Приблизился очередной мыс. Убежавший в сторону берег рванул мне навстречу обрывистыми осыпями, проплыла мимо макушка холма, венчавшего край суши, мелькнули мокрые валуны у ее основания, окутанные туманными веерами волн, ломающимися об их серые бока. Катер обнаружился ровно там, где и должен был стоять — в пятне ветровой тени мыса болтался на якоре длинный силуэт быстроходного судна.

Сделав пологий вираж вокруг катера, я загнал самолет в пространство между склонами упавшего в море холма и лодкой моих деловых партнеров. Ветер за мысом утих, я аккуратно опустился метров до шести над поверхностью воды и плавно пошел на сближение. Сквозь немного помутневшее лобовое стекло было заметно, как на палубе забегали люди, затем беспорядочное движение прекратилось и на меня уставились три моряка, стоявшие позади надстройки и одинокая фигура на баке — по виду, Армвар.

Аккуратно вывесив машину напротив катера, я протиснулся к открытому дверному проему. Болтающийся на подвесе метатель вполне органично защищал меня от падения и я уселся рядом, выбросив ноги за борт. Расстояние до лодки было метров двадцать пять и я мог отчетливо видеть лица людей. Впереди, действительно, стоял Армвар, ухватившись одной рукой за крышу невысокой рубки, на которой отдыхал маленький катер, позади теснилась троица матросов — все вооруженные копьями. Еще один сунулся на бак, но Армвар что-то сказал и голова исчезла.

Я приветливо помахал рукой и, не сильно надрываясь, прокричал:

— Заберите скелле! Она ждет вас!

Стоявшие на палубе, перебросились неслышными мне фразами, было ощущение, что Армвар узнал меня только теперь и я повторил:

— Армвар, идите на пляж! Там поговорим. — я махнул ему рукой в сторону оставленного пляжа.

Последний явно услышал меня — не так уж и далеко до него было, к тому-же машина не издавала никакого шума в отличии от земных вертолетов, и, в принципе, при необходимости можно было бы побеседовать и так. Он что-то сказал матросам сзади. Мне послышалось, — Давай! Ну что-же, вроде бы все ясно — разговоры будем вести на берегу. Я собирался уже выпутаться из метателя и пересесть на свое основное место, тем более, что самолет слегка дрейфовал смещаясь на катер, когда один из матросов, чьи лица я отчетливо различал, внезапно размахнулся и тонкое длинное копье метнулось мне навстречу. Не знаю, как он промахнулся — я от неожиданности не успел никак среагировать, раздался страшный удар и копье, пробив борт слева от меня, закачалось в отверстии. Я подтянул ноги забираясь в проем, когда увидел, как второе копье отправилось прямо ко мне. Действуя бездумно, как зверь, которого собирается добить охотник — откинулся назад, почти лег на пол и из этого положения успел увидеть, как брошенный снаряд, влетев точно в дверной проем, с треском пробил противоположный борт самолета, наклонился в отверстии и нехотя, выскользнул наружу, отправившись в море. Хорошо было слышно, как Армвар что-то командует, я поднялся, чтобы рассмотреть, как один из матросов готовит очередное копье — в его руках блестел огонь.

Все, что я мог сделать, я тут же сделал — подскочив к метателю, направил его на группу людей на корме, передернул досылатель и тут-же запустил маховик. Оружие звякнуло, фыркнуло, я, не останавливая маховик, сразу же передернул досылатель еще раз, и еще, и еще. Первый же снаряд со звуком тупого удара угодил в край рубки, который взорвался мелкой деревянной щепой, брызнувшей на матросов, угловой брус лопнул, не выдержав нагрузки от крыши с маленьким катером, хрустнул, и сложился. Крыша надстройки дернулась, просела и наклонилась наискось, грозя сбросить маленькое судно в воду. В этот момент второй болт ударил по палубе рядом с выроненным уже горящим копьем, пробил ее, без видимых с моей стороны последствий, и исчез где-то во внутренностях судна. После первого же удара, матросы толпившиеся на корме, брызнули во все стороны, и когда третий болт пробил палубу недалеко от второго, там уже никого не было. Я не заметил как и когда, но похоже, что копье с горящей обмоткой пониже наконечника, отбросило при этом ударе и я его больше не видел. Последний болт ударил в фальшборт, размочалив его в щепу, скользнул по палубе оставив после себя длинную, хорошо видимую борозду и, врезался боком в фальшборт на противоположной стороне судна — со страшным ударом тот лопнул, раскрываясь ломкими щетинящимися обломками досок. Зрительно, именно последний болт, хотя по сути и нанес наименьший урон, причинил зримо наибольшие повреждения — с торчащими обломками досок по бортам катер выглядел крейсером, вышедшим из жестокого боя.

Меня трясло от злости и возбуждения. Армвар спрятался, палуба опустела.

— Армвар! — дальше я описал половую ориентацию последнего, — снимайся с якоря, — я добавил определение его умственных способностей, вызванных его половой ориентацией, — Скелле ранена! Возьмите с собой носилки! — пришлось описать вызывающее жалость состояние мозгов членов экипажа, вызванное постоянными занятиями сексом друг с другом, различными предметами и морскими тварями, — Если ты, — здесь я поместил экскурс в его родственные связи и происхождение его родителей, — Этого не сделаешь прямо сейчас, то я потоплю вашу, — описание плавсредства, его строителей и их родственников, — Посудину, и доставлю скелле в монастырь сам! И тогда, те, кто выживут и не утонут — пожалеют об этом!

Кажется, я использовал некоторое количество русских слов, но надеялся, что и того, что сказано на местном языке, будет достаточно, чтобы донести до них мое мнение. Над рубкой появилась поднятая рука, один из матросов с опаской выглянул следом за ней, увидел меня и попытался спрятаться обратно. Было похоже, что кто-то или что-то толкнуло его, он выскочил на палубу и, уже не глядя на меня, вжав голову в плечи, рванул на полубак к якорной лебедке. Я повел стволом, и влепил еще один снаряд по краю надстройки, за которой, по-видимому спряталась часть команды и Армвар. По счастливой случайности, ни один из первой серии снарядов, не задел людей — страшно подумать, какие были бы последствия попадания десятисантиметровой железки в любую часть человеческого тела. Я не хотел никого убивать, но когда я выстрелил по надстройке, я целился именно в район, где они прятались. Почему я так сделал? Не знаю. Помню, что хотел влепить снаряд именно в них — трусливых негодяев! Когда позже я узнал, что, если не принимать во внимание ранения от разлетающейся щепы, никто не пострадал — я был искренне рад этому. Но в тот момент, видимо, мною руководили иные, много более древние части мозга. Болт пробил легкую стенку и исчез без следа. Может быть, на противоположной стороне он наделал дел, но мне этого видно не было. Разрядившись, я уже лез на пилотское сиденье — за время боя самолет приблизился к катеру в упор и надо было уводить его, если я не хотел получить еще одно копье прямо в брюхо от сохранившего самообладание члена экипажа.

Набрав высоту и отойдя от катера я развернул самолет — якорь уже поднимался на борт, какие-то фигурки суетились на корме. Будем надеется, что судно собирается выполнить свое предназначение, а не трусливо сбежать. Я уже остыл и не был уверен, что в последнем случае буду преследовать их. Как ни странно, но в данный момент для меня была важнее жизнь скелле, чем расчеты с деловыми партнерами.