— То есть вы не исполняете своих обязанностей? — я цокнул языком. — И доверились нерадивой, с ваших же слов, служанке? Паулина Ананьевна, — повернулся к хозяйке, — вы уверены в своем управляющем? Сдается мне, что подозревать стоит и его тоже. Ведь именно он вручил серебро Глаше, а потом забрал. И якобы не заметил пропажу ценного имущества.

Мужчина нервно поправил воротник рубашки, и я невольно рассмотрел запонки из белого металла с крупным лабрадором на манжетах его пиджака. Я нахмурился и тотчас встал на ноги. Подошел к окну и отдернул штору в сторону. Лопатина зажмурилась и попятилась. В солнечном свете стало заметно, что под ее глазами залегли тени, а лицо несколько одутловатое. Вероятно, она пила накануне. Но мне было интересно вовсе не это. На портрете, который висел над камином, я внимательно всмотрелся в почившего князя Лопатина. А точнее в кольцо на его пальце.

— Интересное украшение, — я указал на рисунок и повернулся к недовольной вдове. — Довольно дорогой камень, который нечасто встретишь.

Я точно знал, о чем говорю. Моя бабушка любила красивые вещи и даже приобрела однажды на аукционе кулон с почти таким же камнем. Этот оттенок минерала встречается только на Мадагаскаре. Я это запомнил, потому как выменял на ее кулон на песика, которого деревенские мальчишки тащили к речке, чтобы притопить. Это потом стало ясно, что губить животину никто не собирался. Просто местные знали, что в особняке живет городской княжич, который поверит в их жестокость и обязательно выкупит пушистого питомца. Тот, к слову, сбежал почти сразу же. На второй день деревенские вновь тащили веселого же пса нарочно испачканного грязью мимо ворот и на этот раз их встретила некромантка. Она вернула кулон и привела мальчишек в беседку, где велела кухарке накормить всех блинами. С тех пор я каждое лето проводил в особняке в компании ребят, живущих по соседству. И много лет спустя пытался воскресить пса, который успел вырасти и состариться.

Я вспомнил все это за одно мгновенье, а потом с задумчивой улыбкой щелкнул пальцами. В углу комнаты тотчас вырос тотем. Он злобно уставился на охнувшую женщину и замершего дворецкого, который зачем-то взял в руку тяжелый канделябр.

— Вы носите траур по супругу, — медленно проговорил я. — Но подарили его запонки слуге. Не объясните, что это значит?

Некромант при деле

«Фонарь Харона» мне даже не понадобился. Да и не было времени его активировать. Уж очень мне не понравился канделябр, который сжимал в руке слуга Лопатиной. Да и вид у Прохора был очень уж недобрый. Пришлось прибегнуть к другому способу. Более затратному по силе.

Под ногами Прохора появились воздушные смерчи-тотемы, но я взмахнул рукой, и от меня в разные стороны веером разлетелись капли темной силы. Они впитались в стены и потолок, а через секунду, на втором этаже послышался вой и грохот переворачиваемой мебели. И от этих звуков слуга, который уже хотел было атаковать, застыл и испуганно посмотрел на потолок.

Со второго этажа через перекрытие просочился полупрозрачный силуэт, и я быстро напитал его силой. Призрак жадно присосался к нити, замерцал, являясь в мир. Это был крепкий мужчина в домашнем стеганом халате и тапочках. Волосы его были растрепаны, глаза смотрели недобро исподлобья, а губы кривились в презрительной усмешке. Шея и плечо были разворочены выстрелом, который, похоже, и впрямь «испачкал хозяином весь гобелен и стену». Мне повезло, что часть осколков костей осталась в стене, где Лопатин неудачно почистил ружье. На секунду призрак застыл, с интересом рассматривая гостиную, будто был здесь впервые. А затем обернулся к испуганной Лопатиной.

— Ну привет, Паулиночка, — ехидно произнес он и сделал шаг в ее сторону. — Как дела, любимая?

Женщина побледнела, отшатнулась и попятилась. Но позади ее было кресло, и Лопатина плюхнулась в него, со страхом глядя на приближающегося призрака.

Канделябр выпал из ладони Прохора и со стуком ударился о доски пола. И этот звук отвлек Лопатина. Он обернулся, взглянул на слугу.

— Искупитель меня защити, — запричитал дворецкий и быстро сотворил пред собой охранный знак Искупителя. Призрак качнулся в его сторону, и бледное лицо скривилось в ухмылке. Видимо, Лопатин не оценил этот способ защиты. А затем его взгляд упал на запонки. Секунду призрак стоял, с удивлением рассматривая на слугу. А затем недобро ощерился. В глазах мертвого хозяина дома мелькнула злоба.

— Так вот оно что, — протянул он. — Паулина, я очень надеюсь, что этот человек украл мои запонки. Так ведь?

Судя по виду бывшего мужа, ответа ему не требовалось. Он знал правду. Но Паулина все же попыталась:

— Да, — заикаясь, произнесла она. — Прости, не уследила. Пригрела вора в родном доме.

— Уважаемый… — начал я и сделал вид, что вспоминаю имя Лопатина.

Призрак остановился. Взглянул на меня, явно раздумывая, стоит ли вести со мной беседу. Но все же с неохотой ответил:

— Иван Ильич Лопатин.

— Иван Ильич, — повторил я. — Ваша жена, Паулина Ананьевна, обвинила служанку Глашу в краже столового серебра. И не могли бы вы, как… призрак, который долго живет в этом доме, дать показания? И подтвердить факт кражи. Ну, или…

— Ну, или, — передразнил меня Иван Ильич. — Я всю жизнь был азартным. Скачки, преферанс, покер, тараканьи бега. Мне обычно везло. И после проигрыша я отыгрывался за несколько дней.

— Когда тебя не стало, в меня будто что-то вселилось, — пробормотала женщина. — Только играя у меня получалось хоть немного отвлечься.

— Дал же Искупитель глупую женщину.

Княгиня прикрыла шею ладонями, словно защищаясь от возможного нападения.

— Видимо, в последнее время удача совсем от нее отвернулась, — продолжил Иван Ильич. — Вот и начали вещи из дома пропадать. Смотрите сами, — он указал на стену с темными пятнами невыгоревших обоев. — Тут были полотна, стоимость которых превышала цену особняка.

— Как? — вскинулась Паулина, враз позабыв про страх. — А мне сказали, что три тысячи за все дадут.

Прохор воспользовался, что от него отвлеклись, и направился к выходу.

— Не советую бежать, — лениво заявил я и вызвал одного из своих духов из межмирья. Им оказался парень в кожаной куртке, который молча двинулся следом за дворецким.

Тот тонко взвизгнул и присел на ослабевших ногах. Кресла поблизости не оказалось, и мужчина рухнул на пол. Он смотрел на моего миньона с ужасом не меньшим, чем на бывшего хозяина дома.

— Кому ты продала картины? — зло прошипел Илья в лицо своей супруги.

— Прохор отнес их в ломбард. Не могла же я сама тащиться к этому торгашу. Что люди скажут?

— То есть денег вы еще не получили?

— Торгаш сказал, что отдаст деньги, как только найдется покупатель, — промямлила Лопатина.

— Ты на самом деле продал картины? — обратился я