— Я не могу с этим согласиться, — покачал головойСебастьян. — Полагаю, что венецианцы с большей радостью продадут порох,если им подвернется выгодный контракт, чем станут тратить его на нас.

Майлз, Тристан и Криспин единодушно согласились с ним, а Йенне мог избавиться от навязчивого чувства опасности, нависшей над Арборетти.

— Хорошо, — примирительно заявил он. — Но мывсе же не должны исключать возможности, что изменники попытаются нелегальнопродать наш порох. Помимо необходимости вернуть свою собственность, наш долг —разоблачить и наказать предателей. Но прежде всего мы должны выяснить, кто они.

— Я постарался привлечь к этому делу Салима. Онсчитает, что убедить экипаж опознать венецианцев не составит большого труда,тем более что они нечестно торгуют. — Себастьян обвел взглядом кузенов иостановился на Тристане. — Я надеюсь также, что тебе удастся навести справкисреди своих… гн… старых приятелей.

Хотя прежний образ жизни Тристана давно отошел в прошлое,воспоминания о нем оставались мучительными и неприятными, поэтому кузены всегдас неохотой касались этой темы. Однако когда речь шла об обществе легкомысленныхдам или сегодняшнем случае, опыт, накопленный Тристаном за годы пребывания надне общества, оказывался невероятно ценным. И Тристан не возражал против того,чтобы им поделиться.

— Я уже думал об этом, — отозвался он своодушевлением. — Надеюсь, что к завтрашнему утру я уже что-нибудь узнаю.

Их беседа вернулась в обычное русло; все принялись судовольствием обсуждать вчерашний бал, когда снизу вдруг донеслись оживленныеголоса. Криспин спустился вниз по, потайной лестнице, чтобы понаблюдать засценой, развернувшейся в зале для приемов. И если толпа разодетых дам, которыеприбыли на завтрак, имела к этому ажиотажу какое-то отношение, то Бьянка,безусловно, произвела настоящий фурор.

— На первый взгляд человек сто пятьдесят, —сообщил Криспин по возвращении. — Из всего сборища мне больше всегопонравилось выражение лица Бьянки. И дело не в том, что она немножко не в своейтарелке. Тут что-то другое. Не могу понять что, но описанию это не подлежит.

— Я не знала, что зеленый будет так популярен в этомсезоне. — Тетя Бьянки Анатра не удосужилась ни понизить голос, ни отвестикритического взгляда от платья племянницы. — Впрочем, я, наверное, отсталаот МОДЫ.

— Нет, дорогая Ана, это мы с вами устанавливаемстандарты. Не припомню, чтобы я видела кого-нибудь в зеленом в последнеевремя. — Серафина Террено сидела подле своей закадычной подруги Анатры устены в бальном зале. Дружба этих дам, чудесным образом длившаяся с самогодетства, основывалась на знании, что когда-то они обе слыли первымикрасавицами, и на убеждении, что былая красота дает им теперь право на рольстрогих арбитров в области вкуса и моды.

— И все же зеленый ей идет. — Анатра и Серафинанедовольно поморщились от этих слов, сказанных их соседкой, Шарлоттой Нонте.Она выросла вместе с ними, или, как любили говорить между собой подруги,переросла их. Они всегда посмеивались над толстушкой. И даже не потому, что изних троих она сделала самую удачную партию и что теперь ее дочь Катаринасчиталась первой красавицей, а потому, что Шарлотта всегда отличалась завиднымдобродушием. Подчас оно казалось даже чрезмерным и трудновыносимым.

Анатра тяжело вздохнула и похлопала ее по руке:

— Теперь видишь, Лотта, что ты не в ладах с цветом?

Вдруг почтенная троица встрепенулась и уставилась на ту,которая вмешалась в их беседу.

— Я только что узнала потрясающую новость. —Бьянка говорила чуть громче обычного, хотя и старалась придать голосуестественное звучание, как будто собирать повсюду сплетни было для неепривычным делом. — Некий дворянин собирается жениться на ИзабеллеБеллоккьо. Только представьте, на наших балах и раутах будет присутствоватьнастоящая куртизанка! Разве не здорово?

— Ужасно! — отозвалась Серафина, укоризненновзглянув на Бьянку — этот взгляд должен был послужить уроком правил хорошеготона, — и тут же поспешила поинтересоваться: — Известно, кто этотнесчастный?

— Это совсем молодой человек. Он потерял голову отлюбви и так очарован красавицей, что подтвердил свое намерение письменнымсоглашением. Один мой знакомый видел его своими глазами, но имя молодогочеловека держится в тайне. Известно только, что он блондин. Какинтересно! — воскликнула Бьянка.

Однако лица женщин выражали что угодно, но только не досужеелюбопытство. У всех троих были взрослые неженатые сыновья, на которыхвозлагались большие надежды, — и все, как назло, блондины. Едва ли неполовина гостей встревожилась по мере того, как новость становилась известной вженских кружках.

План Бьянки удался на славу: сплетня положила тягостному иобременительному светскому рауту быстрый и безболезненный конец. Дамы бросилисьдомой, чтобы как можно скорее убедиться в том, что им не предстоит в ближайшеевремя породниться с какой-то шлюшкой. Остальные, у кого были сыновья-брюнеты,поспешили к своим портным, чтобы заказать наряды зеленого цвета.

Проводив последних гостей к гондолам, Бьянка отправилась напоиски новых жертв. Пятеро Арборетти, собравшихся в библиотеке, были подходящейаудиторией для такой затеи. По крайней мере она так думала, пока не распахнуладверь и не увидела их торжественных лиц.

— Что вы здесь делаете? Разве вас не ждут гости? —Йен встретил ее неласково.

— Они меня бросили. Поднялись все, как одна, извинилисьи разъехались по своим делам, — угрюмо отозвалась Бьянка.

— Что вы им сказали? Или, может быть, держалисьвызывающе? — Йен вспомнил, что говорил Майлз, и его охватило дурноепредчувствие.

— Вовсе нет, милорд. Я старалась брать пример с вас.

Остальные Арборетти безуспешно пытались удержаться от смеха.Йен сурово посмотрел на них, а затем перевел взгляд на свою невесту.

Бьянка ласково улыбнулась ему и обратилась к остальным:

— Но вы выглядите такими мрачными. Неужели кто-нибудьиз вас тоже обручился?

— Нет, слава Богу, эта напасть нас миновала, —лучезарно улыбнулся ей Себастьян. — Просто мы говорили о государственнойизмене.

— Что к вам, впрочем, не имеет никакогоотношения, — поспешил заметить Йен.

— Мне не хотелось бы выглядеть обиженным, но, можетбыть, вы вспомните и о нашем существовании. Скажите, что говорили о насдамы? — спросил Себастьян.

Бьянка огорчилась, что ей придется разочаровать их, нособлазн претворить свой план в жизнь оказался сильнее.

— К сожалению, разговоры велись в основном не омужчинах, а о женщинах, вернее, об одной, об Изабелле Беллоккьо, куртизанке.Говорят, что она помолвлена с дворянином. Мне эта новость показаласьинтересной, но большинство дам отнеслись к ней с предубеждением.

Криспин открыл рот, чтобы что-то сказать, но строгий взглядЙена удержал его. Вместо него заговорил Майлз: