– А у вас никого родных нет?

– Ну почему нет? Родители умерли, сестра младшая в Твери живет. Дом у нас там. Половина моя, по закону. А у нее-то дети взрослые уже, тесно им, моей половиной пользуются, мне не нужно.

– А вы к ним в гости ездите?

– Раньше с Федором каждый отпуск ездили, а потом уже реже. Когда племянники маленькие были, я там чаще бывала, любила повозиться с ними. А так последний раз три года назад на свадьбе у племянницы была. Но звоню, телефон есть. Так что все про них знаю.

– Вот видите, сколько я про вас нового узнала.

– А у меня секретов нет, – засмеялась тетя Надя. – Вот наши пришли. Заболтались мы. Пойду на стол собирать. Оленьку пора кормить.

Накормили Оленьку, уложили. Пообедали, и гости стали собираться. Шура проводила их, зажгла елочку. Делать ничего не хотелось. Да и дел не было. Мама перегладила то, что было, а стирать уже завтра. Шура сидела, и было ей спокойно. Она не одна, у нее Оленька, мама, тетя Надя. Позвонила Нелька, взахлеб рассказывала, как прошел Новый год. Жалко, что Шурки не было. Весело, до пяти утра танцевали…

– Ничего, – сказала Шура. – Мы тоже хорошо посидели. Тебе кусок торта оставили.

– Ой, – обрадовалась Нелька. – Завтра заеду. Сегодня целый день валяюсь.

Хорошо, что у нее есть Нелька. С ней всегда легко. Вот уж кто никогда не унывает. Хорошо бы стать такой, как она, уверенной и смелой.

Борька приехал на следующий день. Шура готовилась к сессии. Няня с Оленькой гуляли. Он спросил, как они справили Новый год, и Шура, не поднимая головы от книги, ответила, что нормально. Сама его ни о чем не спросила, даже не поинтересовалась, хочет ли он есть. Если голодный, дорогу к холодильнику найдет. Но Борька собрал какие-то конспекты, толстый словарь, еще что-то и, сказав, что поедет заниматься к себе, ушел. Так продолжалось весь январь. На каникулы уехал в Бакуриани, кататься на лыжах. Шуре поехать не предлагал, просто сказал, что едет по путевке. Она на горных лыжах не каталась, ей вроде в Бакуриани делать нечего, и Шура отнеслась к новости равнодушно. А через пару дней позвонила свекровь, спросила, будет ли Шура дома завтра и когда ей удобнее приехать – надо поговорить. День был выходной, няни не было, и она сказала, что лучше после обеда, уложит Оленьку спать и будет свободна. Сразу поняла, что это не визит с целью повидать внучку, хотя не видели они ее давно. Наверно, разговор о Борьке. Если приедет Виктор Ильич, будет легче, он относится к ней дружелюбно. Но свекровь приехала одна. Спросила про Оленьку, посожалела, что редко ее видит, от чая отказалась.

– Шура, я хочу с тобой серьезно поговорить насчет вас с Борей. Ты знаешь, мы были против этого скоропалительного брака. Ну кто женится в двадцать лет? Но ты ждала ребенка, и Боря хотел поступить, как порядочный человек. Отговорить его мы не смогли, но поставили условие – пусть ребенок родится в законном браке, но через год он должен развестись. Мы обеспечим мать с ребенком жилплощадью, будем помогать, платить алименты, но портить себе жизнь мы ему не позволим.

Она посмотрела на Шуру, но та молчала.

– По-моему, тебе обижаться на нас нельзя. Мы сделали больше, чем собирались. И квартира, и мебель, и у Оли есть все, о чем другие даже не мечтают. После развода мы будем платить тебе сто рублей в месяц и до окончания института оплачивать няню. Не хотим, чтобы Оля пошла в ясли и начала болеть. И хочется помочь тебе нормально закончить институт. А когда получишь диплом, Оле исполнится три года и она пойдет в садик. Я устрою ее в хороший ведомственный сад. И с работой Виктор Ильич тебе поможет. Ведь не чужая ты нам, мать нашей внучки.

– Лидия Борисовна, а почему Боря сам не сказал мне всего этого?

– Ну, Шура, он все же чувствует себя виноватым, хотя я не понимаю, в чем его можно обвинить. По-моему, он поступил благородно, женившись на тебе. Но все равно, ты знаешь Борю, он добрый мальчик, ему тяжело все это объяснить. Просто вы разные люди, и у вас разная жизнь. Боре надо делать карьеру, он прекрасно учится, но здесь с маленьким ребенком даже заниматься невозможно.

– А я занимаюсь. И тоже хорошо учусь. И ребенком занимаюсь, и хозяйством.

– Ну кто спорит? Ты молодец, Шура. Хорошая, умная девушка. Мы, женщины, более выносливые. Потом мы – матери, кто вместо нас будет заниматься ребенком? Смешно же предположить, что Виктор Ильич стирал бы пеленки-распашонки и варил щи. Он мужчина, и для него главное – карьера, работа. Так и для Бори. И согласись, Шура, что мы максимально облегчили твою жизнь. Ты даже за продуктами в очередях не стоишь, как все. Ты согласна?

«И продукты вспомнила. Ничего не забыли, благодетели, все посчитали», – подумала Шура, но не нашла, что ответить. Хотелось сказать, что они с Борькой любили друг друга и были счастливы. И ни о каких условиях она не знала, даже подумать о таком не могла. Как же так можно? Но Лидия Борисовна говорила так убедительно, что выходило, будто они осчастливили ее. По словам свекрови, их и упрекнуть не в чем. Действительно, и продукты, и деньги, и няня. Но они ведь разрушили ее жизнь, разрушили ее семью, оставили Оленьку без отца, а у нее отняли Борьку – доброго, веселого, любящего Борьку. Шуре хотелось плакать, и она с трудом сдерживала подступающие слезы. Сказать ей было нечего.

– Вот вы все про карьеру, Лидия Борисовна, а как же развод? Вряд ли это хорошо для Бориной карьеры?

– Ерунда, – свекровь пренебрежительно махнула рукой. – Кто воспринимает всерьез студенческие браки? Все устроим. Просто тебе надо прийти в суд и подписать бумаги, что у тебя никаких претензий нет.

– Не надо в суд. Я вам так все подпишу.

– Нет, Шурочка, надо. Если бы не было ребенка, тогда никаких проблем. А когда дети, то только через суд. Но ты не волнуйся, это простая формальность. Извини меня, разговор, конечно, неприятный, но что поделаешь. Надо же как-то определяться, тянуть дальше невозможно. И тебе тяжело, и Боре. Ты девушка интеллигентная, умная, все сама понимаешь. И я уверена, что ты устроишь свою жизнь. И Боря свою. Совсем необязательно становиться врагами. И с ребенком нужно общаться, она же наша, родная кровь.

– Все правильно, Лидия Борисовна, насильно мил не будешь. Вы Боре уже и невесту хорошую подыскали? – не удержалась Шура.

– Что значит – подыскала? Мы с этой семьей многим связаны. И Боря с Аллой с детства дружат. Всегда было ясно, что они хорошая пара. Алла именно та жена, которая нужна молодому дипломату. Знает, где и как себя вести, росла за границей, владеет двумя языками.

Проснулась Оленька и закричала: «Мама, иди!» Шура встала.

– Вот и Оля проснулась. Как хорошо, и ее повидаю. Можно к ней, Шура?

– Не надо, Лидия Борисовна, я ее одену и сюда приведу. Она вас давно не видела, отвыкла, может раскапризничаться. Мы сейчас.

Шура одела дочку и вывела в гостиную.

– Ой, кто это пришел? Какая большая девочка! Иди ко мне, я тебе что-то дам, – неестественно веселым голосом заговорила свекровь.