— Здравствуйте, — явно волнуясь, начал мужчина.

— Здравствуйте, — Медведев удивился. — Входите.

— Нет, не стоит, — мужчина замялся.

— Вам кого?

— Судя по всему — вас. Моя фамилия — Масляков. Вы помните меня?

— Да.

— Судя по вашей реакции, вы все помните.

— Да.

— Так вот. И не перебивайте, пожалуйста. Я и так на каждом слоге сбиваюсь. Я уезжаю по контракту в Англию, Алевтина сбежала от меня. Вы это уже знаете. Так?

Медведев не привык называть жену Алевтиной и в первую секунду удивился.

— Вот. Этого ребенка родила она. Это факт. В матери не сомневается никто. А вот отцовство. Не знаю. Может быть он ваш ребенок.

Мужчина поправил очки. Потом кашлянул, стряхнул к запястью барсетку.

— Нет.

— Что «нет»?

— Он не мой.

— Мне можно продолжить? Я же просил вас не перебивать.

— Зайдите в квартиру.

— Нет. Я уже, собственно, кончаю. Так вот. Этот ребенок может быть в перспективе и вашем так же, как и моим. Поэтому я оставляю его вам. Если вы хотите возразить — отведите его в детдом. До свидания. Его вещи и документы — в рюкзаке.

Каким чудом мужчине удалось за время монолога высвободить свою руку из руки ребенка — не мыслимо, но он, уже свободный, побежал по ступенькам вниз.

Мальчик равнодушно смотрел ему вслед, потом перевел взгляд на Медведева. Тот присел перед ним и протянул руку.

— Здорово, мужичек.

Мальчик оценивающе посмотрел на широкую ладонь, потом на самого мужчину, посмотрел на лестницу и громко заревел.

— Э, так дело не пойдет.

Медведев, не дожидаясь, когда ребенок бросится догонять Маслякова, схватил его на руки, крепко сжимая начинающееся извиваться тельце. Только он запер дверь, как снова позвонили. Уже со злостью Володя распахнул ее, держа ревущего ребенка одной рукой и желая спустить с лестницы любого, а больше всех, его отца. Но на пороге стоял Виктор, тоже с барсеткой: высокий, русоволосый и удивленный. Весь пыл тут же сошел с его брата. Отступив, Володя пробормотал:

— Заходи, — но его не было слышно за воплями малыша.

— Что это за чудо? Эй, ты где подобрал его? И почему он орет? Кто он?

Настя вышла из-за спины отца.

— Он — Никита, — тихо сказала она, и Виктор резко наклонился, чтобы услышать.

— Он — мой братишка, Никитка.

Отец ее, услышав тоже, быстро наклонился и отпустил ребенка.

— Ты можешь успокоить его?

Но мальчик, продолжая реветь, бросился было к двери. Виктор перехватил его, орущего и оттащил назад.

— Что тут у вас, — в прихожую вышла Валя. — Витя?

— Это не я, это он, — показал старший брат на младшего. — Я же тебе рассказывал про всякое зверье.

— Дай сюда ребенка.

С большим облегчением мужчины отступили и скрылись в ближайшей комнате.

Когда пришел Сергей, дверь ему открыла Валя, и с первого же шага в ноги ему врезался реактивный снаряд.

— Что это? — Сергей наклонился, разглядывая мальчика. А тот, отскочив, повернулся назад. — Это чей такой шустрый? У вас гости, Валя?

— Ох, Сережа, нет. Это сын бывшей Володиной жены.

— Без его вмешательства?

— Проходи, Сережа.

— Да, дела.

Сергей прошел в гостиную, где сидели и курили оба брата.

— А, Серега, привет, — Виктор привстал, здороваясь. — Как там Радик?

— Теперь уже хорошо. Лечится.

— Дай бог. Если кто и достоин счастья, так это он.

— Да таких, как этот парень, больше, наверное, и нет, — проговорил Володя.

— Завтра мы пойдем к нему, — сказал Виктор. — Ничего, если все? Не переутомим?

— Он рад только будет.

— Вот и хорошо.

В комнату влетел мальчик, налетел на стоявшую в углу стеклянную горку с хрусталем, упал и заплакал. Володя, подскочив, поднял его и поставил на ноги.

— Ну и торпеда.

— Да, помесь динамита и реактора. Удружила сынком, шалава, — начал Виктор, ворчливо, но Володя искоса обернулся, и старший брат замолчал, поперхнувшись. — Да ладно, уже решили. Только не обижайся, если я обоих этих родителей спущу с лестницы.

— Я помогу тебе, — сказал и Сергей.

— Только без криминала, — засмеялся Виктор. — Мозги ты умеешь вышибать.

— Хватит вам обоим. Я сам разберусь со своими проблемами, — Володя сел на место, а мальчик удрал, споткнувшись на пороге и пролетев в коридор. Там он шлепнулся и снова разревелся.

Настя, выбежав из кухни, стала поднимать его, уговаривая тоненьким голоском.

— Вот и хозяйка растет. Помощница, — громко похвалил Виктор и, вздохнув, уже тихо добавил: — бедные дети.

Радика выписали через 20 дней, после обеда. Сергей повез его с Диной домой. У дяди по этому случаю готовился праздничный обед, сам он был дома, готовил плов и ждал возвращения дочери и племянника.

Радостный, он отпер дверь и замер. Позади своих детей он сразу заметил смущенного Сидоренко, и это смущение ударило его по рассудку.

— Ты?! Бесстыжий! Как только ты смеешь показываться мне! — закричал мужчина, обычно умеющий себя контролировать. — Иди суда, если хочешь, чтобы тебя позорно избили. Иди сюда, или мои руки сами тебя достанут.

Он оттолкнул Радика, отшвырнул дочь, и Сергей, не дожидаясь, бросился вниз.

— Русская свинья.

Радик схватил дядю сзади за плечи, говоря ему по-татарски.

Сергей бегом выскочил из подъезда и торопливым шагом прошел к «Жигулям», отпер машину, сел, почти плюхнулся за руль и стал заводить мотор.

Он уже выруливал с асфальтовой дорожки, когда увидел Радика и дал задний ход, возвращаясь к нему.

Радик сел на сидение, рядом с водительским, поправил дымчатые очки и сказал:

— Подожди, сейчас Дина вынесет вещи.

— Твои, что ли?

— Дядя меня выгнал.

Сергей присвистнул.

— Из-за меня? И что теперь?

— Ничего. Уеду в Альметьевск. А что мне еще остается? Как ты думаешь, Медведевы разрешат мне пока пожить у них. Надо же все оформить, выписаться.

— Конечно. Ты же знаешь, как они тебе рады.

— Вон и Дина.

Девушка шла с маленькой сумкой через плечо и с большой клетчатой сумкой, с усилием волоча ее чуть не по земле. Сергей, выскочив из машины, бросился к ней, на помощь. Пока он ставил сумку в багажник, девушка отперла заднюю дверцу машины, вместо того, чтобы повернуть обратно.