Я отвел глаза.

— Нет, я чуть было все не испортил. Если Паутина устояла, то не благодаря, а вопреки моим усилиям.

Ромкино лицо вытянулось.

— Но Лукас говорил…

— Лукаса там не было, — отрезал я. — Не знаю, кто там ему чего наговорил, но вряд ли рассказчик был очевидцем тех событий. Что до меня, после той истории я все бросил и осел на Земле. Если бы Моргана не выкрала твою мать, ни за что не вернулся бы в Паутину.

«Ну и дурак», — не удержался Голос, после чего снова глухо замолчал.

— Но почему? — удивился Ромка. — Чего ты боялся?

— Самого себя, — тихо сказал я. — Я — Разрушитель, Рома. Это моя судьба, я был рожден для этого. Однажды я едва не выполнил свое чудовищное предназначение. Больше не хочу, Рома. Не хочу, понимаешь?!

— Да понимаю я, понимаю, — примирительным тоном сказал Ромка. — В смысле, понимаю, что не хочешь. Но все остальное: судьба, предназначение… Ты не похож на фаталиста!

— Дело не в фатализме. Просто… от себя не убежишь, как ни старайся.

— Ну не знаю, — пожал плечами Ромка, — в моей жизни еще не было такого, чтобы хотелось вычеркнуть из памяти.

— Это хорошо, Ром. Дай-то бог, чтоб и дальше так было.

Сын скривился:

— Вот только не надо отцовских проповедей про чистую совесть!

— А я и не пытался.

— Да? А мне показалось…

— Что?

— Не важно. Так расскажешь о Ключах Мастера?

— Все еще хочешь услышать эту историю?

— Еще бы! — воскликнул он.

— Не спеши, а то успеешь, — назидательно изрек я.

— Вот уж истинная правда, — раздалось вдруг откуда-то слева.

Мой гадж принял боевую стойку и ощетинился, я с трудом удержался на его спине.

Из-за небольшого каменного уступа поднялся человек и направился в нашу сторону. Он был невысок, но кряжист и с ног до головы затянут в кожу; из оружия — лишь длинный изогнутый кинжал, похожий на клык. Лицо человека напоминало морду хищника, серые короткие волосы щетинились на макушке. Пересекая лоб, через левую щеку проходил, скрываясь в густой бороде, длинный багровый рубец.

Гаджи продолжали пятиться и тихонько поскуливать от страха.

Я спрыгнул со своего зверя и перекинул повод Ромке, а потом двинулся навстречу незнакомцу. И без подсказок было понятно — передо мной Мохнатый.

— А ты не робкого десятка, человек, — недобро заметил эррхарг.

— Кого же здесь бояться, — пренебрежительно осведомился я, — тебя, что ли, шавка облезлая?

Тот глухо зарычал и попытался опуститься на четвереньки. Потом, видимо вспомнив, что находится в человеческой ипостаси, гордо выпрямился.

— Как ты смеешь оскорблять меня?! Да ты знаешь, кто перед тобой?

— Понятия не имею, — усмехнулся я, — но еще не поздно представиться.

— Я — Ранга, племянник вожака свободной стаи!

— Всего лишь племянник?.. — разочарованно протянул я. — Сказать правду, это — оскорбление. Я — потомок Мастера и рассчитывал встретиться если не с вожаком, то хотя бы с его прямым потомком!

Ранга сердито сплюнул.

— Вожак? Кван — слабак! Старый беззубый волк, позабывший о славе и чести! Все, что его волнует, — хлеб насущный да безопасность стаи. Бе-зо-пас-ность! Тьфу! Будто не нас боится вся округа! Кван сам испугался боя и своим щенкам запретил с тобой связываться! Но я, Ранга — хищник! Я разорву тебя!

— Ой, как страшно! — хохотнул я. — Наверное, в награду за великий подвиг Моргана пообещала тебе место Квана?

— А почему бы и нет? Вожаком должен быть сильнейший!

— Тогда почему ты не вызвал на поединок своего беззубого дядюшку?

— Обязательно вызову. Но сначала тебя порву.

— А, ну понятно… — зевнул я. — Так что, приступим или подождем ночи, чтобы ты мог перевоплотиться?

— К чему тянуть? С зазнавшимся выскочкой я и при свете дня справлюсь!

— Ой, страшный какой, — подал голос дотоле молчавший Ромка. — Пап, можно я с этим блохастым разберусь?

— Ни фига, сейчас моя очередь! — отозвался я, про себя удивляясь прыти отпрыска. — Ты лучше за гаджами проследи. Сбегут — дальше пешком потопаем?

— Не переживай, брат ташшар, — обратился Ранга к Ромке, — ты следующий на очереди!

Скандалист плавно вытянул нож, со значением поглядел на мой меч, презрительно сплюнул. Вроде как предупредил: против ножа — только нож. Или кулаки, больше чести в победе.

Я передал Ромке Гелисворт и, разложив наваху, встал напротив Мохнатого:

— Ну что, начнем?

Ранга прыгнул — мощно, по-звериному, выбросив вперед руку с зажатым в ней кинжалом. Я отшагнул в сторону и влепил ему кулаком в печень. И… попал в прижатый к боку локоть. Шустрый, гад!

Отпрыгнув, он развернулся и снова ринулся в бой. Я шагнул вперед, плавно отвел в сторону навахой клинок противника и, резко сблизившись, ударил лбом в переносицу. Голова Мохнатого дернулась, глаза закатились, он грузно осел в траву. Я подобрал нож и присел над поверженным. Из носа и ушей Ранги тонкими струйками текла кровь. Густая, черная кровь, так не похожая на алую человеческую. Интересно, для упырей она в пищу пригодна?

— Серебром бы его, — заметил Ромка, — очухается ведь!

— Да и черт с ним! До вечера точно проваляется, а мы к тому времени будем далеко.

Я отобрал у Ромки повод своего гаджа и вскочил в седло. Еще раз обернулся — оборотень не шевелился. Какое-то время еще колебался: может, все же стоит вернуться и добить? Решил, что не стоит.

Мы двинулись дальше.

— Круто ты его, — с уважением заметил Ромка, — только чересчур быстро!

— Хотел шоу? — усмехнулся я. — Ну, извини. Не было ни времени ни желания долго возиться с этим недоумком. И кстати, расслабляться еще рано. От здешних могут объявиться еще какие-нибудь претенденты. Этот ведь дурак сам полез, по собственной инициативе. Власти захотелось.

— А тебе будто никогда не хотелось? — поддел сынуля.

— Мне? — Я хохотнул. — На кой птицам профсоюз? Я свободный охотник, а власть — она покрепче цепей держит. Нет уж, увольте.

— Чудной ты, бать, честное слово, — вздохнул Ромка.

Дальше дорога пролегала по самой границе леса, иногда отступая от его кромки на добрых десять — пятнадцать метров, местами приближаясь вплотную, так что ветви крайних деревьев нависали над нашими головами. Кутний Кряж и на карте маленьким не выглядел, а в реальности оказался просто огромным. И где-то здесь одна из Призрачных твердынь, знать бы еще — где…