– Ура! – Саша радостно захлопала в ладоши. – Наконец-то сбылась моя мечта. Спасибо вам большое!

– Не за что, – произнес Иван. – Удачи вам, творческих успехов. И любви, – прибавил он, поколебавшись.

– И вам любви с вашей женой-художницей, – улыбнулась Саша.

– Ваша супруга художница? – оживился Николай. – Что ж вы мне сразу не сказали? Может быть, я ее знаю?

– Вряд ли, – уклончиво ответил Иван. – Она еще молодая и не слишком известная. Но очень талантливая.

– Ну, молодость не порок, – проговорила Саша. – Еще встанет на ноги. Как мой Коля.

– А у вас нет фото ее работ? – спросил Николай.

– Есть. Одна.

Иван достал телефон и открыл фотографию «Полнолуния». Он успел сфотографировать ее в тот день, когда безуспешно искал в кладовке расписку от Ахметьевой.

Николай долго разглядывал экран.

– Классная работа, – наконец проговорил он. – И стиль свой есть, и фантазия. И чувство цвета редкое. Странно, почему я нигде не видел ее картин. Приводите вашу жену ко мне в мастерскую, я попробую помочь ей с продажей картин. Вот моя визитка.

Николай достал из кармана карточку и протянул Ивану. Тот, обрадованный таким поворотом дела, взял ее и спрятал в бумажник.

– Обязательно придем, – пообещал он парню и, попрощавшись, вышел на улицу.

Сил совсем не было, но Иван, превозмогая усталость, все же съездил еще в одно место, а последний заказ отменился сам собой. Можно было со спокойной совестью ехать домой. Настроение Ивана заметно улучшилось, неприятный осадок от утренней размолвки с Катей прошел, он чувствовал, что соскучился. Ему хотелось поскорей рассказать ей о Николае, о том, что тот обещал помочь с продажей картин. Иван достал телефон.

– Катюша!

– Привет, Вано. – Ее голос звучал тихо, но Иван уловил в нем теплоту. Усталость как рукой сняло.

– Я закончил. Еду домой. Как там у вас с едой?

– Маша что-то готовила.

– Отлично. А то я голодный как волк. Ты спроси ее, может, что-то надо купить? Я в «Пятерочку» зайду.

– Картошки купи, она кончается. И молока два пакета, – сказала Катя.

Иван удивился такой ее осведомленности о хозяйственных делах. Обычно Катя просила купить только сладкое или мороженое, а на остальное ей было наплевать.

– Ладно, целую, до скорой встречи, – проговорил он весело.

– До встречи, – все так же тихо ответила Катя и отключилась.

Иван вызвал машину и поехал к дому. По дороге он заглянул в магазин, купил все, что велела Катя, и от себя еще добавил маленький тортик «Панчо», чтобы порадовать ее сладким.

На сердце у него было хорошо и спокойно, пожалуй, впервые за последнюю неделю. Он поднялся по лестнице, зашел в квартиру и бодро провозгласил:

– Девочки! Я дома!

Ответом была тишина.

– Эй, вы там живы? – Иван принялся снимать куртку.

Дверь комнаты распахнулась, и на пороге показалась Маша.

– Привет, па.

– Здравствуй, доча. Возьми, отнеси. – Иван кивнул на пакеты с продуктами. – Там все, как ты просила, молоко, картошка.

Маша удивленно глянула на него.

– Я просила? У нас полный пакет молока, и картошку я только вчера покупала.

Иван недоуменно молчал. Маша пожала плечами, послушно подняла пакеты с пола и удалилась в кухню.

– Катя где? – вслед ей крикнул Иван.

– Ушла.

– Как ушла? Куда?

Он кинулся вслед за Машей. Та уже выгружала продукты, что-то ставила в холодильник, что-то клала на полки шкафчика.

– Куда ушла? – повторил Иван, ощущая внутри холодок от недоброго предчувствия.

– Не знаю куда, – спокойно проговорила Маша. – Ты ужинать будешь?

– Нет, погоди. – Иван позабыл, что только что умирал с голоду. – Я же только что с ней говорил! Что она, не сказала, куда идет на ночь глядя?

– Нет.

– Хорошенькое дело! – Благодушие Ивана как ветром сдуло.

Он вытащил телефон и набрал номер Кати. В ухо ударили гудки. Ощущение тревоги и беспокойства усилилось.

– Я спрашиваю, ты кушать будешь? – тем же невозмутимым тоном проговорила Маша. – Суп греть?

– Суп? – рассеянно переспросил Иван. – А, да, суп… грей.

Она кивнула и зажгла газ.

Иван снова набрал Катю. Все те же тоскливые, долгие гудки. Он взглянул на часы: половина десятого. Дышать стало тяжело, в висках запульсировала кровь.

– Послушай, Маша, вы, часом, того… не повздорили?

– И не думали.

– Но… что же она… так просто встала и ушла? – упавшим голосом проговорил Иван.

– Представь себе, да. За полчаса до твоего прихода. Встала и ушла. Даже до свиданья не сказала. – Маша поставила кастрюлю на плиту.

За полчаса! Значит, полчаса назад она была еще здесь. Специально погнала его в магазин, чтобы успеть слинять! Она еще утром знала, что уйдет! А он, болван, вещал ей про моря…

– Где теперь ее искать? – Иван беспомощно взглянул на Машу.

– А зачем искать? – Маша зевнула и достала с полки глубокую тарелку.

– Как зачем? Может… может, что-то стряслось? Почему она не отвечает на звонки?

– Пап, ты, конечно, прости, но… – Маша выразительно замолчала.

– Что? Что ты хочешь сказать? – спросил он, хотя ему и так все было ясно.

– Я хочу сказать, что твоя Катя не ребенок, она взрослая женщина и имеет право идти, куда ей вздумается.

– Но предупредить она меня должна была? – Иван не выдержал и сорвался на крик.

– А если она не хочет тебя предупреждать? – Маша тоже повысила голос, лицо ее порозовело от возбуждения. – Если она не хочет, чтобы ты ее нашел? Об этом ты не думал?

Иван потерянно молчал.

– Ты чересчур наивен. – Маша покачала головой и грустно усмехнулась. – Не стоит забывать, какая между вами разница.

Она сняла крышку с кастрюли, налила в тарелку суп и поставила ее на стол перед Иваном.

– Ешь.

Тот обхватил голову руками и закрыл глаза.

– Ешь, – громче повторила Маша. – И перестань убиваться по ней. Кто знает, что у нее на уме? Зачем она вообще с тобой связалась?

– Она любит меня, – тихо, но твердо произнес Иван, не открывая глаз и не двигаясь, – любит, я знаю.

– Да откуда ты можешь это знать? Чужая душа потемки! Видишь, она ни в грош тебя не ставит. Ты волнуешься из-за нее, переживаешь. А ей плевать!