Скай обернулась к ней с такой яростью, что её предыдущие свирепые гримасы показались милыми улыбками.

– Тебе сказать, в чём я уверена? – прорычала она. – Ну слушай! Так вот, если ты ещё раз задашь мне этот вопрос – вообще хоть раз упомянешь это имя, – я зашвырну тебя в океан, так и знай! Вместе с твоей голубой тетрадкой.

– Ладно, – вздохнула Джейн. – Да будет так.

Скай откинулась на стуле – довольная, что удалось продержаться ещё несколько минут, – и приготовилась вернуться в космос, к капитану Тайсону.

СКАЙ: Проверяете, не повлечёт ли сброс мусора критическое увеличение массы чёрной звезды и не поглотит ли чёрная дыра нас всех?

ТАЙСОН: Совершенно верно, лейтенант. Уж если поглотит, то всех, без вариантов.

СКАЙ: Понимаю, сэр.

ТАЙСОН: Вычисления завершены. Лейтенант, приготовьтесь произвести сброс космического мусора по моему счёту. Три!.. Два!..

В гостиной снова зазвонил телефон. Скай застыла, вжавшись в шезлонг. Как ей хотелось остаться здесь, с Тайсоном и с чёрными дырами! Но вскоре у стеклянных дверей появилась тётя Клер и негромко попросила Скай зайти на минутку. Что ж, надо идти. Скай почувствовала, что она сейчас взорвётся: сначала разлетится на мелкие кусочки голова, потом всё остальное. Тяжело вздохнув, она извлекла себя из шезлонга и побрела в дом.

– Ну что? – спросила она.

– Алек приедет минут через десять. Хочет сразу же поговорить с Джеффри. Я сказала, что он сейчас играет на рояле.

– И даже не догадывается, что его ждёт… Ох, тётя Клер, что-то мне нехорошо.

– Мне тоже, но придётся потерпеть. Кажется, Бетти тоже сейчас там, вместе с Джеффри? Давай так: ты пришли её ко мне и заодно позови Джейн. А я объясню им обеим, что у нас тут происходит.

– По-моему, там не только Бетти, но ещё и Мерседес. Я видела, как она направлялась к ним минут пять назад. А с ней-то что делать?

– Присылай и Мерседес. Что поделаешь, она очень к нам привязалась. Пусть и она послушает. – Тётя Клер легонько подтолкнула Скай костылём. – Ну давай, вперёд.

Скай едва уложилась в десять минут. Сначала ей пришлось чуть ли не силком тащить Джейн в гостиную, потом бежать в соседний дом, спихивать Бетти со скамьи перед роялем, Мерседес – с дивана, а Пса – выволакивать из-под рояля, где он составлял компанию Хуверу, и гнать всех троих в шею, точнее, в «Берёзы», к тёте Клер. Оставшись наконец вдвоём с Джеффри, Скай никак не могла вспомнить, под каким предлогом она минуту назад выставила всех из дома. Джеффри всё это время продолжал сидеть у рояля, где он только что показывал Бетти гармонические интервалы.

– Какая-то ты сегодня странная, – заметил он, тихонько перебирая аккорды. – Такое впечатление, будто тебе срочно понадобилось остаться со мной наедине.

– Угадал. – Скай опустилась рядом с ним на скамью. – Только наедине всё равно не получится, сейчас Алек должен приехать.

– Отлично! Я тут как раз работаю с одной песней, хочу с ним посоветоваться. Понимаешь, я транспонировал её в другую тональность, и вроде всё должно было быть нормально, а она не звучит! Вот послушай.

Он заиграл мелодию, полную тоски и одиночества, и, видимо, погрузился в эту тоску и в это одиночество так глубоко, что, когда отворилась входная дверь и даже когда Хувер с отчаянным визгом вылетел из своего укрытия навстречу хозяину, Джеффри продолжал играть. Алек прижимал Хувера к себе и шептал ему в ухо что-то приветственно-ласковое, но смотрел при этом только на Джеффри. Пожирал его глазами. Но почему-то он не спешил никому ничего объяснять, и ничего не происходило: Джеффри продолжал играть, а он продолжал стоять на пороге – и Скай вдруг поняла почему. Он боялся. Ей захотелось утешить Алека, сказать, что всё будет хорошо. Но будет ли? Она не была в этом уверена. К тому же она сейчас больше переживала о сыне, чем об отце. И она обняла Джеффри за плечо. Этот жест показался Джеффри таким неожиданным, что он тут же перестал играть и поднял глаза.

– О, Алек вернулся! – сказал он. И добавил, улыбнувшись Скай: – Ты и правда сегодня очень странная.

– Привет, Джеффри, – тихо сказал Алек. – Как ты?

– Как я?.. – переспросил Джеффри, не совсем понимая вопрос. Потом он заметил круги у Алека под глазами. – Что с вами? Вы неважно выглядите.

– Да, я знаю. – Алек взглянул на Скай, и она молча покачала головой: нет, она не выдала его тайну. – День выдался трудный. И ночь. Я скучал по тебе, Джеффри.

– Мы тоже без вас скучали. – Джеффри снова заиграл, но мелодия получилась какая-то клочковатая, будто нервная. – Ну вот, – сказал он, – теперь вы оба странные.

– Да, извини. – Алек подошёл ближе к роялю. – Я должен сказать тебе кое-что важное. Не знаю, с чего начать.

– Так я пойду? – спросила Скай у Алека.

– Нет, – ответили одновременно отец и сын, но оба смотрели не на неё, а друг на друга: один умоляюще, другой насторожённо.

– Хорошо, – сказала она и крепче сжала плечо Джеффри. – Алек, может, начнёте с фотографии?

И Алек начал с фотографии, потом перешёл на поездку в Арундел и зачем она ему понадобилась, и всё это время Джеффри сидел с опущенной головой и наигрывал на рояле ту же тоскливую мелодию, Скай даже показалось, что он вовсе не слушает. Но когда Алек дошёл до встречи со своей бывшей женой, Джеффри аккуратно закрыл крышку рояля, тихо, как первоклассник на парту, сложил на неё руки и сказал:

– Вы не очень связно рассказываете.

– Да, ты прав, конечно, – печально согласился Алек. – Попробую начать с начала.

Он начал с начала – на этот раз с того, как он, тогда ещё совсем молодой музыкант, влюбился в хорошенькую девушку, студентку одного бостонского колледжа, и они поженились. И были абсолютно счастливы – несколько месяцев. А потом выяснилось, что, кроме юношеской влюблённости, у них нет ничего общего. Начались ссоры, взаимные упрёки. И однажды, вернувшись после репетиции домой, он обнаружил, что его хорошенькая жена уехала – сбежала обратно к себе в Беркширские горы, где до колледжа она жила с отцом. Алек поехал за ней, но её отец – бывший военный, генерал, – даже не позволил ему с ней встретиться. И настоял на том, чтобы они развелись.

– Больше я её не видел, – закончил Алек. – Но я не знал, что, когда она сбежала от меня, она была беременна. Она и сама этого не знала. А когда узнала, решила мне ничего не говорить.

Джеффри сидел тихо, неподвижно, только его пальцы иногда судорожно подёргивались, будто порывались сквозь крышку дотянуться до клавиш. Наконец он обернулся к Скай и, скинув её руку со своего плеча, сказал:

– Он говорит, что он мой отец.

– Я знаю.

– А почему мне не сказала?

– Потому что я попросил её молчать, – ответил вместо Скай Алек. – Сначала я должен был сам во всём убедиться – встретиться с Брендой.

– С моей мамой, – поправил его Джеффри, будто давая понять, что у Алека нет права называть её по имени.