Но всё-таки она не пренебрегала изысканным комфортом и прелестями «Палаццо де Оро», и жизнь продолжалась в этой очаровательной, мирной обители. Моргана всегда была добрейшей покровительницей для леди Кингсвуд и рассуждала с ней о женских банальностях, будто и не существовало в мире иных предметов для разговоров, чем вышивка и специфические лекарства от ревматизма. Она мало рассказывала – на самом деле, почти ничего – о её воздушном путешествии на Восток; кроме того, что она ею насладилась и что пирамиды и Сфинкс умалились до почти незначительных точек на земле, когда она глядела на них с воздуха, ей, очевидно, нечего было описывать, и леди Кингсвуд не настолько сильно интересовалась полётами, чтобы много расспрашивать. Одним ярким, солнечным утром, спустя неделю после её добровольного затворничества, она объявила о намерении вызвать из монастыря и увидеть дона Алоизуса.

– Я была несколько неучтива, – сказала она, – конечно, он интересовался, чем закончился мой полёт на Восток! А я не прислала ему ни ответа, ни письма.

– Он заходил несколько раз, – отвечала леди Кингсвуд, – и я думаю, что он остался весьма разочарованным отказом.

– Бедный преподобный отец! – Моргана улыбнулась. – Ему не стоит так беспокоиться из-за женщины! Что же! пойду и увижусь с ним прямо сейчас.

Леди Кингсвуд критически поглядела на неё. Моргана была одета в простое белое утреннее платье с голубоватым оттенком, а на голову надела широкополую тосканскую плетёную шляпу с голубыми небрежно обвивавшими её складками. Она являла собой милую картинку – одну из дышащих юностью женщин в возрасте за двадцать, так что леди Кингсвуд задумалась о том, не оказывают ли воздушные путешествия омолаживающий эффект.

– Женщин внутрь самого монастыря не пускают, – сказала она, – женские безделушки там запрещены! Но полуразрушенный двор открыт для посетителей, и я попрошу свидания с доном Алоизусом там.

Она легко махнула рукой на прощание и вышла, оставив свою дружелюбную и довольную товарку в успокаивающем обществе вышивания, над которым она работала с ленивым спокойствием, которое дарят подобные увлечения.

Полуразрушенный двор выглядел прекрасным в то утро с его осыпающимися сводами, коронованными и украшенными розами, которые карабкались везде, где им нравилось, и светлая фигура Морганы придала налёт человеческого любопытства всей торжественности этого пейзажа. Она ждала не дольше двух-трёх минут, когда появился Алоизус, который видел, как она подходила, из окна его личной библиотеки. Он медленно приблизился к ней, в его лице заметна была серьёзность, почти мрачность, и улыбка не осветила его лица, когда она встретила его пристальный, острый взгляд.

– Значит, вы наконец явились ко мне! – сказал он. – До сих пор я не заслуживал вашего доверия! Почему?

Глубокий упрёк прозвучал в его голосе, и она на секунду растерялась. Потом её природное самообладание и самоуверенность возвратились.

– Дорогой отец Алоизус, вам не нужно моё доверие! Вы знаете всё, что я могу вам рассказать! – проговорила она и, приблизившись, положила руку на его плечо. – Или я не права?

Дрожь пробежала по его телу. Он мягко отстранил её руку.

– Думаете, я знаю! – ответил он. – Вы воображаете…

– О нет, я ничего не воображаю! – улыбнулась она. – Я уверена, – да, уверена! – что вам известна тайна того, что представляется сказкой и всё же является правдой! Вы первый рассказали мне о Медном Городе в Великой пустыне, вы сказали, что это всего лишь легенда, но разожгли мой интерес и подтолкнули на его поиски…

– И вы нашли его? – быстро перебил он её. – Нашли?

– Вы знаете, что да! – ответила она. – Зачем же спрашивать? Послания через Звуковые Лучи доходят до вас, так же как и до меня!

Он двинулся к каменной скамье, которая стояла в углу двора, и сел. Он был очень бледен, и глаза его лихорадочно горели. Вскоре он, казалось, оправился и заговорил в обычном тоне.

– Риварди приходил сюда ежедневно, – сказал он, – и говорил только о вас. Он рассказал, что они с Гаспаром внезапно заснули, – за что им обоим неимоверно стыдно, – и что вы взяли на себя управление кораблём и повернули назад, прежде чем дали им возможность исследовать пустыню…

– Это правда! – спокойно отвечала она. – И вы знали всё раньше, чем он вам об этом рассказал! Вы знали, что меня вынудили повернуть назад, не позволив продолжить полёт! Дорогой отец Алоизус, вам от меня не скрыться! Вы – один из немногих, посвящённых в тайну будущего, в тайну той «перемены», которая неизбежна, в тайну «грядущего мира», который уже близко! Да! И вы отваживаетесь жить по-прежнему в оковах обычной веры, имея столь широкие взгляды…

Он жестом остановил её, поднявшись со скамьи и поднимая руку в предупреждающем и властном жесте.

– Дитя, осторожнее со словами! – И в глубине его голоса зазвучали строгие нотки. – Если бы мне было известно что-то подобное, то на чём основывались бы эти мои знания? Только на этой вере, которую вы зовёте «обычной», на этой вере, которую никогда не понимала большая часть мира! Эта вера учит, что Богочеловек был предан смерти безбожными людьми! И он, однако, духовной силой своего воскресения из мёртвых доказал, что смерти нет, а есть только обновление жизни! Это не просто «обычная» вера, не просто воображение или древняя сказка, это чисто научный факт. Непорочное зачатие божества женщиной и преображение человечества – всё это правда, и научный прогресс докажет это, уничтожив все сомнения. Мы веками хранили веру, как и следовало, и это она привела нас и все страны ко всем накопленным ныне знаниям.

– «Нас»? – уточнила Моргана мягко. – «Нас» из Церкви? Или «нас» из Медного Города?

Он несколько секунд молча смотрел на неё. Его высокая фигура казалась более статной и эффектной, чем обычно, и его лицо выражало спокойную уверенность и достоинство мысли, которое ещё добавляло ему очарования.

– Это смелый вопрос! – сказал он. – Ваш мятежный дух ни перед чем не останавливается! Вы много узнали – и вы полны решимости узнавать ещё больше! Что ж, я не могу вам помешать и не вижу причин для этого! Вы решительная ученица, а также женщина, весьма отличная от большинства и обладающая нехарактерной женственностью. Так что вам я скажу, что это «мы» из Медного Города, если угодно! Мы существуем уже более трёх тысяч лет; мы изучали, мы делали открытия, мы узнавали. Мы – избранные потомки всех цивилизаций, которые когда-либо являлись в мир; мы – чистая соль земли; мы – основатели будущего мира; мы жили, непрерывно наблюдая за расцветом и упадком цивилизаций, видели, как поколения рождались и умирали, потому что, подобно терниям, они взрастали без глубокого корня иной цели, не считая страсти душить и уничтожать своих соседей. Мы пребываем, как нам было приказано, ожидая полного явления тех сил, которые уже приближаются к своей кульминации, когда придёт «Царство»!

Моргана придвинулась к нему и умоляюще глядела в его серьёзное, мрачное лицо.

– Тогда почему вы здесь? – спросила она. – Если вы знаете, если когда-либо вы бывали в Медном Городе, то как же случилось, что вы его покинули?