— Доброго неба, ласса Крия!

— Вестаюшка? — женщина узнала меня сразу и сделала попытку улыбнуться и даже похлопать меня по плечам, безуспешно отодвигая в сторону мрачного мужичонку и полную женщину, тоже с довольно кислым лицом.

— Иду мимо, смотрю, вы стоите, люди собрались… Случилось что-то?

— Здесь дом Старшего Служителя Неба, — чуть понижая голос, сказала ласса. — Самого ласа Иститора.

— Да вы что?! — я уставилась на дом с самым что ни на есть впечатленным и простодушным выражением лица, которое не раз использовала за последние дни.

— Именно! — важно кивает головой торговка. — Мы ждем его уже горстей шесть.

— У меня в деревне люди тоже любили приходить к служителю, за советами и благословениями, — мирно продолжаю я. Простая деревенская девчонка, любящая поболтать… Мне нет нужды оглядываться по сторонам, тьма следит за всем сама. Если Инквизитор появится на горизонте, я буду знать об этом раньше прочих.

— У нас так не принято, милая, — криво усмехается ласса Крия. — Служитель наш — главный над всеми, важная шишка, хоть я и помню его маленьким пацаненком, тебе по пояс! Но сейчас он тут всем заправляет и всё вершит, так что к нему не попадёшь на беседу. Но сейчас — дело-то особое. Слышала, небось?

— О чем? — мысли лихорадочно крутятся в голове. Помнит ласа Иститора маленьким! Помнит…

— Так о заразе! — торговка чуть отходит со мной в сторону. — Неспроста это, Вестаюшка. Гневается небо на нас. Люди, они, конечно, всегда болеют, это верно, но сейчас что-то из ряда вон…У соседки моей отец умер, да так быстро, не поверишь, пару седьмиц назад его видела, все нормально было. У брата сын заболел, к целителям водили, те только руками развели. Говорят, крысы заразу несут, только я не верю. У брата моего отродясь никаких крыс не водилось. Это Светлое Небо что-то сказать нам хочет, предостеречь или наказать за грехи наши, не иначе. А звери от людей подхватили, шерстяной брат завсегда от рода человеческого страдает.

Ласса перевела дух.

— А, так вы у ласа Гериха благословения попросить хотите?

— Благословения, защиты… чего угодно, лишь бы толк был.

— Кто попросить, а кто и потребовать! — неуверенно и от этого пискляво и зло выкрикнул какой-то мужчина, стоявший поблизости от нас и, вероятно, от нечего делать внимательно слушавший наш разговор.

Я понизила голос.

— Всё же лас Иститор такой занятой, такой важный большой человек… Неужели он снизойдет до простых людей?

Торговка только пожала круглыми плечами.

— Неужели вы и впрямь знали его в детстве?

— А как же! — неожиданно словоохотливо отозвалась ласса. — Соседями мы были, ну, почти. Они и тогда побогаче были, хотя, конечно, не настолько. Лассу Римму, Герихову мать, вся улица боялась. Строгая была, только глянет — аж поджилки тряслись. Ну, это до того, как дочка у ней родилась, Отавия. Лас Алоиз, тоже сухарь еще тот, так в ней просто души не чаял. Вот что с людьми любовь делает, пусть и родительская любовь, совсем другие люди стали.

— У Служителя есть старшая сестра?

— Была. Младшая. Почему старшая-то? — удивлённо смотрит на меня ласса Крия.

— Просто вы сказали, что отец и мать Служителя изменились после рождения дочери… и я подумала…

— А-а… Изменились, это верно. Гериха-то они еловыми ветками с малолетства стегали, за каждый проступок, — ласса качает головой. — Так бывает иногда. Не готовы, может, были к дитю-то, молодые, глупые. Дочка родилась, когда мальчишке уже лет двенадцать было, другие люди, считай.

— А почему вы говорите "была"?

— Ну, так пропала ж она, про это все знают. Отавия вообще, как родители умерли, как сына родила, редко людям показывалась. Раньше-то часто забегала, по-соседски, весёлая такая, озорная, смешливая… Но потом… жаль девочку.

— Почему?

— Тебе сколько лет? — вдруг спросила женщина.

— Восемнадцать.

— Не замужем?

— Помолвлена, — неожиданно для самой себя ответила я и почувствовала, как женщина чуть смягчилась.

— Когда она в твоем возрасте была, Вилору уже годик был, не меньше. А не замужем. Многие думают, что в городах к этому проще относятся, но это не так. И стыдно, и страшно, и дальше-то как жить — непонятно. Родителей нет, мужа нет, сама девчонка, да еще и младенец на руках. У меня с двоюродной племянницей похожая история была, — ласса сжала на груди руки, похлопала себя по предплечьям. — Сломанная жизнь, что и говорить.

— Родители умерли, но с таким влиятельным братом…

— Ну, тогда лас Герих еще не был настолько влиятельным. Да даже если бы и был… На еловых ветвях не цветут маргаритки, Вестаюшка, и яблочек они не дадут. Иногда не знаешь, что и хуже, когда вовсе родных нет или когда такие, как скала несгибаемая. Я бы на месте Отавии за помощью к нему не пошла.

— Но сейчас вы как раз пришли. За помощью.

— Я пришла не как к родственнику, а как к духовному лицу, — хмыкнула ласса Крия. — Быть посредником между людьми и Небом — обязанность Старшего Служителя, а со своими обязанностями он всегда хорошо справлялся. И как брат он предоставил Отавии дом, слуг, уход, и в деньгах она не нуждалась. Но молодой девчонке, попавшей в трудную ситуацию, нужно совсем не это. Ей было в тягость с ним жить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Почему вы так уверены? — тихо спросила я. Тьма шумела в моей голове, как бескрайнее море. Мне казалось, что этот шум разносится повсюду, едва слышный, убаюкивающий, уговаривающий людей быть чуть откровеннее, разговорчивее, чуть доверчивее, чем они могли бы.

— Она ко мне приходила, назадолго до исчезновения, — тоже тихо откликнулась женщина. — Не то что бы именно ко мне, к дочке. Они дружили когда-то, ровесницы почти были. Говорила о том, как запуталась в себе, в жизни. О том, как устала жить в золотой клетке.

— Сбежала и бросила сына?

— Сына она любила, хотя один раз сказала, что ненавидит его отца. И ее можно понять, бедняжку. Да и история та темная, мы и спрашивать-то боялись. Одно дело, когда любовь. Другое — если снасильничал кто. Шестнадцать лет девке всего, вот кого на костер бы отправлять, так это мерзавцев таких. Иногда мне казалось, что она сбежала с первым встречным, чтобы забыть это все — и ребенка, и брата, и начать новую жизнь. Лория, дочка моя, сказала, что у нее был мужчина, но и с ним было все трудно. Да это и понятно. Порченый товар, да и брат не в меру ревнив и строг. Так что, Вестаюшка, жизнь — сложная штука. Ты, главное, голову всегда на плечах держи и семь раз подумай, прежде чем