— А что такое флибустьер? — спрашивал Черкас. Кмитич, впрочем, тоже не знал.

— Флибустьеры — это как корсары, нанимаются на службу британскому королевству и топят испанские корабли во славу Великой Британии, — оскалился Джо, — а Морган — богатейший и знаменитейший из всех флибустьеров. Из Уэльса родом, между прочим. Почти мой земляк! На его кораблях царит самое справедливое в мире королевство: всю добычу делят поровну, раненым выплачивается пенсия, да такая, что на нее можно безбедно прожить остаток жизни! Мой один товарищ в январе этого года ходил с Морганом в Панаму. У Моргана было тридцать шесть кораблей и тридцать два каноэ, в которых находилось тысяча двести человек. Целая армия! На десятый день они подошли к Панаме и ринулись на штурм города. Бой был жестокий, и люди Моргана понесли в нем большие потери, но, несмотря на это, к вечеру овладели городом, истребив всех сопротивляющихся. По приказу Моргана Панаму подожгли, а так как большинство из двух тысяч домов были деревянными, Панама превратилась в кучу золы. А вот мой товарищ, потеряв полруки в том бою, был списан с корабля со своей долей добычи плюс пенсия за ранение. Во как! Потом Морган разделил свою команду на две группы, из которых одна отправилась в окрестные леса вылавливать жителей города, а другая на кораблях и каноэ вышла в море на перехват судов, идущих к Панаме с грузом. Обе группы рьяно взялись за дело, и за несколько дней была захвачена в лесах не одна сотня пленных, а также взято на абордаж много судов с золотом, серебром, съестными припасами и разными товарами. Да, многие погибли, но их семьям, каковы были известны, передали деньги за погибших, как были выплачены и пенсии всем раненым, списанным на землю. То есть, если даже тебя убили, никто не украдет твои законные деньги!

— Законные деньги! — иронично усмехнулся Семенович. — Это значит, ты нам предлагаешь воевать против Испании?

Пират Генри Морган на фоне пылающей Панамы

— Ну да! — как на дурачка уставился Джо на капитана.

— А что лично нам плохого сделала Испания? — еще больше хмурил пшеничные брови Семенович.

Кмитич хлопнул Семеновича ладонью по плечу.

— А вспомни, пан капитан, — сказал Кмитич Семеновичу, — что про Испанию сказал в свое время наш Франциск Александр Копоть в своей сеймовой речи по поводу назначения его брестским каштеляном. Он, кстати, выступил с резким обличением испанских колонизаторов.

И Кмитич, подняв руку, процитировал:

— «Не знаю, чем больше отягощен испанский монарх, золотым песком или плачем несчастных индейцев. Кажется, весь Новый Свет вывозят к нам на своих суднах. Что было к пользе всем людям, то стало принадлежать царственному капиталисту!» Ну, а мы этого царственного капиталиста возьмем да и ограбим!

— Верно, верно говорит этот господин! — заулыбался своими наполовину выбитыми зубами Джо.

— Так, верно! — перешел уже на более серьезный тон Кмитич. — Только какая польза индейцам от того, что мы начнем топить и грабить корабли страны, которая нас сейчас приютила и наградила почетными орденами?

Джо явно смутился.

— Так ведь… против Мессины я вам ничего не предлагаю дурного делать, — растерянно забегали его плутоватые карие глазки, — это там, на Карибах только, и за хорошие деньги! — сделал международный жест пальцами ирландец и пропел:

I was told

We'd cruise

The seas

For American gold[12]

— Все равно, — презрительно отвернулся от Джо Семенович, — за деньги воюют наемники да пираты. А мы не наемники и не пираты!

— А я бы пошел к этому Моргану! — признался Самойло, допивая свой эль. — Да вот, только турка вначале разбить надо. А потом можно было бы в твой порт плыть. Как он там называется?

— Порт-Ройал. Это столица всех флибустьеров! Рядом с Сантьяго-де-ла-Вега! — объяснил Джо. — И раздумывать долго нет времени. Я сейчас команду набираю. Ждать, когда вы тут турок разобьете, не буду.

— Ну, у тебя своя война, у нас своя, — поставил точку в разговоре Кмитич, — мы поплывем в Рим, а оттуда домой, в Литву.

Однако не все так думали, как Кмитич или Самойло. Черкас был явно под впечатлением от рассказа Джо о сокровищах Карибского моря, о вселенской справедливости храброго и удачливого капитана Генри Моргана. И похоже, что этому донскому казаку, потомку степных кочевников, явно понравилось быть морским пиратом. А может, и кровь готского морского народа взыграла в жилах этого казака? Может, пращур Черкаса был варягом, плывшим «в греки» да осевшим на Дону или Днепре?

— Это дело по мне! — сказал Черкас Семеновичу и Кмитичу. — Не взыщите, панове, но я поплыву в этот самый карибский порт к Моргану. Вернусь богатым да страны жаркие увижу. Когда еще в жизни такой случай представится?

К немалому удивлению Семеновича, принял предложение Джо и мичман Попович.

— А тебе зачем этот Порт-Ройал? — удивился Семенович.

— А что мне дома делать? — развел руками Попович. — Мой Мстиславль московиты разорили да пожгли. Родных не осталось. Меня сиротой отдали в Слонимское мичманское училище. Так и оттуда пришлось бежать аж до Гданьска! Я ведь, капитан, молод еще! Двадцать пять лет! Поплаваю, золотишка накоплю да и вернусь, дело свое открою! Но уже не в Мстиславле! В Гданьске!

— Я думал, что ты, Микола, настоящий моряк, а ты авантюрист! — нахмурил брови Семенович.

— Так, — чуть обиженно отвечал Микола, — я, может, не так люблю флот, как вы, пан капитан. И не так благороден, как вы! Но я и не авантюрист!

— Скорее, романтик! — рассмеялся Кмитич, пытаясь немного успокоить Поповича. Оршанскому князю, почему-то решение Миколы не казалось неожиданным.

— Романтизм и пиратство? Очень совместимые понятия! — укоризненно усмехался Семенович, но потом махнул рукой.

— На судне вы слушались только меня, — говорил он и Поповичу, и Черкасу, — за то вам дзякуй вяликий. А сейчас мы все свободные люди и каждый волен сам выбирать для себя судьбу. Поступай, Попович, как знаешь. Но я возвращаюсь домой. Я шляхтич, а не вольный казак, как Черкас…

И оба московита также вызвались записаться в команду Джо О'Рурка.

— Никитин! — на этот раз пришла очередь удивляться Кмитичу. — Ну, а тебе человеку лесному, что в море надо?

Никитин, мужик неторопливый и добродушный, всегда казался Кмитичу самым далеким от моря и волн человеком из всей команды. А тут… Порт-Ройал! Морские приключения с Морганом!..

— А что мне дома делать? — отвечал, как и Попович, Никитин, зыркая исподлобья. — Я только тут настоящую жизнь и увидел! Только в море-океане и стал по-настоящему свободен. Я же говорил вам, пан Кмитич, как я в плен попал! Через царя, что нападал на наши земли постоянно. Хорошо, прикинусь я другим человеком. И даже если совру, что попал я к туркам через войну за царя-батюшку, еще непонятно, что со мной дома попы утворят за то, что у магометян просидел так долго! Говорят, нужно каяться да через какой-то карантин проходить! Это за что же мне такие муки? Да пошло оно все! — и хмельной Никитин в сердцах рубил воздух своей широкой ладонью.