– Давайте разделимся на пары и начнем прочесывать территорию, – предложил Гуров. – Мы ищем – хижину, самостройный дом или палатку, любой вариант жилища. Ну и если встретится что-то необычное, то сразу звоните, сообщайте. Через пять километров встречаемся на поляне. Лесополоса шириной примерно пять километров, тянется вдоль дороги на расстоянии пятнадцати километров, с одной стороны она примыкает к дачным поселкам, а с другой, заканчивается оврагом и довольно глубоким, будьте осторожны. Это бывшее устье реки, так что там сейчас настоящее болото от растаявшего снега, – он ткнул на телефоне в темно-зеленое узкое пятно на карте.

– Пирожков-то взяли с собой? – пошутил Крячко, но парни с недоумением уставились на него, не поняв юмора.

– Волк, пирожки, дорога к бабушке, красная шапочка, ну же… – пояснил тот, а новоиспеченные разыскники заулыбались. Стас же вручил коллеге небольшую трубку со шнуром.

– Держи, светодымовая шашка. Есть у меня подозрение, что сотовая связь в этих местах не ахти какая, так что если потеряетесь, помощь понадобится и не будет сети, то дергай за шнур, деточка, дверь сама и откроется.

Полковник продолжал балагурить и сыпать шутками. Под задорный смех своего напарника по розыску он направился исследовать лес вдоль дороги, выписывая зигзаги от дерева к дереву, чтобы осмотреть половину широкого участка леса, густо засаженного деревьями. Гуров же, как всегда, серьезно отнесся к заданию, он дошел почти до края леса, пока не показался крутой обрыв вниз, весь утыканный низкорослыми кривыми деревцами. Они с молодым помощником разделились, шли на расстоянии километра друг от друга, изредка перекрикиваясь, чтобы не потеряться. Час шел за часом, в резиновых сапогах тяжело шагалось, но они помогали, если приходилось переходить через сырую от талой воды полянку, скользить по скользкой глинистой земле. От весеннего тепла уже кругом из голых веток деревьев проклюнулись зеленые точки будущих листьев, в огромном муравейнике деловито возились шустрые насекомые. Солнце припекало все сильнее. Передохнув на поваленном стволе дерева, они расстегнули куртки, и продолжили поиски. Осмотрели несколько кострищ на небольших вытоптанных полянках, но ничего похожего на временное самодельное жилье так и не увидели. Судя по все чаще встречавшимся черным пятнам от костра, мусору, валяющимся обрывкам газет и выброшенным изогнутым шампурам, они приближались к дачным поселкам, перед которыми как раз начинался облюбованный для пикников горожанами пролесок с невысокими деревьями, сухой землей в сосновых иголках и небольшими пятаками ровной земли, где так и хотелось устроить небольшой привал.

Полоса леса закончилась, и они вошли в дачный поселок, выбрали себе каждый по улице и зашагали от домика к домику. Теплые дни и близость к городу привели сюда множество горожан, практически на каждом втором участке владельцы сгребали мусор в железные бочки, разжигали огонь, расчищали тропинки к дому. В ответ на вопросы оперативников посыпались жалобы одна за другой, старушки в теплых куртках, солидные мужчины в резиновых сапогах, городские жительницы с маникюром и разноцветными грабельками в руках жаловались все как один на разграбленные дачи, похищенную посуду, одежду и даже на пропавшую мебель.

Лев Иванович внимательно выслушивал каждого, а перед очередным зеленым домиком попросил своего напарника:

– Ты давай дальше сам, если что будет интересного, позвони мне. Держи визитку с номером телефона. А я к сторожу местному заскочу, поболтаем с ним, почему у него весь поселок обокрали.

В домике с большой на половину дома печкой мужчина с помятым лицом встретил его безрадостно:

– Тоже жаловаться, да? Я что сделаю, пишите заявление в полицию.

– А я из полиции как раз, так что вы можете мне пожаловаться. Что за история такая, как весь поселок сумели обворовать?

Мужчина лишь развел руками.

– Откуда ж мне знать, я ж сторож, не полицейский. Обходы делаю каждый день, утром и вечером, никого ни разу не заметил. Я свою работу делаю как положено, по договоренности. Каждую улицу обхожу, смотрю, чтобы никто не шастал, чтобы свет нигде не горел. Все тихо было, спокойно. Калитки, двери закрыты, никакого шуму. Если бы я знал, что повадилось к нам таскаться ворье, так чаще бы обходил поселок. На дачи чаще всего бомжи залезают, чтоб погреться, так их сразу видно. Печку затопят, шумят, перепьются, горланят А тут тишина, днем бы заметил, если кто по поселку ходил. У меня дом на пригорке и весь поселок видно хорошо. Так что ночью лазили, выносили аккуратно, что получше и за собой все двери, окна закрывали. Так что я и не приметил даже, что обнесли поселок.

– А что украли, знаете?

– Да по мелочи у всех. В третьем доме печку, у профессора унесли хороший диван. Как вот они диван мимо меня протащили, я и сам не пойму, – сокрушенно сказал сторож. – Матрасы все повынесли, одеяла, подушки. Стол и табуреты, которые сосед мой своими руками сделал. Дрова, у кого были для бани заготовлены, тоже унесли вместе с углем. Ну и заготовки, припасы всякие тоже смели.

– Топоры, ножи, молотки не пропадали? – уточнил Лев.

– И их тоже выкрали! Пилы хорошие, клещи, отвертки, весь инструмент для дачи утянули! – возмущенно делился бедой сторож. – И на меня же вешают все, будто я сам вещи на рынок унес и пропил. Мне пенсии хватает для своих нужд, сдались мне их топоры.

– А собачку я вашу что-то не заметил, когда в калитку заходил, – Лев кивнул на большую миску в углу комнаты.

От огорчения у мужчины скривился рот, задергалась щека:

– Да сдох он, неделю назад издох, пришлось закопать в лесу.

– А отчего, что случилось?

– Кто его знает, – сторож снова развел руки в стороны. – Утром проснулся от его скулежа, пока вышел, а он уже с пеной у рта дергается. Так и околел, кто его знает от чего, я в собачьих болезнях не разбираюсь. Новую надо собаку завести, без нее несподручно. Мой-то пес как примется лаять, значит, чужие в поселке, надо с обходом идти.

Гуров попрощался, вышел из дома и на улице столкнулся со Стасом, который тоже уже спешил поговорить со сторожем.