— Да чтоб тебе такой жених достался! — выпалила в сердцах.

Служанка едва с кровати не упала. Слезы потекли из ее глаз.

— За что вы так со мною? — заревела она.

— А ты со мною?! Я в поддержке нуждаюсь, а ты?! Себе такого не хочешь? Если его оправдываешь, представь себя на месте избранной!

Свельда хоть и продолжала всхлипывать, но теперь ее мозги «заскрипели». Оказалось, что никто себе такого жениха не желает.

— А как же благо Аверсии? — протянула она, и меня затрясло.

— Представь: ты любишь Маноса, жить без него не можешь. А он холоден, равнодушен, вечно придирается к тебе. То пересолила, но не доварила, то косо посмотрела. Зато на Лонту пялится, глаз не сводит и ночами о ней мечтает.

— Шею сверну!

О, впервые увидела такую решительность в Свельде. И куда делать уравновешенная хитрунья?

— А не можешь! От него благо деревни зависит. Тебе нужно терпеть, молчать, глаза закрывать на измены да еще не смей Маноса пальцем тронуть.

— Волосья Лонте повыдергиваю! — прорычала служанка.

— А она у него не одна, он дюже любвеобилен!

Свельду переклинило от ярости, но решив, что довольно, я переключить ее внимание:

— Вот так и будет житься избранной принца! — подытожила. Свельда, не произнеся ни звука, стремглав убежала из комнаты.

Мой аргумент оказался жестоким, но действенным.

— Вот то-то же! Хорошо жертвовать другими, а как собой — фигушки! — пробурчала я и вернулась к чтению «Свода добрых манер» — талмуду непонятных, противоречивых правил.

Настойчиво постучали в дверь. Служанка еще не вернулась, поэтому пришлось отворять самой.

— Живо за мной! — скомандовала Телайза. — Завтра охота, а ты даже не появилась, костюм не примерила!

— Не хочу ни…

Сестрица цапнула за руку и силком потащила за собой.

Ее решительность и настрой передалась и мне. До покоев добирались, высоко держа головы, будто весь мир наш. А когда вошли, обомлела. Столько одежды у одной девушки я еще никогда не видела.

Коробки с шляпками, платья, вышитые ночные рубашки, нижние юбки, корсеты, чулки, туфельки, перчатки… — вся комната была завалена вещами. Посмотрела на Телайзу, и она гордо улыбнулась.

— Тебе искала подходящее, а ты снова стала тупицей. На обратном пути пойдем в конюшню!

— Зачем?!

— Столкну тебя, чтобы дурость изгнать! Ты чего творишь?! О немилости к тебе только и шепчутся!

— И пусть! Если ты любишь власть и готова терпеть многочисленных фавориток — знамя победы тебе в руки и удачи в конкурсе! А я не хочу!

— О-о! — зарычала Телайза. — Тебе-то какое дело до фавориток? Ты можешь быть королевой! — последнее произнесла с придыханием и долей зависти.

— Если доживу! Дай милости, Всевидящий, королева Ремизель еще лет сорок здравствовать будет!

Неужели раньше сестрица не задумывалась об этом? Судя по ее вытянувшемуся лицу, она только представляла себя блистающей на открытии балов да примеряла корону. И в ней она выглядела юной, прекрасной, а не теткой за шестьдесят.

Разрыв шаблона давался Телайзе тяжело. Она отступила, подозрительно покосилась, а потом очень-очень тихо произнесла: — Но ведь… есть и… фавориты!

— Но ведь есть и плаха! — так же тихо парировала. — Раз — и за измену голова — фьить! Фавориток много, и каждая видит себя в королевских регалиях!

— Я готова на все! — упрямо твердила сестра. — Он полюбит меня!

— Вот и вперед! Ты у нас красавица! Главное, оказаться в нужное время, в нужном месте!

Настроение у нее стало, ох, каким скверным. Схватив наряд, швырнула его мне и крикнула: — Уйди с глаз моих!

Я не заставила просить себя дважды. Вылетела из комнаты и побежала к себе. Уже почти добралась, когда из-за поворота вывернула Линель.

— О, кто старается, — ядовито пропела она. — Но зря. Тебе отворот дали!

— Милые бранятся — только тешатся! — отчеканила я и, окинув ее уверенным в победе взглядом, прошла мимо.

— Надейся — надейся! Только не светит тебе ни принц, ни виконт! — расхохоталась бывшая попутчица.

— Тебе тоже! — улыбнулась, состроив не менее ядовитую улыбку. И, открыв дверь, осторожно ногой подтолкнула внутрь Тотошку. Увидев щенка, Линель позеленела от злости. Мне даже стало неприятно. Никогда бы не подумала, что божьи одуванчики могут так меняться в лице. Знала бы, что она — Фуко, хрен бы кормила в дороге! Гордо хлопнула дверью перед ее носом.

Свельда вернулась заплаканная, но бодренькая. Зыркнула на меня с укором и убежала в комнатушку.

— Платье погладишь? — крикнула ей.

— Все отглаженные, — пробурчала она.

— Мне новое дали.

— Подумать не могла, что вы такая, леди Кризель, злючка!

— И я подумать не могла, Свельда, что ты такая черствая! Себе такого счастья не хочешь, но хочешь, чтобы я все ночи рыдала и от тоски усохла?

И что-то так себя жалко стало, что я нахмурилась, уголки губ опустились вниз. Отвернулась к окну. А Свельда, решив, что я сейчас разрыдаюсь, бросилась на шею.

— Леди Кризель! Не плачьте! Я же думала, что избранную он обязательно полюбит! И будет любить сильно-сильно, что на других и не глянет!

— Я тоже думала… — всхлипнула. — Но он сказал, чтобы я молчала, делала вид, что ничего не замечаю. И еще разозлился!

Свельда оцепенела.

— Так вы! Вы! Вы?!

— Не знаю. Еще есть несколько подходящих!

— Вот! Вот! — затрясла она обрадовано пальцем. — Он еще не знает, что это вы! Поэтому и говорит так! Но как только узнает — обязательно полюбит! Вы же такая замечательная!

— Ты сказала, что злючка!

— Да, дура я! — зарыдала девушка.

Да, я мечтала об утешении, но явно не служанки. Но за неимением других вариантов, пришлось рыдать на ее плече. Выплакавшись, занялись делами. Мир был налажен, но я убедилась: о побеге Свельде ни гу-гу!

Полночи ушивали амазонку, чтобы наряд сидел по фигуре. Выпускали ткань на груди, талии, перешивали кружева, подбирали прическу… Точнее, это все делала Свельда, а я тайком придумывала: куда бы спрятать драгоценный ошейник Тото. Бросать щенка было невыносимо жаль, и только вера, что Свельда его не обидит, как-то утешала. Но бежать с щенком в лукошке — несусветная глупость…

* * *

Накануне охоты Редгор не спал. Хитроумный план всем был хорош, но интуиция кричала: за избранной будут следить во все глаза.

— Вожутер, глянешь на нее. Увидишь «следок» — дашь знак.

— Понял, — кивнул маг под прикрытием, помогавший Брефету во всем. — Понапрасну не рискуйте. Ежели чего — используем другую возможность. Я на щенке метку поставил. Она сама к вам прибежит.