– Общение с чиновником Тайного Ока пошло тебе на пользу, Сабуро-сей, – криво усмехнулся телохранитель.

Десятник почувствовал, как краска заливает его лицо.

– Я лишь выполнял приказ, Ёсо-сей, – ответил он, кладя ладонь на рукоятку меча.

– Тише! – повысил голос Наино. – Подумайте лучше, что мы скажем Чубсо, когда он вернется из Нагаси? А у него будут вопросы ко всем. И почему здесь нет его писаря?

Воины переглянулись. Никто из них и не подумал послать за Митино. Не с руки благородным воинам унижаться перед каким-то мелким чиновником.

– Немедленно пошлите за ним! – приказал сотник. – До его прихода ничего здесь не трогать! Ясно?

– Да, мой господин, – поклонился Сабуро и тут же кивнул соратнику, заглянувшему в дверь камеры.

Начальники вышли в тамбур. Сабуро поклонился Наино.

– Я займусь проверкой слуг и воинов.

– Останься здесь и дождись человека Чубсо, – велел сотник. – Я прикажу провести проверку кому-нибудь другому.

– Господин Ёсо, – обратился Наино к телохранителю. – Я прошу тебя сообщить о случившемся ее высочеству.

– Слушаюсь, мой господин, – поклонился тот.

– И осмотри, пожалуйста, покои придворных, – добавил сотник. – Я никого не подозреваю, но должен быть уверен, что девчонка не прячется где-нибудь наверху.

– Понимаю, мой господин, – кивнул Ёсо, собираясь уйти.

– И еще, – остановил его Наино. – Расставь часовых на лестницах и попроси господ не спускаться без крайней нужды.

– Хорошо, мой господин, – телохранитель ушел.

Сотник еще раз окинул взглядом залитый кровью тамбур.

– Тебе придется многое объяснить Тайному Оку, – проворчал он.

– Я знаю, мой господин, – ответил десятник.

– Я прикажу отправить погоню по всем дорогам, – сказал Наино.

– Мне кажется, она еще в замке, – проговорил Сабуро. – Её кто-то прячет.

– Я тоже думаю, что она еще здесь, – согласился с ним сотник. – Но все же разошлю по дорогам гонцов.

Из коридора донеслись торопливые шаги.

– А вот и писарь, – поморщился Наино и, поклонившись, ушел, оставив десятника один на один с чиновником Тайного Ока Сына Неба.

Митино летел по коридору, не разбирая дороги, на ходу завязывая пояс и приглаживая лохматые со сна волосы. Соратник, разбудивший его, остался далеко позади. Писарь торопился увидеть место происшествия. Наставники твердили, что первое впечатление самое важное. Он промчался мимо лестницы в темницы, и часовой, поднявшись на четыре ступеньки, проводил его удивленным взглядом.

Писарь заметил, как три человека отошли от ярко освещенной двери в тамбур и направились в противоположный конец коридора. Митино скрипнул зубами, очевидно, кому-то не захотелось встречаться с чиновником Тайного Ока.

Все свое раздражение и негодование молодой человек перенес на смиренно поклонившегося десятника.

– Так-то ты исполняешь свой долг? – ядовито спросил он. – Мой господин Сабуро.

На каменном лице воина заходили желваки, но голос был абсолютно спокоен.

– Я готов ответить за свои действия, Митино-сей.

Писарь криво усмехнулся и принялся осматривать место преступления.

– Где нашли тело?

– Его нашел господин Уро, – сказал десятник, указав на воина, разбудившего Митино.

– Он был под лавкой, – рассказал воин, косясь на командира.

Писарь глубокомысленно кивнул, обследовал дверь, камеру, посидел у тела, разглядывая залитое кровью лицо, покосился на грязные подштанники и рваные носки.

– В Канаго-сегу предатель, – наконец сказал он, поднимаясь.

Выскажись он так еще вчера, Сабуро ударил бы наглеца. Но сейчас десятник был вынужден промолчать. Писарь красочно расписал, как убийца, хорошо знавший охранника, постучался ночью в тамбур и зарезал несчастного кинжалом. Вдруг он не удержался и громко зевнул.

Десятник, словно очнувшись, взглянул на Уро.

– Почему ты так рано пришел его сменять? Солнце же еще не встало!

Соратник замялся, переступая с ноги на ногу.

– Мой господин, Сабуро-сей, – промямлил он, пряча глаза. – О… Убитый очень просил меня сменить его пораньше. У него были какие-то дела в пригороде. Я как смог, так и пришел.

Писарь с десятником переглянулись.

– Можно слугам унести тело семье? – попросил воин, съежившись под испепеляющим взглядом командира.

Десятник скрипнул зубами и взглянул на писаря.

Тот важно кивнул.

– Забирай, Уро-сей. Мы еще с тобой поговорим.

– Благодарю, мой господин, – поклонился соратник и вышел в коридор, где терпеливо дожидались слуги с носилками.

– Думаю, господин Чубсо будет очень недоволен, – поджав губы, проговорил Митино.

– Мы найдем ее, мой господин, – заверил чиновника Сабуро. – Найдем.

– Начните свои поиски с замка, – на прощанье посоветовал писарь, удаляясь с гордо поднятой головой.

– Индюк надутый! – прошипел ему вслед десятник.

Чрезвычайным происшествием озаботилась сама госпожа Канаго.

После обеда она вызвала к себе сотника Наино и в присутствии мрачного Ёсо стала интересоваться поисками беглянки.

Старый воин со вздохом развел руками.

– Увы, моя госпожа. Мы обшарили весь замок, но так и не нашли девчонку.

– А что известно о ее сообщнике? – нахмурилась Канаго.

– Очевидно, он ушел вместе с ней. Только мы не знаем как.

– Так что же ты делал весь день? – нахмурилась госпожа, поднимаясь с кресла. – В какое положение ты ставишь моего супруга, Наино-сей?

– Поверь, моя госпожа, – низко поклонился сотник. – Я делаю все, что нужно. По всем дорогам разосланы гонцы, повозки и паланкины, покидающие замок досматриваются. Если девчонка еще во дворце, мы ее непременно найдем.

– Вечером я жду тебя с подробным докладом, – кивком Канаго отпустила престарелого военачальника.

Старик покинул личные покои сегуна, кипя от негодования. Он понимал, что у госпожи сложилось превратное впечатление о его действиях из-за доклада Ёсо. Тем не менее понимал, что повод гневаться на него у ее сиятельства был.

Забросив все дела, сотник спустился в караулку, где Сабуро выслушивал донесения соратников, отправленных на поиски в парк и служебные помещения.

Издерганный десятник встретил начальство глубоким поклоном.

– Что-нибудь обнаружили? – спросил Наино, усаживаясь на лавку у противоположного конца стола.

– Нет, мой господин, – ответил десятник. – Никаких следов.