— Я нанимаю пациентам сиделок, так обходится дешевле, чем держать своих. Радик будет пользоваться всем, так же, как и остальные мои пациенты. Но если вы хотите сами ухаживать за вашим братом, то я вам буду платить столько, сколько обычно плачу за уход за больными.

— Нет, что вы.

— Послушайте, я пообещал, что сделаю для вашего брата все. Поэтому или соглашайтесь, или я найму другую женщину.

— Я согласна.

— А приезжать к нему можно? — спросил Сергей.

— Конечно. Сейчас он в палате. Можете зайти к нему.

Радик снова лежал на койке. Но бинтов на голове уже не было, волосы скрывали небольшое выбритое место на голове, где наложены были швы. Зато черная плотная повязка стягивала глаза переносицу и брови, уши и голову кругом.

Сергей наклонился к другу и взял его за руку.

— Сережа?

— Да. Это я. Все нормально?

— Да.

— Тогда я поеду. А с работы — прямо к тебе.

— Не стоит.

— Больше так не говори.

Радик сел, и Сергей легонько придержал его за плечи.

— Я не хотел тебя обидеть. Просто я подумал, что у тебя есть и свои проблемы.

— Есть. Полно. Но я их решаю в рабочее время.

— Не обижайся, Серега.

— Не обижай. И не скучай без меня.

Сергей пожал руку Радика, слегка встряхнув.

— Ну, держи хвост… Как там дальше?

— Пистолетом.

— Вот именно. Да вечера.

Радик слегка задержал руку друга.

— Иди.

За Сергеем захлопнулась дверь.

Дина села на постель к брату.

— Я сейчас поеду домой, за вещами, потом в больницу, оформлю отпуск. Я договорилась с врачом.

— Лучше отдыхай.

— Все равно я три раза в день буду к тебе ездить. Так что остаться тут будет для меня легче.

— Если хочешь.

— Радик?

— Да?

— Что ты думаешь о Сергее?

— Хороший парень, а что?

— Нет, ничего. Я сначала подумала, что он боится, что ты в суд на него подашь за увечье, как папа советовал. Потом… подумала…

— Что?

— Что совесть свою он успокаивает. Это же хорошо, что есть совесть?

— Не плохо.

— Он эти двое суток не спал почти. После работы сразу к тебе. Он мне во всем помогал.

— Да. Тут никакой совести не хватит. А как твой друг?

— Сергей его с лестницы спустил.

— За что?

— За дело.

— Вон что. Он тебе нравится?

— Кто? Сергей или Алик?

— Сергей.

— Кажется. Не знаю. Какой-то он не такой, как все. Чем-то даже на тебя похож.

— А я думал, что я уникальный.

— Нет, правда. Радик?

— Он пережил много. Поэтому и не такой, как эти холеные мальчики. С ним будет трудно. Но такого парня обманывать тоже нельзя. Сначала подумай хорошенько, потом решай.

А вечером к Радику приехали Медведев с Сидоренко. В палате у того сидел сам хозяин клиники и неторопливо разговаривал с ним.

— Жена моя тебе привет передает, — говорил он. — И сын — тоже. Сейчас они поехали в бассейн. Надо учить его плавать, раз дача наша возле реки. О, это к тебе. Здравствуйте.

Колкер поднялся, пожал руки вошедшим.

— Я пошел. А вы не увлекайтесь, утомлять его не рекомендуется.

Медведев положил на тумбочку яблоки, апельсины и бананы.

— Здравствуй, Радик.

Тот прислушался, пожимая вложенную в ладонь руку.

— Володя?

— Да.

— Здравствуй.

— Максим с отцом завтра приедут, вечером, а днем к тебе Валя собирается с Настей. Сразу, как у Насти закончатся уроки.

— У нас все по расписанию, — засмеялся Сергей.

— Что вы туда положили? — садясь в постели, проговорил Радик.

— Куда?

— Да на тумбочку.

— Так, ерунда. Фрукты.

— Не надо ничего, ребята, здесь все дают.

— Да не удобно. Больница все же.

— Сами просто приходите. Я вам так рад.

Володя переглянулся с Сергеем.

— Ничего, парень, мы тебе еще надоедим, гнать будешь.

Все рассмеялись, и повеселевший Радик — вместе со всеми.

Посидев немного, Медведев уехал домой, а Сидоренко остался, сказав, что приедет попозже.

Радик задремал, под шепот Дины и Сергей, а когда проснулся, то услышал звук поцелуя.

— Я люблю тебя, Дина.

— Не знаю, Сергей, ничего еще не знаю.

— Зато знаю я.

И снова поцелуй.

— Эй, — сказал Радик. — Я все-таки не сплю, могли бы и не целоваться. Так, ради приличия.

— А ты мог бы и притвориться, что не слышишь, — Сергей подошел к койке и взял друга за руку. — Радь. Не подумай ничего плохого. Ты же знаешь, как я люблю Дину.

— Ничего я не знаю. Вот женишься, тогда буду знать.

— А, Дина, слышишь, что говорит твой старший брат?

Девушку было не слышно.

— Радик, — Сергей наклонился так, что задышал прямо в шею того.

— Ну.

— Она согласилась стать моей женой.

— А ты знаешь, что я буду теперь видеть?

— Радька, ты даже не представляешь себя, как я этому рад.

— Так что, если что, всегда смогу наломать тебе по шее.

— Не сможешь.

— Это еще почему?

— Да не за что будет, потому и не сможешь.

— Прохвост ты, Серый, вот кто.

— Кто бы говорил. Сам-то, сам.

— А чем я плох?

— Ничем, Радь, это я так. Ты просто идеальный.

— Ладно тебе. А то я смущаюсь.

— Скромник какой.

Володя Медведев приехал домой раньше брата и услышал звонок в дверь, когда переобувался в прихожей.

Думая, что это он, и не спрашивая, Володя распахнул дверь. На пороге стоял невысокий лысоватый мужчина, держа в одной руке барсетку, а другой рукой сжимая руку полуторагодовалого мальчика, внимательно смотревшего в распахнувшееся перед ним чудо чужой квартиры. За его плечами свешивался детский рюкзачок в форме зайчика.