От идеи до осуществления у Жива дистанция короткая, спринтерская, и такая же быстрота темпа. Он взлетел, оторвался от выстрелов, пущенных вслед, и направился туда, откуда и пришёл, – в Зону. Городская застройка быстро закончились, и убийца Восхода полетел над лесом.

В вертолёте весьма кстати были парашюты. План тотчас подвергся коррекции, Жив мысленно поблагодарил геликоптер за помощь и извинился за то, что сейчас сделает… Он сиганул из летящей машины, камнем рухнул вниз, оставив её на произвол судьбы. То есть приговорив к падению и гибели. Пока к горящему вертолёту сбегаются все преследователи, у него есть возможность ускользнуть. До границы Трота ещё не близко, но теперь он точно доберётся. Поскорей туда, где он столько лет безвылазно живёт.

На этой «ихней» Большой земле он уже начал задыхаться. Совсем не в переносном смысле. Отпущенный командированному срок заканчивается. На коротком поводке далеко не отбежишь.

* * *

…Некая сила, сущность коей обычному человеку невозможно объяснить и слишком сложно постичь, дотянулась к существу, причастному к НЕЙ, временно выбравшемуся за пределы и в этот миг летящему к поверхности планеты. Обстоятельствами, вызванными ЕЁ волей, он был заведён в практически неразрешимую ситуацию.

И оттого, как он сейчас будет действовать, напрямую зависело то, как ОНА отнесётся к нему в дальнейшем. Если из него получится вообще кто-то, к кому можно отнестись так или этак. От его действий впрямую зависело то, кем он для НЕЁ станет в результате.

Проходя испытание за испытанием и подвергая им других существ, любая мыслящая сущность меняет свой мир и себя саму. Куда только не способна завести разум сила его воображения…

Попал?..

На этот раз перемещение привело его далеко не в такое безопасное место, как придверный коврик на площадке в подъезде.

Слав осознал себя живым в том ещё местечке! Он лежал на твёрдых шпалах между рельсами, прямо на железнодорожном полотне. Яркое полуденное солнце било в глаза. Щурясь, бродяга приподнялся, чтобы оглядеться…

И тут раздался протяжный гудок тепловоза! Оглушительный, совсем близко! Тупить и озираться некогда, Слав ухватился за рельс, тянущийся слева от него, подался всем телом, перевалился через металлическую полосу и скатился вниз по высокой насыпи. Совсем скоро огромная грохочущая махина пронеслась где-то там, над его головой, и по железной дороге залязгали, зататакали, забумбумбумкали вагоны, один за одним, бесконечная сочленёнка, смердящая мазутом и прочей грязной мерзостью…

Теперь он на собственной шкуре прочувствовал суть термина «попаданец» и двоякость смысла слова «попал», от которого оно образовано… Ничего не скажешь, попал так попал!

Колёса гремели в нескольких метрах от него, а Слав лежал и банально радовался, что очутился на полотне минуткой раньше, чем раздался истеричный гудок. Надо же, появись он чуть позже, и приходить в себя было бы просто некому. Сознания у раздавленного, истерзанного мяса не бывает.

Кое-как поднявшись на трясущиеся ноги, он подвёл итог. В жутко испачкавшейся одежде, теперь с виду вылитый бомж. Без денег и вещей.

Зато ПОПАЛ.

Да уж. Теперь вопрос животрепещущий: вокруг него хоть мир-то другой?! Или тот же самый…

А вокруг был лес. Лето в разгаре. Листва крон золотилась в свете, падающем с небес. Слав поднялся по насыпи и поковылял по шпалам. Направление выбрал то, в котором угрохотал поезд. Куда-нибудь придёт рано или поздно.

…За время перехода он порядком вымотался. Тело покрылось липким слоем пота, щёки горели. Обувь окончательно износилась, и ногам было очень некомфортно в ней топать по шпалам и щебёнке. А влачиться до ближайшей станции понадобилось часа полтора. За всё это время больше ни одного поезда не проследовало ни в ту, ни в эту сторону.

Вот и затерянная в лесу станция. Здесь царило запустение. С торцов и вдоль вплотную к ней прижимались деревья. Она была миниатюрной, по сути, один перрон, без помещения для пассажиров, только будка кассы. Там дремал человек, единственный. Кроме него, ни ожидающих отъезда, ни персонала.

– Эй! – громко объявил о себе Слав.

Спящий встрепенулся и отлепил голову от стола. Молодой парень, примерно ровесник с виду, в железнодорожной униформе.

– Где это я? – спросил его пришедший из лесу.

– Чего орёшь! – возмутился железнодорожник. – Не видишь, человек спит!

– Извините, – дипломатично сказал Слав.

– Лесная это, – всё ещё недовольно ответил парень. – А тебе куда?

– Не знаю, – честно ответил Слав.

– Следующая будет Депо, конечная. Если тебе в Зону, – обыденно, как о чём-то само собой разумеющемся, объяснял парень, – тогда лучше вали напрямки, через лес. Короче будет, чем сначала до Депо пять километров… По лесу выйдешь к окраине города, там любое такси словишь, и тебя довезут. Таксисты у нас возят в Зону без базаров.

Ого! Ну и ну! Значит, тут в Зону таксисты возят всех, кто захочет…

– Спасибо, – растерянно пробормотал Слав.

И вот сейчас его наконец-то осенило.

ЗОНА!!! Неужели дошёл?! Неужели вокруг – тот самый мир…

Но вот незадача, реалии-то с виду напоминают привычные, совсем как дома, то есть в отправном мире. Парень говорит на русском языке. Спрашивается, о какой тогда Зоне идёт речь?.. В окрестностях Хармонта – русскоговорящий станционный смотритель в одежде российского железнодорожника?! Аномалия такая, да?..

В любом случае, пока своими глазами не увидишь, хрен поймёшь. А может, кассир просто прикалывается? Или он про другую зону, ту, что не с большой буквы, с вертухаями и заключёнными… Принял его за родственника, стремящегося на свиданку с кем-то…

Так или иначе, не остаётся другого варианта, как последовать совету.

На эту станцию прибыл. Теперь дальше.

Человек за окошком кассы, видя, что прохожий узнал то, что хотел, зевнул во весь рот, не прикрываясь ладонью. Он явно не прочь был продолжать давить на массу.

– Простите, – потревожил его Слав, – а у вас нет воды?

Станционный смотритель смерил его взглядом, поколебался, но полез куда-то под стол, добыл и протянул полупустую бутылку минералки. Идущий мимо осушил половину из того, что было внутри, поблагодарил и протянул назад.

– Спасибо. Прощайте, – сказал, искренне надеясь, что больше не увидит этого парня. Потому что возвращаться той же дорогой категорически не собирался.

– Быва-ай, – лениво напутствовал железнодорожник, указавший путь, и уронил на стол башку. Досыпать. Этому осёдлому и здесь хорошо, его мечты явно не связаны с кардинальными переменами. И в этом он разительно похож на подавляющее большинство таких же остановившихся, которым движение «и даром не надоть».