Я медленно начинаю качать головой из стороны в сторону.

– Не веришь? – он усмехается. – Сходи к Руби и посмотри, как весело было парням все это время.

Он встаёт, уверенным шагом направляется к двери, когда едва исчезает из вида, появляется снова. Я вдавливаю своё тело в диван, хочу стать для него невидимкой.

– Я все это время следил за тобой, потому что не было ни одной зацепки, кроме этих фотографий. И ты вцепилась в Спенсера, как ненормальная. Хотел тебя защитить, помочь выскользнуть, но ты постоянно делала выбор в его пользу. Ты повелась на дурацкое прозвище «персик», но я столько раз прочёл это слово, что ты стала у меня с ним ассоциироваться. – Он наклоняется надо мной, проводит костяшками пальцев мне по скуле. – Почему вы такие дуры?

Тео уходит из моего дома, я остаюсь сидеть на месте. Фотография под моими ногами немного хрустит, когда я наступаю на неё. Дрожащими руками отгибаю загнувшийся край с лицом Спенсера. Это та самая машина, куда меня закинули. В свете фонарей она казалась невидимой, чернее черного. Сажусь на пол и начинаю реветь от бессилия, как я не догадалась? Почему придумала ему оправдания, лишь бы только перекрыть в себе эту подозрительность? Ведь он практически не скрывал то, что он совершил. Все эти намёки на то, как ему хреново от своего поступка. О вине, спасении…

– Мисс Фолс? – голос пожилого мужчины., – С вами все в порядке?

Я встаю с пола, вытираю глаза от слез, закрываю рот от всхлипываний, вырвавшихся из меня.

– Простите. – Мужчина протягивает мне платок, и я вытираю лицо.

– Я могу приехать в следующий раз, когда вам будет удобно. – Мне саму себя жаль, представляю, что чувствует человек при виде зарёванной идиотки, которая сама сделала себя жертвой.

– Все в порядке. Где я должна подписать? – Мы садимся за стол, он протягивает мне бумаги на продажу дома.

К чёртовой матери такое прошлое, воспоминания и бывшего парня туда же.

Моя головная боль ещё больше усилилась после ухода Тео, я сидела на полу своего бывшего дома в полной прострации, пока не стемнело. Мне уже не было страшно физически, я отказывалась верить в то, что он говорил. Но выкинуть тот факт, что эта та самая компания, я уже не могла. Как одна фотография может перечеркнуть все, во что ты верила? Заставить развернуться вокруг своей оси, чтобы опрокинуться в яму отрешённости? Я думала, что мой инстинкт самосохранения сработал в правильном режиме, нажал на «стоп» там, где это было необходимым. Но все произошло иначе. Освободив себя из одного плена, я попала в ловушку, заготовленную мне заранее. Ни кем иным, а человеком, которого я смогла полюбить. Эта любовь убивает меня, все ещё сидя внутри.

Тихий стук в дверь, я даже не поднимаю головы. Пусть сейчас на пороге появится, кто угодно, – это не изменит того, что разорвало моё сердце. Тупая ноющая боль, как яд, растекается по телу, интоксикация его грозит меня убить. Но я не сдвинусь с места.

– Лорена, – нежный голос южной девчонки, затем две её босые ноги передо мной. – Ты так расстроилась от продажи дома?

Я отрешённо кручу в пальцах фотографию компании уродов, которые изувечили мою жизнь, юность и будущее. Время, когда у всех происходят самые романтичные моменты в жизни, в моем случае, было изрезано острым лезвием ножа.

– Не стоит так переживать. Это перемены, и они к лучшему. – Она подсаживается ко мне, низко опускает голову и хлопает по коленке. – Я пришла к выводу, что я душевнобольная. И мне необходимо пролечиться ещё разок.

Руби начинает рыдать, уткнувшись мне в шею, и я плотно закрываю глаза. Знала бы она, насколько мы обе сошли с ума, связавшись ни с теми людьми.

– Ты не одна такая, – мой голос сдавленный и охрипший, губы пересохли и едва двигаются. Из рук выпадает фотография прямо перед Руби.

– Я знаю, что он умер, – страшным шёпотом произносит она. – Мне так проще, понимаешь? Думать о том, что он существует где-то. Бывают периоды, когда я свято верю, что это он заходил. Перемыкает что-то… Я могу часами рассказывать ему обо всем, потом, когда я прихожу в себя, рыдаю сутками напролёт. Я… – Она замолкает, втягивает шумно воздух себя и вытирает глаза. – Я просто чувствую, что он все ещё рядом. Мне хочется отмотать все назад, вернуть то время, и все было бы иначе.

– Он изнасиловал тебя, – резко говорю я. – Ты любишь свою воображаемую фантазию, точно так же, как и я. Ты жертва своего хищника. Хватит рыдать. – Я встаю и широкими шагами пересекаю гостиную.

– Ты не знаешь всего, что произошло. Это не он. У Пейтона никогда не было ножа, так же как и у Фила. Никто из них не страдал подобными извращениями. Но я знаю, что был парень в компании, который периодически приходил. – Я вскидываю руки, мне не надо говорить эту ерунду.

– Твой братец тоже принял участие в развлечении? Может это был он? – Её красные от рыданий глаза округляются, светлые брови поднимаются к корням волос. – Что? Раз он так поступил со мной, чем ты лучше?

– Спенсер не делал этого. Он перестал с ними общаться по непонятной причине. Просто в момент собрался и уехал в университет. Первое лето, когда он не проводил его с друзьями. Пейтон был дико зол на него за то, что он испарился! – кричит она и тоже встаёт напротив меня.

– Ты придурочная! Все это время пыталась показать, что у тебя есть муж, ругалась, плакала. И вот оно как. Оказывается, мы постоянно живём в своём мире и изредка приходим в себя, чтобы найти девочку для битья? Ты сейчас серьёзно хочешь, чтобы я поверила тебе? – Она подходит ко мне ближе, ещё момент, и мы вцепимся друг в друга.

– Я живу в той реальности, которая удобна для меня. Ты тоже приехала в самое пекло, зная, что оставила в прошлом. И даже когда ты подозревала Спенсера, ничего не остановило тебя жить с ним. – Я прищуриваю глаза. – Противно, правда? Ты сама себя все это время успокаивала, потому что тоже придумала для себя несуществующий мир. И что? Тебе плохо с ним?

– Ты больная. – Руби проносится мимо меня, когда я кричу обидные вещи ей вслед.

– Такая же, как и ты. Только с разницей, что человек, которого ты любишь, жив. А мне приходится представлять, что он все ещё со мной, – горько говорит она, я слышу хлопок двери, сообщающий об её уходе.

Прижимаюсь лбом к прохладной стене, провожу ладонью по новым обоям, сжимаю руку в кулак и со всей дури бью по ней. Сжимаю зубы до скрежета, из меня снова вырываются рыдания, вперемешку со смехом. Чёртов насильник, убийца моей судьбы, он изменил меня, сделал такой же больной на голову, как и моя подружка.

Двери снова открываются, влетает Руби и швыряет в меня стопку фотографий, которые разлетаются по полу комнаты. Я все ещё смеюсь, присаживаюсь на пол и рассматриваю компанию веселящихся ребят. Снимок счастливой Руби и её парня. Они выглядят не иначе, как влюблённая парочка. Их слишком много, столько моментов, которых они изуродовали своим поведением.

– Эта сделано в тот день. Последнее, что я помню. – Она прикрывает рот ладонью и протягивает мне фото.