Да, влюблён, понимаю. Но в этом-то и весь кайф!

Хочу её одну. Навсегда и с продолжением рода. Детей очень люблю. Для меня в Москве жалко оставлять только племянников. Дети моих сводных братьев мне родные.

Пошёл снег. Яркими фонариками мерцала красивая ёлка. Люди в масках водили вокруг неё хоровод. Над ними натянуты гирлянды. Переливался ослепительной иллюминацией мини-маркет.

Мы близко к толпе подходить не стали. Обнявшись, следили за тем, как веселятся люди. Нам вдвоём не было холодно. Я чувствовал свою радость. Она укладывала голову мне на грудь, до плеча не дотягивала. И я старался укрыть её в своих объятиях.

Ничего не говорили. Нам было невероятно хорошо.

На небольшом экране под бегущей строкой магазина появились куранты.

Я спешно сунул в руки Вельчонка два фужера и взболтал бутылку шампанского.

— Малой! — раздался знакомый командирский рёв. — Наглухо влюблённый!

Я обернулся, и смех взял. И Веля вдруг запрыгала от радости.

К нам неслись два моих сводных брата с жёнами. Одежду на ходу застёгивали, падали и смеялись. Это было не то что неожиданно, но даже и непривычно. Они же взрослые мужики, это нам с Велей ещё тридцати не было. А они так… Несерьёзно.

Наперебой к бутылке подставляли фужеры, свистнутые с праздничного стола.

Мы с моей красавицей поцеловались, и я открыл бутылку шампанского под всеобщий крик.

Запускали петарды, хотя нельзя в нашем районе этого делать. Хлопали хлопушки, кидали серпантин, а я с улыбкой на всё лицо разливал холодное шампанское.

— С Новым годом! — понеслось по улицам Москвы.

— Ребята, — кричала Света. — Будьте счастливы!

— Мы уже, — ответил я.

На брудершафт пили с Велей шампанское.

— Ты не думай, что мы прямо за тебя обиделись на родителей, — перекрикивал толпу высокий Сашка. Он обнял меня и похлопал по плечу. Александр у нас солидный командир. — Чистый расчёт и выгода.

— Да, да, — подтвердил Лёха, — корыстные и подлые цели. Раз ты в свою тайгу решил свалить, то строй дом. Мы с Саней к тебе на охоту приезжать будем.

— Прекратите ребёнка пугать, — возмутилась Света и поцеловала меня в щёку.

— Отсосись мать, — рявкнул на неё Лёха и за руку к себе подтянул, а, засмотревшуюся на фейерверк, Велю подтолкнул ко мне в объятия.

— Панька! Смотри, как красиво! — потянула руки к небу Велечка. — Это потрясающе!

— Вельчонок, я бате отвечу и приду, — поцеловал её в лоб.

— Да, бать! С Новым годом! — ответил я отцу, отходя в сторону, одно ухо прикрыл ладонью.

Шумно было и весело!

— Привет, сынок, с Новым годом, — хриплый голос моего старика заставил улыбнуться ещё шире. — Тебя девчонка искала, Оксанкина подруга.

— Нашла, согласилась выйти за меня замуж. Я всё продал, как говорил.

— Я договорился насчёт здания, которое ты присматривал.

— Отлично! — восхищённо выдохнул я. — Переезжаю.

— Свадьба у нас?

— Конечно, меня здесь ничто не держит, а Санька с Лёхой приезжать будут, уже обещали, на охоту просятся.

— Что ж, ждём, приезжайте быстрее.

— Поздравь там всех от меня, дня через три выберемся.

— Хорошо, — он повесил трубку.

Новости отличные!

Выкуплю помещение под клуб, небольшое, начну работать, Вельчонка возьму к себе секретаршей. Поднимать бизнес приходилось, знаю, куда плыть и с кем иметь контакты. Документация, отчётность… И моё личное. Всё будет принадлежать мне. У небольшого предприятия должен быть один хозяин. Жена мне в помощь.

Эйфория. Вот куда я впал с этой шикарной девушкой.

***

— Да, легко мне скользить по земле. Души не оставив нигде, так просто ступив за порог*, — пела я, перебирая пальцами по нейлоновым струнам новой гитары.

И не хрипела, хотя только сегодня температура упала.

На двуспальной кровати смято бельё. Оно пропиталось запахами секса и вьетнамского бальзама.

Голый мужчина лежал на животе. Я ступнями массировала его широкую спину и крепкие плечи.

И опять хотелось секса…

Всякого. Анального, в том числе. Мне понравилось. Всё нравилось и гитара особенно.

— Да-да-дай, — протянула я.

Паша балдел, когда я играла и пела.

Сменила мелодию, развалившись на подушках.

Замутила ещё что-то из старого доброго русского рока.

Расслабленная, обалденно удовлетворённая…

Мы с Панькой – единое целое и один большой «Пофиг».

Прилетели из Москвы и три дня провели на детской горке, катаясь с неё на ватрушке. Мухе хоть бы хны, а мы заболели.

Закупив лекарств и продуктов (Паша ещё настоял на гитаре), засели в моей квартире. Пять дней не вылезали. Принимали таблетки и занимались нормальным здоровым сексом. В перерывах смотрели фильмы. Дивана пока так и не было, поэтому домашний кинотеатр повернули к кровати для удобства.

Фильмы от боевиков до триллеров обычно всё равно заканчивались весёлой порнушкой и экспериментами в постели.

Мы никуда не спешим, у нас медовый месяц…

Офигенный! Приторно-сладенький, как мой мужчина.

В дверь позвонили…

Я тут же прихлопнула струны ладонью.

Первая мысль: «У меня посуда не вымыта».

Родители не могли прийти. Стыдно за бардак только перед ними. Но никто не знал пока, что я сюда переехала.

Соседи?

Я могу и не открывать.

Но звонили настойчиво.

— Забей, — хрипнул Панька, рукой нащупывая мою промежность.

— Сейчас гляну, вдруг затопили кого, — спокойно ответила я, отведя его похотливые пальцы от своих бёдер.

Отложила гитару в сторону.

В квартире днём светло, мы не закрывали окна занавесками. Зевая и шлёпая голыми ногами по полу, я прошла в ванную комнату.

Никаких протечек.

На цыпочках прокралась в прихожую и глянула в глазок.

Так и вспомнила, как два дня жили у Паши в Москве.

Я в таком же виде пошла смотреть, кто к нему пришёл...

*Группа Пикник «Скользить по земле»

***

Его квартира в Москве от моей почти не отличалась. Возможно поэтому, когда он рассматривал варианты покупки квартиры для меня, выбрал именно студию с таким же метражом и планировкой.

Только пусто у него и неуютно, другой ремонт. Стены голые персикового цвета, кровать с шоколадным покрывалом очень низкая. Стол для компа, шкаф только в прихожей. На кухне гарнитур и стойка вместо обеденного стола. Стула два.