Едва Невинномысский в компании дежурного вышел, он потянулся, закурил и с улыбкой обвел взглядом подчиненных:

— Наша белокурая коллега раскопала что-то новое. Сейчас принесут распечатку. Да-да, войдите.

Он нажал кнопку электромагнитного замка, двойные двери открылись, и дежурный внес папку с грифом «Совершенно секретно». В ней находилась карта гинекологического обследования, из которой явствовало, что Шидловская Анастасия Павловна на двенадцатое октября 1991 все еще была девушкой. Медицинский документ был снабжен безобразной ремаркой: «Дура, и редкая…»

Сама Блондинка по амурной части была совсем не дура…

— Ой, мамочка, — Светочка Залетова выскочила из сауны как ошпаренная и, нырнув в большой, подсвеченный изнутри бассейн, поплыла налево, туда, где пузырила воду гидромассажная машина, — роди меня обратно!

Это был фитнесс-центр «Барракуда» — суперкласс, суперпрестиж, суперэлита, полугодовой абонемент — две штуки баксов! Здорово все изменилось у Залетовой в жизни, да вообще то не жизнь и была. Вот ведь судьба — сначала чуть в гроб не уложили, а потом родитель объявился, крутой, как поросячий хвост! Денег — куры не клюют, квартиру трехкомнатную купил — на, дочка, живи. А мы не гордые, мерси, папа, мерси…

Вымокнув как следует, Светочка выбралась на сушу, вытерлась, плюхнувшись в шезлонг, помахала халдейке:

— Люсик, ананасового!

— Пожалуйста. — С быстротою молнии ей соорудили коктейль, принесли на полусогнутых, с улыбочкой и наилучшими пожеланиями. Вот так, за бабки здесь что хочешь сделают — маникюр, педикюр, эпиляж, татуаж, тримминг, массаж. Хоть гигиенический, хоть эротический, хоть внутренних органов.

— Что, помочила жопу? — С соседнего шезлонга Светочке махнула рюмкой Людка, путана из «Октябрьской», тощая, страшная, доска два соска. — Меня тут таскали в клубяшник один, пива нажрались — вдрызг, ну я и поссала в бассейн, не бежать же до сортиру. Так ведь суки, вода красной стала, как месячные, специальный состав подмешали, козлы. А мне насрать…

Вчера она обслуживала тружеников мэрии, а потому сегодня была пьяна и на работу не вышла — как говорится, целовалась бы еще, да болит влагалище. Отцы города все как на подбор оказались садистами и извращенцами, впрочем, остальные клиенты не лучше, такие же сволочи и марамои. Эх, послать бы их всех к едрене фене, сидеть всю жизнь вот так, с голой жопой, в шезлонге и смотреть на весь этот блядский мир через плотную завесу «Джони Уокера»!

— Мужикам небось кости моете, — подошла, шаркая пятками по мрамору, депутатская жена Таисия Марковна, рослая, дебелая, телом похожая на холодец, грузно спикировала в бассейн и, раскорячившись на мелководье, принялась степенно подмываться. — Вся зараза от них, паразитов.

Ей только что в два захода отмассажировали внутренние органы.

— Вот сука грязная, я в эту лужу больше ни ногой. — Частная предпринимательница Бася, сама пробивающая себе дорогу в этой жизни, демонстративно развернула шезлонг. — Не хватало еще, чтобы мои сеансы спермотерапии пропали даром.

— Сеансы чего? — Светочка Залетова поперхнулась ананасовым коктейлем. — Спущенки, что ли?

— Ну да, спермотерапии. — Бася свысока глянула на соседок, в ее карих, чуть навыкате глазах загорелись мечтательные огоньки. — Еще древние греки заметили, что мужская сперма обладает лечебным и профилактическим действием. Особенно на женский организм. Вот фирма «Магия успеха» и решила пойти по стопам древних греков. У них там группа доноров, все как на подбор, на специальном режиме и рационе, что придает их сперме феноменальные качества. Разумеется, кадры проверенные, никакого там сифилиса, СПИДа, скрытых половых инфекций, фирма гарантирует. Весь курс состоит из сорока сеансов. Первые десять — это различные маски, натирания, затем начинается прием внутрь. Вначале орально, потом вагинально и напоследок, — Бася облизнула пухлые губы, черные изюмины ее сосков сделались каменно-твердыми, — десять сеансов анальной терапии.

— Во, блядь, уморила! — Путана Людка удрученно хмыкнула, плеснула на четыре пальца виски, хватанула залпом. — Тебя же, дуру, трахают за твои же собственные бабки.

— Много ты понимаешь, кривоссачка. — Бася обиделась, ища понимания, повернулась к Залетовой: — Это сказка, волшебный сон. Зал объят полумраком, воздух благоухает ладаном и миррой, и в центре, на возвышении, ложе, на котором распят прекрасный юноша, вот с таким, — она развела в стороны дрожащие руки, — эрогированным фаллосом. Я приникаю к этому роднику здоровья, пью, пью, пью и не могу напиться, и все это под контролем высшей магии — белая друидесса мадам Роше регулирует ход процесса, играет на лютне старинные кельтские гимны, голос ее медоточив, страстен и подобен журчанию ручья.

Бася вскочила с шезлонга и, изогнув стан подобно греческой вакханке, повела роскошным бедром:

— Не бойтесь, о девы, отдаться велению бренного тела, Явите свою наготу, ослепленные похоти мраком, Отверзши ложесна, возлягте на ложе вы смело, Сплетайтесь с мужами и лежа, и стоя, и раком…

Она, несомненно, была натурой тонкой и возвышенной.

— Ой, блин. — Путана Людка покрутила пальцем У виска, поднявшись, стала заворачиваться в полотенце. — Ты, Васька, просто озабоченная, отжарили бы тебя десяток депутатов в пять заходов по два смычка, сразу не до гимнов бы стало. А то и лежа, и стоя, и раком! Тьфу. — Она сплюнула прямо на пол и, не расставаясь с бутылкой, нетвердой походкой направилась в русскую парную.

— Не слушай ты ее, Басечка, потаскушку. — Депутатиха Таисия Марковна с изяществом гиппопотама выбралась из воды и, устроившись в шезлонге, принялась рассматривать журнал для настоящих женщин. — Частушки волнительные. А на депутатский корпус она, сука рваная, клевещет, мой котик, к примеру, так и горит на службе, ему небось не до всех этих гадостей. Эй, Люська, поджарь-ка охотничьих колбасок граммов восемьсот, с макарошками, да салат настругай. И кавуна ополовинь, только смотри, чтоб был с сухим хвостиком. Послащавей….

Упоминание о хлебе насущном вывело Залетову из состояния блаженной прострации, пора ей было ехать обедать в семейном кругу. Ноблес оближ.

— Люсь, звякни в таксярник. — Поднявшись, она допила коктейль, рассчиталась с халдейкой и, помахивая полотенцем, вразвалочку пошла одеваться. — Счастливо, водоплавающие.

Не прошло и часа, как неповоротливая, канареечного цвета «Волга» доставила ее к ресторации «Шкворень». «Сдачи не надо, катись». Светочка взбежала по гранитным ступеням, сбросила на руки гардеробщику соболиное манто и скучающей походкой уверенной в себе женщины направилась в Пиратский зал, стилизованный под трюм парусного судна. Все здесь напоминало о старых добрых временах — решетчатые фонари, пузатые, словно пороховые бочки, столики, «Веселый роджер» на витражном окошке — черный фон, белый череп, скрещенные берцовые кости. Хороший вкус, морской размах, жажда приключений и экзотики.

Посетителей же, однако, было раз-два и обчелся. Слева у стены под портретом Фрэнсиса Дрейка тянули пиво пристяжные законника Лютого, в красном углу под изображением Черной Бороды сидели сам Павел Семенович и отец-настоятель Новопосадско-Андреевской церкви Святой Магдалины великомученицы Иерусалимской преподобный Иоанн Коломенский. В зале стлался волнами табачный дым, волнующе играла музыка: