– Биологические опасности? – спросила у него Нессель.

– Откуда нам знать? Но могу только сказать, что у нас на всех ровно один герметичный костюм, потому что остальные были в грузовом отсеке. Очистка не работает, так что, судя по датчику, воздуха у нас максимум на два часа.

После этого все замолчали, думая о смертоносных вирусах, поедающих плоть бактериях и грибковых спорах.

– Шлюз на ручном, – сообщила наконец Лейн. Пока все размышляли о приближающейся опасности, она просто думала. – Медицинская установка может провести анализ воздуха на предмет микробов. Если там чужие организмы, мы в заднице, потому что анализатор не справится, но этот мир терраформирован, так что будем надеяться, что вся зараза здесь земная. Кому-то надо выйти и им помахать.

– Вызываешься? – ехидно осведомился Скоулз.

– Конечно.

– Не ты. Бейлз, надень костюм. – Он ткнул пальцем в остававшуюся безымянной женщину, а та мрачно кивнула и бросила на Лейн злобный взгляд.

– Умеешь работать с меданализатором? – спросила у нее Лейн.

– Была помощником врача, так что получше тебя умею, – огрызнулась Бейлз.

Холстен тут же вспомнил, что это она зафиксировала Тевику кисть.

Они облачили ее в костюм – не без труда, потому что это был не жесткий костюм, как у безопасников, а белый ребристый комбинезон, который висел на ней мешком, поскольку подавать в него давление не нужно было. В шлеме был набор визоров, способных защитить от чего угодно, начиная с абразивной пыли и кончая жестким излучением солнца, и достаточно камер и экранов, чтобы одевший мог при необходимости идти вслепую. Действуя терпеливо, Нессель подключила меданализатор к системам костюма, а Лейн сумела с помощью аварийного питания оживить один из малых обзорных экранов шаттла, чтобы показывать картинку с камеры Бейлз. Никто ничего не сказал о тех многочисленных неизвестных опасностях, которые могли поджидать там женщину и на которые костюм просто не мог быть рассчитан.

Скоулз открыл дверь шлюза, а потом закрыл ее у нее за спиной. В отсутствие тока на замках остальное ей предстояло сделать самой.

Сквозь ее линзы они смотрели, как она открывает дверь шлюза, после чего темноту сменил тусклый янтарный свет, а картинка начала раскачиваться: Бейлз пошла из люка наружу. Когда картинка стабилизировалась, перед ними предстало некое видение ада: обуглившаяся, дымящаяся, кое-где продолжающая гореть растительность. Наружное аварийное освещение выхватывало клубящийся в воздухе отвратительно-желтый дым.

– Тут пустошь, – заметил кто-то.

Тут Бейлз перестала смотреть в сторону черной канавы, которую шаттл прорыл в почве, и направила очки – и глаза – в сторону леса.

«Зелень», – была первая беспомощная мысль Холстена. На самом деле там в основном была чуть подкрашенная темнота, но он помнил, как планета смотрелась с орбиты, и это была именно она – громадная растительная полоса, почти целиком охватывавшая тропики и зону умеренного климата. Он вызвал свои воспоминания о Земле – далекой отравленной Земле. Его поколение не видело ничего подобного, никакого буйства деревьев, уходящих далеко вверх, превращаясь в сводчатое многоколонное пространство, простираясь во все стороны от дыры, которую пробил кулак шаттла. Это была ЖИЗНЬ, и только теперь Холстен осознал, что никогда толком не видел земной жизни – какой она должна была быть. Тот дом, который он помнил, был просто умирающим, побуревшим огрызком, а вот здесь… Холстен ощутил, как глубоко внутри у него что-то ломается – тихо, почти незаметно.

– Выглядит лучше, чем помещения «Гилли», – неуверенно проговорила Нессель.

– Но тут не опасно? – уточнила Лейн.

– Ты имеешь в виду – не так опасно, как задохнуться здесь? – презрительно уточнил Тевик. – Короче, меданали-затор работает. Здесь говорится, идут заборы проб.

– …слышите меня?..

Слабый голос от пульта заставил пилота вздрогнуть.

– Коммуникатор спекся, – отрывисто бросила Лейн. – Но тут масса всякого, что можно переделать в приемник. Отвечать, кажется, мы пока не можем.

– …понятно, слышите ли вы… – Голос Бейлз то проявлялся, то затухал. – Не верится, что мы…

– Сколько нужно анализатору? – резко спросил Скоулз.

– Он работает, – уклончиво ответил Тевик. – Уже насчитал высокое содержание микробов. Часть опознана, часть – нет. Ничего определенно вредоносного.

– Собирайте припасы и будьте готовы выйти, как только получим отмашку.

– …не вижу признаков биологической опасности…

Это от Бейлз.

– Не спеши, ну! – возмутился неуслышанный Тевик. – Там полно всякой дряни. Желтого индикатора пока нет, но…

Бейлз завопила.

Они все услышали это: гулко и отдаленно, словно в механизмах челнока завелось какое-то крошечное существо. Картинка с камеры начала дико метаться: казалось, Бейлз сражается с собственным костюмом.

– Мать, ну надо же! – бросила Лейн.

Холстен только смутно увидел что-то щетинистое и ногастое, вцепившееся женщине в ботинок. Визг продолжался, но к нему прибавились слова:

– Впустите меня! Впустите!

– Открыть шлюз! – крикнул Скоулз.

– Нет, стойте! – потребовал Тевик. – Слушайте, мы же не можем сменить там воздух! Ничего не работает. В шлюзе планетный воздух. Если в нем какое-то дерьмо, то мы его получим, как только откроем внутренний люк!

– Открывай гребаную дверь!

Нессель налегла на рычаг, с трудом отодвигая дверь. На одну безумную секунду Холстен задержал дыхание в ожидании заразы, но тут же осознал, насколько это глупо.

«Ну, теперь мы все ее получили».

– Берите оружие. Берите снаряжение. Мы здесь, и теперь или выживем снаружи, или умрем внутри! – рявкнул Скоулз. – Все наружу, быстро!

Нессель уже схватилась за внешнюю дверь, взрезая их слабую иллюзию защиты. Снаружи был реальный мир.

Они услышали крики Бейлз, как только открылась внешняя дверь. Женщина лежала на земле у самого шаттла, хлопая обеими руками по костюму, лягаясь и дергаясь, словно от невидимого нападения. Все, кроме Холстена и Тевика, бросились ей на помощь, стараясь ее утихомирить. Они окликали ее по имени, но она ничего не замечала, отбиваясь от них, а потом попыталась стащить с себя шлем, словно задыхаясь. Одна ее нога представляла собой зияющую кровавую рану: ее словно наполовину перепилили. Штанина костюма была взрезала со странной аккуратностью.

Нессель сумела справиться с застежкой и стащить с Бейлз шлем, но к этому моменту ее визг уже перешел в ужасающее бульканье, и, после того, как шлем был снят, хлынула кровь.

Голова у Бейлз бессильно повернулась набок, глаза были широко открыты, из открытого рта текла кровь. Что-то шевелилось у ее горла. Холстен рассмотрел это как раз в тот момент, когда все остальные резко отпрянули: из истерзанного горла поднималась голова, щелкая двумя лезвиями под парой кривых усов, разбрасывающих капли крови Бейлз во все стороны. Все остальные попытались неловко уклониться.