– Ну, ясное дело… – кивнула Вера. – Это же не я сама была, а только моя душа.

– Значит, ты все-таки помнишь?

– Ничего я не помню… Наверное, я сделала это во сне. У меня такое бывает.

– Странно… – покачала головой Тайна.

– Я знаю, что это странно! – фыркнула Вера. – Но я действительно могу покидать свое тело и ходить где вздумается. Даже заглядывать в чужие дома. Когда это происходит, я снова могу видеть.

– Удивительный дар, – сказала Тайна, припомнив Машу, умевшую переносить часть своего сознания в пауков. Хотя, конечно, это не то же самое, что полностью отделить душу от тела. Тайна знала Веру всего ничего, но поклялась бы, что в коллекции Ивана Николаевича не было никого похожего на нее.

– Папа говорит, что это не дар, а колдовство, – угрюмо произнесла Вера. – Что это от дьявола. И злится, если заметит что-нибудь такое…

– Все ясно, – кивнула Тайна.

Она так до конца и не поняла, как Вера умудрилась устроить их встречу, но это было не так уж и важно. Дочь Семена – особенный ребенок, и она страдала. Тайна чувствовала, что очутилась здесь из-за Веры, которая отчаянно нуждалась в защитнике. Возможно, она каждую ночь засыпала с мыслью, что появится кто-то особенный, рыцарь на белом коне, и это ее желание притянуло Тайну, как магнит. «Но почему я? – подумала девушка. – Никого другого не нашлось, что ли?»

– Вы пришли за мной? – произнесла Вера, словно прочитав мысли Тайны. – Я бы хотела, чтобы меня кто-нибудь забрал отсюда!..

– Я не знаю, почему я здесь, – честно призналась Тайна. – И не уверена, что смогу тебе помочь. У меня нет таких способностей, как у тебя.

– Я знаю, вы особенная, – с жаром произнесла девочка, широко распахнув незрячие глаза. – Иначе Господь не послал бы вас ко мне!

Тайна задумалась, как же несладко приходилось ее новой знакомой, если она готова покинуть родной дом, сбежав с первым встречным. Руки Веры были в синяках и кровоподтеках, и Тайна понимала, что эти отметины оставил отец-алкоголик, пугавшийся необычных талантов дочери. «Папа до смерти боится всего непонятного», – сказала Вера. А чего еще ожидать от землекопа, живущего в глухой деревне, где единственное здание выше одного этажа – деревянная церковь? Тайне уже доводилось сталкиваться с мучителем детей, но здесь ситуация была другая. Иван Николаевич похищал своих будущих воспитанников, а Вера жила в собственной семье, пусть и неблагополучной. Даже если здесь ей угрожала опасность, Тайна не могла вот так запросто забрать чужого ребенка и увести его из дома.

– Ты можешь рассказать, что это за место? – попросила она.

– Просто хутор, – пожала плечами девочка. – У него даже названия настоящего нет. Иногда называют Тупиком, потому что машины сюда не ходят. Говорят, раньше было лучше, а потом построили новую дорогу, в объезд. Знаете, это очень нехорошее место. Здесь живут злые люди.

– Звучит не очень-то весело.

– Здесь вообще нет ничего веселого, – мрачно изрекла Вера. – Из развлечений только Литургия с Евхаристией.

Тайна не знала, кто такие эти Литургия и Евхаристия, поэтому просто кивнула, хотя слепая девочка, конечно же, не могла этого увидеть.

– Что ты еще умеешь делать? – спросила Тайна. – У меня была знакомая, которая могла видеть будущее. Вы с ней немного похожи.

– Это я тоже умею, – отмахнулась Вера. – У меня бывают вещие сны. А иногда я просто знаю.

– А ты можешь сказать, что будет завтра?

– Конечно! Будет очень плохо. Кто-то погибнет.

– Ты начала видеть будущее, когда лишилась зрения? – догадалась Тайна.

– Ну да. А вообще, это всегда было. Но когда Господь забрал у меня обычное зрение, то, другое зрение усилилось.

Вера выглядела расстроенной, было заметно, что эта тема ей неприятна. Тайна внимательно посмотрела на нее и произнесла:

– Вера, можно задать тебе вопрос?

– Спрашивайте.

– Как ты ослепла?

– Это… – Вера на секунду замялась. – Это папа сделал…

– Что? – Тайна не поверила своим ушам. – Ты серьезно?

– Да. Но я сама виновата… разозлила его…

Внутри у Тайны как будто начала подниматься темная приливная волна. Это была не злость, а что-то более сложное и зловещее. Словно шевельнулось древнее морское чудовище, до этого момента дремавшее где-то в темных и неисследованных глубинах разума. «Когда Господь забрал у меня обычное зрение, то, другое зрение усилилось», – сказала сидевшая перед Тайной девочка, однако это сделал с ней не Бог и не дьявол. Это сотворил ее собственный отец.

Тайна часто вспоминала Маленькую Тайну, с которой собирала серебряные монеты в руинах покинутого города, и почему-то никогда не думала об Оно – Рогатой Тайне, изготовившей из собранных монет нож. Как будто это существо, обитавшее в захламленной мастерской, среди станков и забитых инструментами полок, не хотело, чтобы его лишний раз вспоминали. Но сейчас Тайна отчетливо увидела лицо Оно – острые скулы, тонкие губы, морщины в уголках глаз и загнутые рога, вздымающиеся над поседевшей головой. Образ Оно всплыл в памяти и тут же исчез, как мусор, увлекаемый куда-то мощным водоворотом. Теперь Тайна видела саму себя, стоящую над замерзшей лужей, схваченной неровной ледяной коркой. Это был всего-навсего мысленный образ, но на какой-то миг он сделался более реальным, чем деревянная изба, пропахшая ладаном. Тайна подняла ногу и несколько раз ударила, ломая лед, заставляя его трескаться и осыпаться на дно лужи.

Вера вскрикнула и резко поднялась, опрокинув стул. Внезапный грохот заставил Тайну очнуться. Она посмотрела на Веру и увидела чистые голубые глаза. Испуганные, но определенно зрячие. Затягивавшая их ледяная корка исчезла без следа, хотя уродовавшие лицо шрамы остались.

– Что… что вы со мной сделали?!

– Ничего, – отозвалась Тайна.

Грязная приливная волна, в какой-то момент затопившая ее разум, уже схлынула, образ рогатой дьяволицы в промасленном рабочем комбинезоне окончательно побледнел и растаял. Тайна уже едва ли осознавала, что секунды назад перед ее внутренним взором проносились какие-то картинки.

– Вы – Господь?

– Я… – Девушка пожала плечами, не зная, что ответить. – Я просто Тайна.

Вера огляделась. Ее губы вздрагивали, а в глазах стояли слезы.

– Я не видела пять лет, – произнесла она севшим голосом. – Отец опустил меня лицом в кипящую воду, когда узнал, что я подкармливаю домового, оставляю ему за печкой молоко и хлеб. Он долго кричал, а потом схватил за волосы, и в чугунок. Я почти сразу сознание потеряла. А когда очнулась, уже ничего не видела. Было очень больно. Папа позвал священника, чтобы тот освятил хату. Выгнал отсюда всех бесов, которых я, по его мнению, прикормила. Отец Александр читал молитвы и брызгал святой водой, а ко мне даже не подошел. Я лежала на печи и думала, что умру.