лишь сдерживал натиск, до тех пор пока не ощутил, что она слабеет. Тогда начал давить. Медленно, постепенно, но неумолимо. Честно говоря, не знаю сколько мы боролись. Может быть, минут семь или десять. Однако вот с глухим стуком ладонь зубастой коснулась тумбы. Мы оба тяжело дышали, пытаясь перевести дух. Взгляд моей соперницы будто изменился. Уж не знаю что она пыталась мне им сказать, но ни одного словоа не сорвалось с её губ. Молча она достала широкий нож, блеснувший в полумраке. Черт. Психанутая сука. Надо уметь принимать поражение! Ладно. Похоже у меня не остается выбора. Простит ли мне хромой смерть или ранение сообщницы, если она сама нарвалась? Черт знает. Сейчас главное выжить.

Зубастая махнула в мою сторону ножом, заставив пятиться к стене, но дальше в атаку не пошла. Вместо этого она воткнула клинок в центр тумбы. Зубастая указала на него когтистым пальцем, а затем отошла назад. Что опять происходит? Это очередное испытание? Похоже на то. Мы оба теперь были на одинаковом расстоянии от ножа. Типа кто первый схватит и пустит в ход? Зубастая недобро улыбнулась, показав мне три пальца. Загнула один, загнула второй. Обратный отсчет. Я приготовился к рывку. Мы дернулись практически одновременно. Наши руки легли на широкую рукоять ножа, сцепившись. Началась борьба за оружие, еще более долгая и упорная чем армрестлинг. Надо отметить, что зубастая кусать или царапать меня не пыталась. Видимо, несмотря на зверский нрав, у неё были некие представления о спортивном поведении. В борьбе за нож я тоже старался экономить силы и побеждать выносливостью. Моя противница наоборот пытался как можно скорее вырвать оружие. Бесилась и ярилась, стараясь подцепить мои пальцы. Однако я уже научился выгодному, энергосберегающему режиму. Голод оказался хорошим тренером. Во время боев первых дней мне приходилось экономить каждую крупицу сил. Теперь этот навык определил мою победу. Достаточно измотав соперницу, я резким движением вырвал клинок и приставил к ее шее.

— Хватит. — произнес я на местном наречие. — Закончили.

Говорить отдельными словами у меня уже получалось.

Я опасался, что зубастая все равно продолжит борьбу. Не смириться с поражением и накинется, вынудив себя убить или ранить. Однако она вдруг разом успокоилась. С лица исчез обычный хищный оскал. Она закрыла глаза и опустила руки. Просто стояла передо мной, тяжело дыша. Она типа проиграла и готова к смерти?

— И что? — спросил я, не убирая ножа. — Что тебе надо? Надо от… — несколько секунд вспоминал нужное слово. — Надо от меня.

Я выговаривал малознакомые слова по слогам, но остальные уже нормально меня понимали и отвечали. Однако зубастая молчала. Я вдруг понял, что не помню ни одного момента, когда бы она с кем-то говорила. Даже с сообщниками общалась жестами. Немота?

— Не можешь говорить? — спросил я.

Зубастая, не открывая глаз указала мне на шрам над правой бровью. Ага. Типа травма головы. Значит, действительно, не может говорить. И что мне сейчас сказать? Типа: «Спасибо за бой и тренировки. Ты тоже хорошо справляешься». И почему она глаза закрыла? Это типа…

Додумать я не успел. Побежденная соперница склонила голову на бок и лизнула мою руку с ножом. Медленно так лизнула, не открывая глаз. Я убрал нож от ее шеи и положил на тумбу. Кажется, испытание пройдено. Я доказал, что сильнее. Уж не очень пока знаю традиции местных зубастых зверолюдей, но это ее поведение очень уж напоминало жест покорности. И только им она не ограничилась. Когда я убрал нож, то недавняя соперница подошла и… обняла меня. Тут я прямо таки впал в ступор. От этого существа рядом я привык получать не объятия, а болезненные рваные раны. И тут такой приступ нежности. Что дальше? А дальше она начала медленно облизывать мне шею. Это уже явно не просто выражение покорности. Больше напоминает предварительные ласки. Ну… ладно. Я не то, чтобы сильно против. В этом мире меня пока только били, царапали и кусали. Уже соскучился по более приятным ощущениям. Так, а что если я сам проявлю инициативу? Моя инициатива не встретила сопротивления. Наоборот, еще недавно колючая, агрессивная и даже кровожадная девушка стала податливой. Вместо укусов лишь нежные касания самыми кончиками зубов. Отлично. Мы оба были замотанными и только что упорно боролись. Поэтому я решил не затягивать с прелюдией. Повернул свою немногословную подругу к тумбе. Она наклонилась, поставив свои ладони на деревянную поверхность, и выгнула спинку. Я тем временем боролся с завязками на ее штанах. Успешно. Далее оставалось удобно пристроиться и начать процесс. Так после многочисленных актов убийств, я осуществил первый акт любви в новом мире. Полумрак, усталость, боль в натруженных руках, остывающие после борьбы тела и милая девушка, которая пару недель назад уплетала кусочки моего мяса, вырванные зубами. Романтика. Хотя какую еще романтику можно ждать в мире техномагического постапокалипсиса?

Когда мы закончили, то немного удручало отсутствие салфеток, но я уже привык терпеть в новом мире маленькие неудобства. Множественные рваные раны, например. Мы оба натянули штаны, после чего отправились обратно. Однако зубастая не стала запирать мою камеру. Интересно, это только ее инициатива или мне реально предоставили свободу передвижения? Если инициатива только ее, то могут по башке дать, когда в другие части форта пойду. Хотя идти никуда не хотелось. Я устал после всех подвигов и лег спать.

Утром ко мне пришли трое. Хромой, татуированный старик и высокий, светлокожий мечник, красивший волосы в темно-фиолетовый. Видел его пару раз. Кажется, в банде он занимал довольно высокое положение. Старик подошел ближе и спросил:

— Понимаешь мои слова?

— Да.

Затем старик бросил пару фраз хромому. Всё я не разобрал, но кажется это была похвала моей способности к обучению.

— Это Скейл. — произнёс старик, указывая на робоскелета, чьи глаза тускло мерцали в полумраке. — Лидер. Вожак отряда.

— Понял. Что со мной дальше? Вы хотите меня… — слова «продать» я пока не знал. — Обменять на ценности?

— Мне ценности не нужны. — медленно, чтобы я лучше понял, проговорил хромой. — Нужен ты. Два года и одно дело. Как закончим — свободен. Нарушишь слово — смерть. Убежишь раньше — найду. Если сделаем дело, то освободишься раньше. Согласен?

Ага. Вот значит как. Я им нужен как рекрут, а не товар. Два года — это очень большой срок. Да и ещё какое-то дело предстоит. Предполагаю, что опасное и сложное, раз такому монстру как хромой понадобилась чья-то помощь. Однако, полагаю, выбора у меня сейчас нет. Но попробуем поторговаться.

— Я получу оружие, еду, ценности?

— Да. — ни секунды не колебался робоскелет. — Свою долю от дел.

— Что за дела?

— Завтра узнаешь. — с