– Что? Что такое? – вскричал Майк. – Что-нибудь с Генри?

– Шеф, клянусь вам, я не спускал с него глаз… В полночь мы допили коктейли и разошлись по комнатам… Генри отправился спать, как всегда….

– Где он сейчас, простодушный ты индюк?!

– Мы ищем его… Да не волнуйтесь вы так, усадьба была закрыта по всему периметру! Этот гаденыш где-то здесь!

Однако гаденыш был уже далеко.

Все его личные вещи – кроме документов – нашлись в комнате. В том числе аккуратно сложенный на краю кровати костюм, который был на нем вечером.

Зато исчезла ливрея одного из слуг.

– Простите меня ради нашего всемогущего Господа Иисуса Христа, мистер Розенфельд, сэр, – приведенный под очи хозяина привратник трясся от ужаса, словно готовился умереть на месте, – но ваши слуги, официанты, горничные все время входят и выходят. Я не всех знаю в лицо, их же много! Да, какой-то краснорожий парень в ливрее выходил ночью из ворот, но ведь это обычное дело.

– Во сколько он вышел?

Привратник ответил без запинки:

– В половине первого ночи.

Однако Майк, умевший отличать ложь с первого взгляда, понял: бедолага и сам не знает, когда тот ушел. Привратник, маг пятого уровня, не следил за временем – хуже того, сладко проспал большую часть ночи.

– Уволить, – устало бросил Майк, – уволить всех.

Он тяжело опустился за письменный стол и закрыл лицо руками. Можно было, конечно, попробовать перекрыть все аэропорты и выезды из страны… но он чувствовал: время уже упущено. Прошло больше половины суток.

Генри Каттермоула, агента московского Ночного Дозора, уже нет в США.

ФРГ, Кельн… или где-то далеко от него,

22 октября 1962 года,

10:30 по среднеевропейскому времени

Гюнтер протянул руку Маргарет:

– Идем. Там нечего бояться.

Девушка прижалась к нему, и он услышал, как быстро колотится ее сердце.

– Смелее. Я же с тобой.

В белом сиянии они видели убегающую вниз лестницу, вырубленную из такого же дымчатого гранита, как и плита, закрывавшая вход… во что? Как глубоко ведет эта лестница под самым глубоким из подземелий Кельнского собора? Гюнтер нетерпеливо сделал два шага вниз и потянул за собой спутницу. Как только они спустились на несколько ступеней, гранитная плита с тихим гулом закрыла вход в подземелье у них над головами.

Довольно долго они шли через белый клубящийся туман, держась за холодные и влажные каменные перила. Гюнтер пытался считать ступени, но сбился со счету после второй сотни. Внезапно налетел порыв ветра; туман разошелся в стороны, как занавес. Прямо над ними плыла белая влажная бахрома – словно они вынырнули на самолете из-под облака. Лестница заканчивалась в сотне метров внизу красивой мраморной террасой, с которой открывался головокружительный вид на изумрудно-зеленую горную долину По обе стороны от лестницы на заросшем сочной травой склоне росли высаженные аккуратными рядами цветущие деревья. Ветер срывал с них розовые, сиреневые, голубые лепестки и разбрасывал горстями над бездной. Изумительной красоты насекомые с крыльями размером в ладонь летали среди деревьев, несколько из них опустились на руки и плечи Маргарет.

– Господи, Гюнтер, какая красота! – в голос засмеялась девушка. От страха не осталось и следа. – Что это такое? Где мы?

– Полагаю, мы прошли через хорошо спрятанный портал, – неуверенно ответил Гюнтер. – Не представляю, что это за место… Я считал, что побывал уже везде в Европе… Но не узнаю этих гор.

Они спустились к террасе. Здесь среди высоких мраморных статуй бил фонтан с прозрачной водой; Гюнтер и Маргарет напились из ладоней.

– Никогда в жизни не пила такой чистой воды, – сказала девушка.

– Взгляни на эти изваяния. Вот Карл Великий, а там – Фридрих Барбаросса. А этот косматый громила – вождь алеманнов Хнодомар, я когда-то имел честь быть с ним знаком.

Суровые бородатые воины в полных доспехах, с искусно вытесанными из мрамора лицами, смотрели сверху вниз – но в их взглядах не было угрозы, скорее задумчивое созерцание.

– Какое странное чувство, – тихо проговорила девушка, – здесь так тихо, будто само время остановилось. Только шелест ветра и журчание ледяной воды… а мои ладони после этой воды… – Она с удивлением смотрела на свои руки. – Я могу чувствовать, как кожа на них становится гладкой и нежной, словно я снова стала ребенком.

– Время не стоит на месте, – с улыбкой сказал Гюнтер, – взгляни на свои часы.

Маргарет невольно вскрикнула: стрелки часов на ее наручных часиках бежали назад!

– Мы движемся в прошлое?

– Да, но думаю, только в этом месте. В Кельне все по-прежнему… Поэтому надо идти вниз, наверху мы теряем время.

Там, где обрывалась лестница, начиналась ровная усыпанная гравием дорожка – она бежала вниз по склону горы, по направлению к зеленой долине. Гюнтер и Маргарет шагали по ней больше часа – Светлый маг торопился, но девушка все время останавливалась, чтобы полюбоваться на диковинные цветы. С одного бутона на другой перелетали, переливаясь на солнце всеми красками радуги, яркие птицы, похожие на бабочек, и бабочки, похожие на птиц. В прозрачном и чистом воздухе силуэты горных хребтов вдалеке казались нарисованными искуснейшим мастером, их вершины покрыла тонким слоем белая глазурь. Перемежаясь с лугами, вдоль дорожки потянулись хвойные рощицы.

– Смотри, Гюнтер, а это что такое?

Большой пушистый зверь, похожий на кошку, без страха вышел из рощи и, мягко ступая огромными серыми лапами, направился прямо к Маргарет. На голове у животного красовались ветвистые оленьи рога. Кошка-олениха толкнулась мордой в руку девушки, приветственно заурчала.

– Она не боится нас, – рассмеялась Маргарет, – значит, привычная к человеку… или к Иному.

– Что же это за место? – спросил Гюнтер у ослепительных горных вершин вдалеке.

Становилось все теплее. Они шли и шли дальше, через цветущие луга и шелестящие рощи, – и воздух, вливавшийся в их легкие, был сладок и свеж. Каждый предмет, каждый цветок был ярким, притягивающим глаз, словно сами свойства материи в этом удивительном краю были иными, нежели в том мире, из которого они пришли. Вдруг наступило понимание: лишь здесь – все настоящее, все правильное, живое; а в нашей привычной реальности, напротив, – блеклое, несовершенное, убогое. Гюнтер с неожиданной тоской подумал о том, что когда-нибудь придется покинуть этот край. Откуда-то из непредставимого далека доносился хрустальный звон, и Маргарет казалось – это звенит само небо. Кошка-олениха осторожно ступала следом за путниками, с любопытством глядя на них, а за нею еще несколько странных животных. Они выходили из травы или выныривали из нор и присоединялись к компании. Их мех переливался на солнце, в глазах, казалось, светился разум.