– Насколько мне известно, в «Пьяном перевале» никто не умер, и все остались довольны… Как бы ни отрицали это впоследствии.

Хантре развернулся уже к нему, и Дирвен тоже переместился в сторонку – пусть лучше между собой подерутся, а то ведь он даже вмазать ни тому, ни другому не сможет как следует, раз поклялся богами и псами. Но до драки не дошло. После минуты молчания Хантре процедил:

– Вот ты и позавтракал...

Эдмар улыбнулся и развел руками. Во сволочь, он же бывший демон, может питаться энергетическими выплесками. Хотя обычная жратва ему тоже нужна, как и всем остальным.

И воды бы раздобыть. У Хантре за спиной вместе с мотком веревки висел кувшин, а у Дирвена лежала в сумке мятая жестяная кружка, да пить было нечего.

После того как Тунанк Выри по ведомым лишь ей признакам выбрала безопасное место для очередного привала, решили чего-нибудь поискать. Дирвен отправится туда, где раньше был огород – может, на грядках что-то уцелело, а Хантре сходит к ручью за водой. Он этого ручья никогда не видел, но сказал, что найдет. Хвостатая останется с Эдмаром.

У них около часа до следующего содрогания долины, за это время нужно обернуться туда-сюда. У Дирвена есть «Верный провожатый», запоминающий дорогу, а рыжая сволочь и так не потеряется.

Туман неоднородный: видимость где на две-три дюжины шагов вполне сносная, а где на расстоянии вытянутой руки все тонет в белесой мгле. Надо быть настороже, чтоб не переломать ноги и не сверзиться в яму. Но зато и ты не на виду, если Нетопырь со своими недоумками ошивается поблизости.

Попадались островки вовсе без тумана, одни размером с комнату, другие с городскую площадь – словно отдельные участки местности накрыты стеклянными колпаками, непроницаемыми для этой хмари.

Часть огорода находилась под таким «колпаком», а сам огород выглядел так, словно подвергся нашествию кротов величиной с корову. Еще и прудик образовался, которого раньше не было, но жижа в нем выглядела отвратно, как будто с навозом перемешали, пить не рискнул.

Набрал на развороченных грядках пучок редиса и несколько морковок, вконец угваздавшись. Времени осталось с запасом: можно сделать крюк и пройти через территорию усадьбы – вдруг там что-нибудь из съестного валяется? Недалеко же, а у него «Скоробег».

Развалины тонули в тумане. Не сразу удалось определить, где раньше находилась кухня, настолько все перерыто. И все-таки не зря сюда завернул: нашел в грязи палку колбасы худьякьяги с завязками на конце – наверное, из тех, что висели под потолком, их там целая гирлянда была.

В надежде еще чем-нибудь разжиться заглянул в ближайшую яму: разинутая пасть земли, с боков торчат балки, каменные блоки, длинный обломок лакированной доски – в прошлом то ли полка, то ли скамья, кусок деревянной лестницы. Внизу, на такой глубине, как будто смотришь с крыши двухэтажного дома, куча тряпья. Нет здесь никакой колбасы, а если и есть, ее не достанешь.

На дне что-то шевельнулось, издало слабый звук, похожий на стон.

Дирвен напрягся, но лишь в первое мгновение. Это не дрожь долины. Там кто-то живой.

Всмотревшись, понял, что это Тьека. Лицо перемазано, узнал по одежке – единственная женщина в логове Нетопыря, кроме так называемой «девицы Барвилы».

– Эй, вы меня слышите?

Опять застонала, потом что-то произнесла сорванным голосом – слов не разобрать.

Дирвен прикинул, сможет ли ее вытащить. У него «Тягло» и за спиной смотанная веревка, длины должно хватить. Но закрепить верхний конец негде. И вдобавок никакой гарантии, что стенки ямы не поплывут, если он полезет туда за Тьекой, и пасть земли не захлопнется, проглотив две жертвы вместо одной.

– Простите, – сказал он глухо. – Я ничего не могу сделать.

Непонятно, услышала или нет.

Вернулся к своим – хотя какие они «свои»! – угрюмый и подавленный, зато с едой. Хантре все еще не было.

– Да ты у нас добытчик! – ухмыльнулась Наипервейшая Сволочь.

Промолчал.

– Меланхолия одолела с утра пораньше?

– Там Тьека. В яме сидит.

– Живая? – ахнула Тунанк Выри. – Ее можно спасти?

– Нельзя. Ямина глубокая, и в любой момент все может осыпаться.

Мучаха поникла, съежилась.

Он мрачно уставился в туман, кляня про себя Рогатую Госпожу, на чем свет стоит.

– Дирвен, тебя это расстроило? – поинтересовался Эдмар тоном любопытствующего бездельника.

– Не обрадовало, – огрызнулся амулетчик.

– Хм, но ведь когда ты рушил дома в Аленде, среди погибших и покалеченных тоже были такие, как эта Тьека – старая прислуга, которая не в ответе за своих хозяев. В чем же разница?

– Да ты… ты… еще ты будешь…

У него аж дыхание перехватило, и нужных слов, как назло, не нашлось. Ладно бы ему сказала такое Зинта, или какой-нибудь праведный жрец светлых богов, или пусть бы даже рыжая сволочь… Хотя они сказали бы это по-другому. А то ведь Тейзург, который, если б ему было нужно, еще не то бы учинил.

– Чем к другим цепляться, начни с себя! – буркнул Дирвен, припомнив нотации Суно Орвехта.

– Очаровательно…

Тунанк Выри всхлипнула. А потом сообщила:

– Хантре возвращается. Несет воду.

– Не говорите ему о Тьеке, – уже другим тоном потребовала Эта Сволочь. – Кто проболтается, горько пожалеет.

– Не скажу, – угнетенно отозвалась хвостатая.

Дирвен презрительно скривился и снова вперил взгляд в туман. На душе было паскудно.

Рыжий появился из белесой мути по-кошачьи бесшумно. С полным кувшином воды, вдобавок рожу умыл. Первым делом обменялся с Этой Сволочью амулетами: отдал заряженные, забрал израсходованные. Потом рассказал, что ручей оказался не там, где говорила Тунанк Выри – видимо, поменял русло. И еще он обнаружил следы, оставленные Арнахти и его учениками, но их самих не видел.

Приступили к завтраку. Тунанк Выри сгрызла до половины самую мелкую морковину, остаток сунула в карман курточки – мол, ей этого хватит. На ее веснушчатом остроскулом личике застыло пришибленное выражение, но это никого не удивляло. А Дирвен глядел на двух сволочей, которые жрали его колбасу, и в душе все больше распалялся: Хантре нельзя говорить о Тьеке – он, видите ли, чувствительный, может расстроиться, а мерзопакостно влюбленная Наипервейшая Сволочь, видите ли, не хочет его расстраивать… Тьфу!.. Со злости даже сплюнул не дожеванный кусок худьякьяги. Сотрапезники уставились на него с удивлением.

– Хрящ попался! – свирепо пояснил Дирвен.

Содрогание земли в этот раз еле ощущалось и