Он перебил ее:

– За деньги, Элла, люди идут на многое.

– Не на убийство же!

– И на убийство тоже. Кстати, человек может и не знать,что совершает убийство. Слуги…

– Уверена, что слуги здесь ни при чем.

– А Джузеппе? Не знаю, так ли я могу доверять Джузеппе,если речь идет о деньгах… Конечно, он работает у нас не первый день, и все же…

– Неужели нужно себя так терзать, Джейсон?

Он плюхнулся в кресло. Подался вперед, длинные руки повислимежду колен.

– Что делать? – слабым голосом медленно произнесон. – Господи, ну что же делать?

Элла молчала. Она сидела и смотрела на него.

– Здесь она была счастлива, – сказал Джейсон. Онобращался скорее к себе, чем к Элле. И смотрел на ковер. Если бы он поднялголову, то, скорее всего, подивился бы выражению ее лица. – Быласчастлива, – повторил он. – Надеялась найти здесь счастье и вроде бынашла его. Она сама сказала это в тот день, когда пришла миссис… забыл, как еезовут…

– Бэнтри?

– Да. Когда мы пригласили миссис Бэнтри к чаю. Маринасказала тогда: «На душе так покойно». Наконец-то она нашла место, где можноосесть и быть счастливой и ни о чем не тревожиться. Господи, ни о чем нетревожиться!

– И они зажили спокойно и счастливо? – В голосе Эллыпослышалась легкая ирония. – Попахивает детской сказочкой.

– Во всяком случае, она в это верила.

– А вы – нет, – сказала Элла. – Вы ни в какуюрайскую жизнь не верили?

Джейсон Радд улыбнулся:

– Нет. В вечное блаженство я не верил. Но мне казалось,что какое-то время – год или два – можно будет жить в покое и согласии. Янадеялся, что она станет другим человеком. Появится уверенность в себе. Онапочувствует себя счастливой. А когда она счастлива, она превращается внастоящего ребенка. Да, в настоящего ребенка. И вдруг – такое.

Элла заерзала в кресле.

– С каждым из нас что-то случается, – резкобросила она. – Такова жизнь. От этого никуда не деться. Кто-то умеетподлаживаться под обстоятельства, кто-то – нет. Она из тех, кто не умеет.

Элла чихнула.

– Опять сенная лихорадка не дает покоя?

– Да. Кстати, Джузеппе уехал в Лондон.

Джейсон слегка удивился:

– В Лондон? Зачем?

– Какие-то семейные дела. У него родственники в Сохо, икто-то из них серьезно болен. Он обратился к Марине, и она сказала: пусть едет.Вот я его и отпустила. К вечеру вернется. Вы ведь не против?

– Нет, – сказал Джейсон. – Не против…

Он поднялся и стал шагать по комнате.

– Если бы я мог увезти ее отсюда… сейчас же…немедленно.

– И свернуть съемки? Но вы только представьте…

Он повысил голос:

– Я ни о чем, кроме Марины, думать сейчас не могу.Неужели вы не понимаете? Ей угрожает опасность. Мне больше ничего в голову неидет.

Она хотела что-то возразить, но смолчала. Еще раз чихнула владошку и поднялась.

– Пойду возьму свой пульверизатор, чуть-чуть подлечусь.

Она вышла из комнаты и направилась в свою спальню, а в мозгуее эхом гудело одно слово:

«Марина… Марина… Марина… Всегда Марина, и только Марина…»

Подавив забурливший гнев, она вошла в ванную и взяла сполочки свой пульверизатор.

Вставила наконечник в ноздрю и нажала на стеночку.

В мозгу вспыхнул сигнал тревоги, но на долю секундызапоздал… Незнакомый запах горького миндаля… Но пальцы уже совершилинепоправимое, роковое движение…

Фрэнк Корниш положил трубку.

– Мисс Брюстер сегодня в Лондоне не будет, –объявил он.

– Так и не будет? – спросил Крэддок.

– Вы думаете, что…

– Не знаю. Вроде бы оснований не верить нет, но незнаю… А что Ардуик Фенн?

– Тоже нет. Я попросил, чтобы он позвонил, когдапоявится. Марго Бенс, девушка-фотограф, работает где-то за городом. Ееженоподобный партнер не знает, где именно… по крайней мере, так он сказал. Адворецкий смылся в Лондон.

– Как бы этот дворецкий не смылся навсегда, –задумчиво произнес Крэддок. – К умирающим родственникам я всегда относилсяс большим подозрением. Что его вдруг понесло в Лондон?

– Перед отъездом он вполне мог подлить в пульверизаторцианистый калий.

– Это мог сделать кто угодно.

– По-моему, он – самый подходящий кандидат. Вряд ли этокто-то из посторонних.

– Почему? Надо только улучить минуту. Оставляешь машинугде-то на боковой дорожке, ждешь, когда все собираются, скажем, в гостиной,влезаешь в окно и пробираешься наверх. Вокруг дома сплошные кусты.

– Уж очень рискованно.

– Наш убийца – любитель рискнуть. Это было ясно ссамого начала.

– Но возле дома постоянно дежурит человек.

– Знаю. Значит, одного оказалось недостаточно. Покадело не шло дальше анонимных записок, я не чувствовал особой опасности. СамаМарина Грегг была под надежной охраной. А что опасность может угрожать кому-тодругому…

Зазвонил телефон. Трубку снял Корниш.

– Звонят из «Дорчестера». Мистер Ардуик Фенн.

Он передал трубку Крэддоку.

– Мистер Фенн? Крэддок слушает.

– Я слышал, вы мне звонили. Меня целый день не было.

– У меня, мистер Фенн, неприятные новости: сегодняутром умерла мисс Зелински, отравление цианистым калием.

– Да что вы? Какая беда! Несчастный случай? Или нет?

– Нет. Кто-то добавил синильную кислоту впульверизатор, которым она всегда пользовалась.

– Понимаю. Да, понимаю… – Последовала небольшаяпауза. – А почему, позвольте узнать, в связи с этим прискорбным событиемвы звоните мне?

– Вы ведь знали мисс Зелински, мистер Фенн.

– Знал, разумеется. И не один год. Но в число моихблизких друзей она не входила.

– Мы рассчитываем на вашу помощь, сэр.