тётя Клер провела рукой по глазам. – Хотя вообще-то нам с тобой тоже давно пора спать. Завтра трудный день.

Тётя и племянница ещё раз крепко-крепко обнялись и пожелали друг другу спокойной ночи.

А потом, почему-то очень быстро, наступило утро.

Затягивание в чёрную дыру – всегда эффектное зрелище. Нил Деграсс Тайсон, автор книги «Смерть в чёрной дыре», описал его весьма подробно, и Скай была ему за это благодарна: ясно, что у неё самой не так много шансов оказаться рядом с чёрной дырой ровно в тот момент, когда в неё что-то засасывается. А наблюдать за тем, как в чёрную дыру засасывается кто-то, а не что-то, ей, по правде говоря, не очень хотелось – видимо, она была для этого недостаточно кровожадна. Но сама мысль о чёрных дырах казалась ей живительным бальзамом – во всяком случае, для человека, которому приходится тащить на себе бремя тайны в пару тонн весом. Поскольку Алек ещё не вернулся, Скай продолжала цепляться за спасительные чёрные дыры, и в голове у неё уже сложился целый сценарий.

Скай и Тайсон находятся на космическом корабле в тысячах световых лет от Земли – достаточно близко к чёрной дыре, но всё же на таком расстоянии, чтобы избежать фатального падения. Они собираются произвести сброс космического мусора, в основном поломанных спутников, в чёрную дыру: таким образом они получат возможность понаблюдать, как чёрная дыра втягивает в себя различные объекты, и одновременно продемонстрируют высокую экологическую ответственность.

СКАЙ: Капитан Тайсон, всё готово к сбросу?

ТАЙСОН: Минутку, лейтенант Пендервик, я заканчиваю последние вычисления.

СКАЙ: Проверяете, не повлечёт ли сброс мусора критическое увеличение массы чёрной звезды и не поглотит ли чёрная дыра нас всех?

ТАЙСОН: «Когда мы оставляли его на необитаемом острове, он просил только об одном, – сказала предводительница девочек с разбитыми сердцами, – чтобы мы сообщили вам о его местонахождении. Он сказал: это на случай, если вы захотите его спасти. Нам, конечно, не хотелось бы, чтобы вы его спасали, но мы вынуждены исполнить его просьбу».

СКАЙ: Простите, сэр?

ТАЙСОН: Сабрина Старр была возмущена до глубины души. Этот жалкий разбиватель сердец надеется, что она станет его спасать? И это после того, как он посмеялся над любовью и над стихами безупречно прекрасных девочек? И научил их никогда, никогда больше не влюбляться в презренных, которые думают только о своих скейтбордах и о том, как бы сорвать поцелуй? О нет, никогда в жизни Сабрина не протянет ему руку помощи! Пусть он хоть сгниёт на своём необитаемом острове!

СКАЙ: Джейн!

Она захлопнула «Смерть в чёрной дыре» и сердито уставилась на Джейн. Они сидели на террасе рядом, на соседних стульях, но не разговаривали. Скай просто не могла сейчас разговаривать с сестрой, разве что рычать. Дело в том, что скрывать тайну Алека от Джейн оказалось едва ли не труднее, чем от Джеффри. «Потому что обманывать Джейн – подло, – думала Скай, – всё равно что обижать маленького простодушного щенка». В смысле, они одинаково этого не заслуживают – ни Джейн, ни щенок.

Но у Скай не было выхода – ей приходилось вести себя подло. Поэтому она вперила в сестру ещё более сердитый взгляд.

– Что? – спросила Джейн.

– Ты могла бы сочинять свои книжки про себя, а не вслух?

– Я попробую. У тебя плохое настроение?

– Просто голова болит.

Голова у Скай и правда болела. И ещё сердце. И большой палец, на котором она сгрызла ноготь до мяса, хотя она уже несколько лет как отучилась грызть ногти. И ещё у неё всё-таки совсем не осталось сил, ни капельки. Выспаться она, конечно, не успела, зато успела насмотреться каких-то кошмарных снов. А тут Джейн опять что-то бормочет. Какое ещё чело?

– Чего тебе? – спросила Скай.

– Хочешь, я омою твоё чело? Чтобы голова не болела.

– Не-ет!.. То есть не надо, спасибо.

– Пожалуйста. И ещё, Скай… ты уверена, что я не должна ответить на вчерашнюю записку – ну, которую Доминик передал мне через тебя? Он приглашает меня в Пери-парк. Я думаю: а вдруг он хочет извиниться? Будет ведь нечестно не предоставить ему такую возможность?