аккуратно вскрыла пачку, а Марина взяла салфетку, расправила ее в длину и один конец отправила в рану. Андрей дернулся и опять застонал. Марина поцеловала его в лоб.

— Температура больше 38, точно. Лишь бы не начался сепсис.

Вдруг она разрыдалась.

— Ну, что ты, моя девочка? Ты — прекрасный хирург. Ты все сделала правильно. Он обязательно поправится.

В салон робко заглянула Инна:

— Помощь не нужна?

— Нет. Уже все хорошо.

— А я, по правде говоря, боюсь крови…

— Знаем, знаем, — засмеялась Марина. — Кто на судебке выдумал себе беременность? А когда все шли на операцию, ты отпрашивалась из-за головной боли или температуры.

— Ну, я не кровавый доктор. Я — будущий невролог. За первые два месяца интернатуры законспектировала и вызубрила огромный учебник.

— Наверное, это очень интересная специальность? — спросила тетка.

— Думаю, да. Как Андрей Иванович?

— Вот, смотри, пуля.

— Можно, я не буду смотреть?

— Ладно, зови всех сюда.

Юрий с Игорем не заставили себя долго ждать. На столе появились три банки тунца и крекеры. Дамы занялись кулинарным искусством. На крекеры накладывали небольшие порции тунца. Юрий наливал из бойлера кипяток в кружки и клал в них пакетики с чаем. Ужин был непродолжительным, но вкусным. И уже далеко за полночь компания отправилась ко сну. Дамам и Андрею Ивановичу определили салон. Оказалось, что оба дивана раскладывались, превращаясь в двуспальные кровати. Марина решила не спать вовсе, чтобы следить за состоянием Андрея, но вскоре сон сморил ее. Игоря Юрий пригласил в свой «кабинет», который располагался напротив гальюна. Это была маленькая каюта. Диван в ней тоже раскладывался. Игорь сразу вспомнил несколько русских пословиц о гостеприимстве, наподобие «В тесноте, да не в обиде».

Утро встретило всех ярким солнцем. В салоне пахло свежесваренным кофе. На столе была новая порция крекеров с тунцом. Андрей впервые попросил поесть. Но смог съесть только один крекер, зато выпил стакан кофе со сливками. Все были очень рады, что ему стало получше, особенно Марина. Она продемонстрировала извлеченную пулю. Капитан доложил, что расчетное время прибытия на Сицилию 7–8 часов вечера. Все несколько расслабились.

— У всех есть шенгенские визы? — спросил Юрий.

— Да. Практически. Только у Андрея Ивановича нет паспорта, — сказала тетка.

— Не беда…

— А я слышала, что по Шенгенской визе можно не везде ездить… — неуверенно сказала Инна.

Тетка хмыкнула. Юрий зашел в интернет и нашел ответ, правда, на английском, но он перевел:

— На данный момент по Шенгенской визе можно беспрепятственно посетить следующие страны: Австрию, Бельгию, Германию, Грецию, Данию, Италию, Испанию, Исландию, Латвию, Литву, Люксембург, Мальту, Норвегию, Нидерланды, Португалию, Польшу, Словакию, Словению, Финляндию, Францию, Чехию, Швейцарию, Швецию и Эстонию.

— Мы можем кататься по всей Европе! — воскликнула Инна.

— Только у нас денег практически нет, — ответил ей с грустью Игорь.

— Что такое деньги? — начал рассуждать хозяин яхты, усевшись на диван с чашечкой кофе. — Деньги — это не самоценность, а лишь средство. Поэтому, стоит лишь только сильно захотеть, они появляются сами по себе, почти из ничего.

— Это как? — спросил Игорь.

— А мы вам покажем, да, Томик? — Юрий подмигнул Тамаре. Она отвернулась. — Что ж, ешьте, веселитесь, я буду думать, как добыть документы для Андрея.

Когда Андрей задремал, Марина поднялась на палубу. Дул прохладный ветерок, но, в целом, было не холодно. Яхта неслась на северо-запад. Вода в Средиземном море была голубого цвета, почти прозрачная, с легким изумрудным отливом. Небо было чистым. Жизнь казалась прекрасной. Она смогла вытащить Андрея из этого ужаса. Нога заживет, и они поженятся. Она от всей души поблагодарила Бога, смотря в небо. Внезапно позвонил телефон. Это был отец.

— Привет! Как вы там? Я улетал в Канаду по делам на три дня, что-то напутал с роумингом, не мог к вам дозвониться. Тамара вообще недоступна.

— У нас все хорошо, пап. А тетка, она просто сотик потеряла.

— Там тепло?

— Да, конечно. Купаемся каждый день. Море чистое. Только мы тут поиздержались на сувениры…

— Понял. Сейчас переведу вам на твою долларовую карточку. Не переживай. Тетке привет! Подарю ей новый сотик при встрече. Пока!

— Пока, пап!

На палубе появился Юрий. Он был одет в белые шорты и белую футболку. Выглядел потрясающе эффектно. Он закурил трубку и набрал чей-то номер. Говорил по-итальянски, она слышала обрывки фраз: «си», «чао», «коме стаи». Игорь с Инной загорали на шезлонгах. Наконец, на палубу вышла тетка. Она принарядилась в бирюзовый сарафан из тончайшего шелка, в ушах, на груди и на пальце была крупная бирюза в обрамлении серебра. Черные волосы, которых еще не коснулась седина, небрежно собраны в пучок наверху. Образ прекрасной леди дополняли темные очки и бирюзовая шаль. Юрий просто пожирал ее глазами. Марина поняла, что между теткой и Юрием раньше была какая-то связь. Роман? Но, видимо, все кончилось ничем. Скорее всего, он увлекся какой-нибудь вертихвосткой. А тетка не может ему простить. Марина спустилась к Андрею. Нужно было ставить капельницу.

— Как ты?

— Терпимо. Спасибо тебе, Мариш!

Она подошла к нему и поцеловала его лоб. Лоб был горячим. Он обнял это маленькое личико руками и тоже поцеловал ее в лоб. Они долго смотрели друг другу в глаза.

— Я сдаюсь. Я и так был ужасен. Прости меня. Мариш, я тоже тебя люблю. Очень. Сильнее жизни. И пусть Серега меня убьет. Мне не страшно. Главное, чтобы тебе было хорошо.

— Он тебя не убьет. Мы поставим его перед фактом. Поженимся в Европе.

— Иди ко мне.

Она подошла и склонилась над ним. Андрей обнял ее и очень нежно поцеловал.

— Некоторые вещи мы не в силах изменить, хотя нам кажется, что это наш выбор, наша жизнь. Ведь говорят: «Суждено». Люди посылаются друг другу Божественным провидением. Это точно. Почему этому человеку подойдет именно этот человек? Никто не знает, только Бог. Я столько раз мог жениться! Но всегда находились какие-то обстоятельства, причины, проблемы… и тут ты! Выросла. Красавица. Я все думал там, в Ливии, почему я? Старый, больной… Бедный….

— И еще глупый! Просто я люблю тебя давно. Любовь человека к человеку — это ведь не только поцелуи и прочее. И не столько… Главное — это само чувство любви и желания быть рядом. Ты рядом и все. Мне больше ничего не нужно.

— Нет. Еще не все. Где-то я читал недавно, когда мужчина пишет стихи, он смотрит на Бога, когда женщина — она смотрит на мужчину. В этой системе не хватает основного — Творца, Создателя всего, источника этой любви, который созерцает нас ежеминутно и продолжает или не продолжает нашу